Отдаю свое сердце миру - Деб Калетти

– Проклятие Аньелли.

– Ты только посмотри на эту красоту. Думаешь, я избавлюсь от нее? Твоя бабушка подарила мне эту рубашку в наш медовый месяц в Мауи.

– А носки с сандалиями – это что?

– Слушай, я указываю тебе, как одеваться? Che palle! Прекрати говорить как твоя мать.

– Вы двое когда-нибудь собираетесь остановить эту нелепую вражду и жить мирно?

– Надеюсь, что нет.

– Надеешься?

– Боюсь, если она перестанет цепляться ко мне, это будет означать, что она меня больше не любит.

Ох уж эта любовь, сколько в ней ненормальности, думает Аннабель. В памяти оживает групповой поход в тематический аквапарк Wild Waves[107] в седьмом классе. Они с Кэт тогда были в ссоре. Сейчас она даже и не вспомнит причину. Но она нарочно игнорировала Кэт и тусовалась с Квинн Капур. Они вместе сплавлялись на рафте, делились попкорном, а Кэт прилепилась к Вилли Зонка в автобусе.

«Прости», – мысленно говорит она.

«Эй, Вилли Зонка дал мне целую коробку Hot Tamales[108], – хвалится Кэт. – В следующий раз мы отправимся в путешествие по его шоколадной реке».

– Поторопись, пожалуйста, а! – суетится дедушка Эд. – И не забудь наши полотенца. И свою сумку.

– Я не видела тебя таким возбужденным с тех пор, как вестник «Сыны Италии» сообщил, что Festa Italia[109] будет проходить в Чикаго как раз в те дни, когда мы там будем.

– Сегодня лучший день в моей жизни.

– Мне казалось, ты не умеешь плавать.

– Я умею плавать. Кто тебе сказал, что я не умею плавать?

– Ты сам, когда мы были на озере Флатхед.

– Я сказал: когда глубоко. Не люблю там, где глубоко. Но ты только посмотри, какой чудесный день, а!

Он прав. Денек выдался что надо, и Аннабель, возможно, готова согласиться с тем, что это лучший день в их жизни. Они с дедушкой Эдом уже пикируются, как супруги со стажем, но сегодня все по-другому. Вдалеке виднеются оранжево-сине-зеленые петли и змейки аттракционов. Небо голубое, чистейшее, и дедушка Эд – в гавайской рубашке и шортах, носках и сандалиях – что-то насвистывает, позвякивая ключами в кармане. Даже свист ее не бесит.

Что она чувствует кроме вины?

Благодарность.

Благодарность за то, что жива.

* * *

Возле касс аквапарка столпотворение. У школьников каникулы, и «Мэджик Уотерс» пользуется повышенной популярностью. Направляясь в информационный центр, она видит группу людей в красных футболках. И вдруг останавливается как вкопанная, хватая дедушку Эда за руку.

– Это невероятно. Могу поклясться: я только что видела Люка.

Дедушка Эд все еще насвистывает. Она толкает его локтем.

– Ты надел слуховой аппарат? Я сказала: клянусь, что видела Люка.

– Я все слышу.

– А теперь его уже нет. Я только что видела… хотя мало ли у кого такие же волосы и одежда? Наверное, просто померещилось.

Фьюить-фьюить, чик-чирик.

– Вон, должно быть, менеджер Билл Макгуайр. Тот, что с планшеткой.

Так и есть. Он машет им рукой, подзывая подойти к группе. Он знакомит Аннабель с гостями в красных футболках. Это студенты, родители и несколько местных общественников. Аннабель благодарит всех. Они обмениваются рукопожатиями. Фотографируются.

– Эй, постойте, – спохватывается Билл Макгуайр. – Линдси, подарки. – Линдси приносит фирменные пляжные сумки для Аннабель и дедушки Эда, бутылки с водой «Мэджик Уотерс» и две футболки с эмблемой аквапарка, на которой изображены знаменитая горка «Водная петля» и летящие вниз с визгом и поднятыми руками счастливые гости. Аннабель и глазом не успевает моргнуть, как дедушка Эд уже расстегивает рубашку, обнажая бледную стариковскую грудь, и напяливает ярко-желтую футболку.

– Твоя бабушка всегда говорила, что желтый – мой цвет. Как думаешь?

Аннабель думает, что ему следовало бы взять размер XL. В такой обтяжке он как будто на сносях. Остается надеяться, что схватки не начнутся на «Водной петле».

– Выглядишь потрясающе.

– Мы приготовили и для ваших друзей, – говорит Линдси.

– Наших друзей?

– Они только что здесь…

– Привет, Аннабель, – раздается голос Люка Мессенджера.

* * *

Аннабель теряет дар речи. Нервно постукивает подушечками пальцев. Подумать только: Люк Мессенджер в Черри-Вэлли в Иллинойсе. Внутри все обрывается, притом что она еще не на «Водной петле». Что она чувствует? Радость. Радость от встречи с ним.

– Не могу поверить, что вы здесь, ребята, – говорит она.

– Когда Мим позвонила мне и сказала, что твой дедушка пригласил нас сюда, я сразу подписался на это. А то уже начинал тихо сходить с ума дома. Отец установил мне комендантский час, как только я вернулся. Мне надо было поскорее делать оттуда ноги, пока мама не начала держать меня за руку при переходе улицы.

– Дедушка мне ничего не сказал! Но я очень рада тебя видеть. Я тысячу раз прослушала твою кассету. Раз десять прочитала «Лидерство во льдах».

– Стейки из собачатины… Извини.

– Я влюбилась в эту книгу.

– Мне ужасно стыдно признаваться в этом, но я забросил свои пробежки, – говорит Люк.

Она смеется.

– Мы здесь на неделю. Собираемся следовать за вами до Чикаго, а там остановимся и побродим по городу. Я никогда не был в Чикаго. А ты?

– Нет, никогда. – Она прикидывает в уме. Семьдесят девять миль. Люк и Доун Селеста пробудут с ними пять дней.

– Надеюсь, ты не против, что мы вот так нагрянули.

– Я не возражаю.

– Твой дедушка сказал, что спросил у тебя разрешения.

Проклятие Аньелли.

– Я уверена, что он хотел сделать мне сюрприз. Что ж, сюрприз удался.

– Здорово. Тогда вперед? Наперегонки до «Водной пушки»?

* * *

Они отрываются и на «Водной пушке», и на «Падающей капле», а потом зависают в бассейне с волнами. Аннабель получает море удовольствия. На ней сухого места нет, и она носится повсюду в купальнике, как малыш в соседском бассейне. В аквапарке так жарко, что никто не ходит в футболках. Она просто отдыхает и резвится, как и активисты «Бега за правое дело», и все, что она видит вокруг, – это раскованные тела, взметающие фонтаны брызг, плавающие, загорающие, полные жизни.