Тени леса - Виктория Войцек

У дерева — там, где Дио сидит — двое расположились. Поначалу я даже ничего странного не замечаю: ну, молодые решили сбежать подальше от шума и надоевших приветливых лиц, провести какое-то время на природе да без штанов. Парнишка-то свои приспустил, девке юбку задрал до бедер. За такое я бы давно ему кинжал меж ребер сунула.

Только не двигается он. Просто лежит сверху, уронив голову ей на плечо.

На черной ткани не видно крови. Даже несколько дыр на свободной рубахе замечаю не сразу. Она выглядит целой, а сам паренек — живым, разве что с волос на траву примятую падают темные капли. Наверняка на шее такие же следы. Полагаю, он и не понял, что произошло.

А вот девке хуже пришлось. Рот разорван, глаза точно нет — не видно его за припухшим, залитым кровью веком. Горло перекушено. Лишар словно хотел отделить голову от тела, да занятие наскучило. Зато с рукой, — а кисть без сомнений принадлежала ей — управиться оказалось проще. Погрыз, оттащил в сторону и оставил. Нашел что поинтереснее — не иначе.

— И чего смешного?

— Она хотела вынашивать его детей, — выдыхает Дио.

Меня передергивает. Ему бы только о потомстве разговаривать, ага. Будто в родном племени женщины только для такого и нужны.

— Он играет, — продолжает Торре и пальцем касается рваных ран на щеке девушки.

— Во что играет? — Закатываю глаза. Лишар же не ребенок малый. Он — зверь, который когда-то был одним из нас.

— Он не хочет есть. — Дио бросает на меня взгляд через плечо.

Этим-то человек-волк и опасен. Животные убивают по необходимости: потому что голодны, потому что защищают себя или свое потомство. Лишар же — зверь лишь наполовину. Очень тупой, очень жестокий и очень сильный. Не просто так он раз за разом возвращается в Аркватту. Быть может, он прожил тут не самую приятную часть своей жизни.

До сих пор понять не могу: они становятся такими или рождаются? Они же такие как я, как каждый из вас. Только изуродованные. Чем-то или кем-то. Говорят, хранитель таких — Кресцет, Пес Дворовой. Да вот только…

Миру. Ее эта тварь тоже отметила.

Не каждому из нас везет родиться под хорошим знаком. Кого Джавал коснуться может, кого — Инимсэт. Миру же взял себе Пес, тварь с десятком белых глаз, которая скалится из темноты. Дети, которых он хранит, появляются редко, а живут недолго. Если в ночи Клубок станет темно-красным, знайте: Кресцет за младенцами явился.

— Пойдем.

Оставаться здесь больше не имеет смысла: Лишар наверняка уже в городе. И если мы не поспешим, он может стать добычей неприветливого бородача с книгой. А в мои планы не входит проигрывать кому-либо.

— Но он не доел!

Торре наклоняется, разевает свою зубастую пасть, но я оказываюсь настойчивее. Пещерный ворчит. Он постоянно оглядывается, хмурит брови, дергается. Черные пряди падают на лицо, в глаза лезут. Это злит Дио только больше. Он рычит, смахивает волосы со лба, но те, словно издеваясь, возвращаются на место. Приходится остановиться. Я поднимаюсь на носки и заботливо, почти по-матерински, провожу по его голове рукой. Убираю непослушные кудри, приглаживаю ладонью. Успокоившийся Торре легонько прикусывает кожу на моём запястье — в знак благодарности. Он не оставляет следов. И смотрит так ласково, будто я сделала что-то действительно значимое.

Прости, Дио, я всего лишь забочусь о своей заднице. Она у меня красивая. И мне не слишком хочется, чтобы пещерный, которого оторвали от трапезы, полакомился ей.

— Башку свиную тебе куплю, — хрипло шепчу я и улыбаюсь.

Оказывается, Торре легко порадовать. Еще недавно он щелкал зубами и злобно озирался, теперь же пихает меня в плечо, обгоняет и направляется в противоположную от тел сторону. Туда, где, по его мнению, находится Аркватта. Туда, где пахнет кровью. А я все думаю: почему же мы не слышали криков? Уж девочка наверняка испугалась бы огромного животного, которое перекусило позвоночник ее любовнику. Если, конечно, не была немой. Забавно выходит: мальчишка решил потискать калеку. Возможно, даже против ее воли. Только кто ж станет таких защищать? Любой подобный недуг не вызывает жалости. Лишь плохо скрытое отвращение. Ее и не вспомнит никто.

Чем ближе мы подходим к Аркватте, тем отчетливее различаем испуганные голоса. Люди бегут из деревни. Они не останавливаются, не предупреждают нас об опасности. Но кто-то кричит в спину, что мы — безумцы. Что не хватало им одного чудовища, а я — глядите-ка — тащу второе. Мысленно усмехаюсь: Дио не понимает. Иначе эти слова стали бы для человека последними.

— Не совалась бы ты туда, красотка. — Ловлю сочувствующий взгляд. Но стану ли я прислушиваться к предупреждениям мужчины, который несет под мышками куриц? Конечно же, нет.

— Две свиные головы. — Провожу языком по губам и сплевываю на землю: не до конца стертая краска горчит.

Дио наклоняется, касается пальцами пожухлой травы. Красные глаза мечутся от одного человека к другому. Пещерный неподвижен. Он глядит на огонь, который поднимается над крышами — вдалеке полыхает один из домов, — и облизывается. А затем, оттолкнувшись от земли, срывается с места.

Я не поспеваю за ним: Дио, этот здоровяк, движется слишком быстро. Он с легкостью перемахивает через частокол, цепляется за крытую деревом крышу. Когда я вхожу в деревню, стараясь избежать столкновения с паникующими жителями, пещерный уже сидит на трубе и осматривается. Щурится на яркое пламя, которое переползает с одного здания на другое.

— Видишь чего? — выкрикиваю я и едва не падаю: очередной пробегающий мимо юнец бесцеремонно отталкивает меня в сторону и проклинает за то, что я мешаю.

— Там девка молодая ведро с водой тащит.

Накрываю глаза ладонью и отхожу к каменной стене высокого — в несколько этажей — здания. Тут-то точно никто не оттопчет ноги, не откинет с пути.

У Торре голос громкий. Ему не составляет труда пробиться сквозь крики жителей. Но на всякий случай он повторяет сказанное.

Тощая рыжеволосая девка, которую я тоже замечаю, когда высовываюсь из-за угла, слышит его. Она краснеет, роняет ведро и закрывает лицо. Грязная вода льется под ноги, пачкает длинное платье. И чувствую: малышка, казавшаяся мгновение назад такой спокойной, чуть не плачет. Да только отчего? Ужели напугал ее мой спутник? Возможно.

— Сатори!

Коренастый мужчина со спутанными волосами и густой бородой, едва тронутой сединами, хватает девочку за руку и тащит прочь. Он торопится, но не бежать из Аркватты, нет. Он уводит малышку в один из домов. Надеется, что это защитит его от лишара. Или от огня. А она, подобрав-длинную юбку, плетется следом, отстает на шаг. И постоянно оглядывается — то на забытое ведро, то на меня.

— А где большой волосатый…

Его не нужно искать. Он нашел меня сам. Лишар.

Я успеваю отскочить в сторону — и вовремя. В стену, к которой я совсем недавно прижималась затылком, влетает огромная, покрытая густой серой шерстью лапа. Под острыми когтями трескается и сыплется камень.