Хэда - Николай Задорнов

– А где гнете доски?

– Вот сухопарня... пойдемте. Я покажу.

– Черт возьми... Ну что же, господа, – сказал Вард сопровождавшим его американцам, – вы видели? Заложены шхуны, примерно с нашу «Кароляйн». Что вы хотите! Три крытых эллинга, кузницы, целый завод. Если они так дальше пойдут, нам никогда их не догнать.

Все захохотали дружно – и американцы, и русские, и японцы.

– Смотрите, какие у них матросы. Очень хорошего сложения. Без исключения.

– А где вы набираете людей?

– Из рекрутов выбираются по жребию.

Вард подумал: одна шхуна скоро будет готова. Одну строят для себя. А еще две? Я понимаю, они строят для продажи японцам. Вот это коммерсанты! Это, видимо, концессия на паях с японцами. В таком случае Перри обманут и мы одурачены. Сами японцы очень довольны и стараются. И порт открыт без всяких трактатов. Дизэмбаркация дозволена. Никаких помех! Японец в военном мундире.

– Японцы заметно движутся вперед!

– Yes, in full swing![48] – ответил Шиллинг.

За ним идут двое юнкеров.

– Скоро праздник пасхи, – говорит Корнилов. – У нас уже грачи прилетели.

– А здесь я видел сегодня двух фазанов! Откуда, Татноскэ, фазаны?

– Да, в эту пору на Идзу прилетают фазаны... – таинственно и тихо сказал переводчик. И добавил: – Из Кореи.

– Это не опасно для Японии? – спросил Шиллинг.

– Кто же проектировал? – заинтересовался Рид.

– Молодой лейтенант Колокольцов, – отвечал Степан Степанович.

– Познакомимся с ним! – «Он ли построил?»

– Америка приехала! – говорили японцы друг другу, со страхом и любопытством оглядывая новых гостей.

С громадного амфитеатра гор, где таились караулы, со скал, окружавших бухту Хэда, из лесов, с крыш деревянных домов люди смотрели на черную шхуну. Опять что-то новое. Хотя не все удивлялись. Многие говорили, что это для нас теперь совсем не удивительно. Гостям мы рады. Но любопытства не обнаруживаем. Никакого парада. Никто не покорен. У нас в Хэда строятся свои корабли. Хэда – единственное село в Японии, где построен черный корабль. И будет не один. Ничего особенного не произошло. Из пушек не палили. Шхуна безмолвно стояла среди бухты, на ее синей поверхности. Все видели, как Путятин с офицерами съехал на берег и сразу сам, отделившись с Кокоро-сан, отправился на шхуну. А потом капитан повез туда американцев. Когда они шли по улице, многие трогали их одежду.

На американской шхуне совсем тихо. Кажется, там пришли хорошие, негромкие люди. Шхуна как бы подремывала на зеркальной глади хэдской бухты. Американцы не спешат хватать и есть детей, соблазнять женщин, заглядывать в общие бани, все рисовать и покупать. Тихо и бодро прошли в Усигахора. Приходится сомневаться, верны ли доходившие толки.

На берегу поставлена полиция. В новой форме и в сандалиях. Зря запрещается плавать по бухте в лодках, и нельзя приближаться к американскому кораблю.

Адмирал пригласил американцев обедать и сказал, что завтра с утра будут грузить на шхуну сто тонн риса для Камчатки и что матросы привыкли к рису и охотно едят его.

...После обеда шхуну подвели к берегу, закрепили двумя канатами за деревянные кнехты на причале. У трапа и на борту стояли американские матросы, заговаривали и пересмеивались с проходившими мусмешками.

Каких только людей не видел Вард в своей жизни. Приходилось ходить с эмигрантами из Франции, с китайцами из Кантона в Калифорнию, с искателями счастья на золотые прииски. Адамс не зря хвалил моряков погибшей «Дианы» и, как шли слухи, подыскивал торговый корабль для вывозки их из Японии.

– Я ходил по верфи, смотрел и подумал: они тут по несчастью стали учителями японцев! – сказал Рид.

Русские все уехали на берег. На «Кароляйн» нет больше и женщин. Одни американцы – мужчины. Происходил мужской разговор.

– Надо их выбросить поскорей. Все, что они делают, мы можем сделать лучше.

– Жаль, что среди них у нас нет надежного союзника, – отозвался Дотери.

– Найдем! – сказал Рид.

«Да, наверное, мы их заменим», – подумал Вард, сохранявший молчание. При всей симпатии к Путятину и к его людям, он не мог не согласиться, что практицизм плитах «воров» свое возьмет.

В холостяцкой каюте Варда еще оставались цветы и вышитый коврик на переборке.

– Перри утверждал, что японцы не способны ни к чему, кроме церемоний. Судьба посылает нам возможность исправлять ошибки Перри. Как консул, я смогу наблюдать этот народ ежедневно.

– Надо изучать все, что тут сделали русские, – сказал Дотери.

– Как консул, я изучу, какие у них получены права и преимущества, что начато ими, и буду все продолжать уже от имени Америки. Говорят, они научили японцев доить коров. Пока пойдем по их следу, а потом быстро сами осмотримся. Во всяком случае, японцы не получат от нас даром никаких сведений о современном судостроении. Не буду их упрекать за коварство, но, если захотят учиться, им придется непрерывно предоставлять нам новые права. До тех пор, пока мы не добьемся цели, которой Перри не достиг...

Виски уже подействовало.

– Русские главного не смогли – завести торговлю.

– Да!

– А японцы – торгаши. Из выгоды пойдут на все. Доти остался в Симода, и он там обещал произвести переворот в их понятиях.

Доти, Пибоди и Байдельсмэн – целая компания опытных авантюристов засела в сердце Симода, чтобы искать лазейки и охранять семейства и товары. Рид колеблется, не вернуться ли туда. Пусть Вард идет на Камчатку. Дотери – туда же для изучения рынков. А Рид может купить японскую лодку и вернуться вдоль берега.

Будет ли Вард писать в американские газеты о русских, о Японии? Кажется, он еще не решил. Печатает свои статьи в Сан-Франциско, и там всем очень нравится.

Путятин сказал, что его посольство и команда корабля, потерпевшие кораблекрушение, не могут быть задержаны и захвачены союзниками. Повторил, что и шхуну «Кароляйн» взять не смеют.

Но все же нужна осторожность. Лучше избежать встречи с крейсерами союзников. У берегов Идзу ходил французский «Константин». Японцы предупредили об этом Путятина и пустили противников России по ложному следу.

Переход будет трудный и опасный. Капитан в море держит в железных руках команду. Должны чувствовать его власть и строгость. Как обычно, на русских моряков он надеется. Вард знает, что легких и неопасных переходов не бывает. Он отдыхал, отмалчивался, намерен сходить на берег посмотреть на цветущий сад, а в душе готовится к тяжелому плаванию.

– Адмирал! Шхуна готова к приемке риса и всех грузов, – доложил девятнадцатилетний гигант Джон, явившийся утром в Хосенди.