После Аушвица - Ева Шлосс

Я прилетела с Элизабет Равазио, и мы с нетерпением ожидали в нашем отеле, что же произойдет дальше. Я предполагала, что кто-то приедет, расскажет мне о том, как будет проходить вечер и успокоит меня, но никто не появился. В конце концов кто-то приехал и оставил нам записку с указанием времени, когда нас пригласят, но в ней ничего не говорилось о самом вечере. Прошло два дня, и мое беспокойство росло. В день выступления мы приехали на место, и ведущий сказал нам, что я «неожиданный гость», и направил меня к какому-то шкафу, где пришлось ждать, пока меня не позвали.

Я успокаивала себя, представляя, что небольшая группа дружелюбных людей ждет по ту сторону двери. Затем ведущий вернулся и проводил меня в аудиторию, наполненную сотнями людей, с нетерпением ожидавших рассказа некой леди из Англии.

Мой разум полностью опустел, и в горле пересохло. Я глубоко вдохнула и поспешила кратко изложить свою историю. Очень кратко. Потом у меня кончились слова. Я посмотрела на часы. Хотя казалось, что прошло много времени, я проговорила только десять минут!

– Ну, вот и все. Спасибо вам большое, – подытожила я и ушла, оставив безмолвствующих зрителей в одиночестве.

После этого случая я, по советам близких, попыталась отмечать основные пункты своей предполагаемой речи, но это не сработало, так как когда я начинала говорить, то уже не могла вспомнить, что связывает эти пункты и как их соединить друг с другом в логическую цепочку.

Единственным вариантом оставались медленные попытки собирать мой рассказ воедино, с небольшими заминками – и научиться доверять аудитории, чтобы понять, что в данный момент мы объединены общим делом. Теперь я никогда не записываю заранее текст своих выступлений, поэтому никогда в точности не могу их повторить, и я обнаружила, что так мне легче вести рассказ. Я могу поведать публике о том, как меняются мои размышления о прошлом, и в один момент я поняла, что действительно устанавливаю мысленную связь с этими людьми, разговаривая с ними почти как с друзьями, и объясняя им, что именно значат для меня прожитые события.

Рассказывая о своей жизни, я выступала против предрассудков и призывала к терпимости, но мне также хотелось вместе с другими людьми создать нечто большее, чем просто разрозненные воспоминания переживших нацизм.

Одной из областей, в которой я могла бы использовать свой опыт, был Фонд Анны Франк в Великобритании. Проведение временной выставки, перевезенной из Амстердама, оказалось дорогостоящим и сложным делом, а тогда она была крайне востребована. Ян Эрик собрал небольшую группу энтузиастов в Великобритании, чтобы запустить выставку, но сначала мы не могли найти нужных людей, которые помогли бы расширить нашу работу. В апреле 1989 года мы посетили выставку в Борнмуте, и там я познакомилась с тремя людьми, которые на долгие годы стали стержнем Фонда Анны Франк.

Би Клаг, мой знакомый, стал Почетным Президентом Жизни. Раввин Давид Сотендорп (сын раввина из синагоги, которую посещали мама с Отто в Амстердаме) взял на себя роль учредителя. Он также познакомил нас с восторженной молодой женщиной по имени Джиллиан Волнс, которая согласилась быть нашим первым секретарем, а затем стала основателем и исполнительным директором. Джиллиан приступила к управлению фондом с огромной энергией и преданностью, и она доныне занимает свой пост. Вместе мы видели, как работа Фонда Анны Франк распространяется по всей стране, от соборов до тюрем, охватывая миллионы людей.

Учреждение фонда в Великобритании и поездки по стране с выступлениями дали мне цель в жизни и чувство удовлетворения. Вряд ли я могла желать большего, но вот-вот должен был проявиться новый, совершенно неожиданный аспект моей биографии: спектакль о моей жизни.

Очень волнительно наблюдать за актрисой, изображающей тебя на сцене: похожа ли она на тебя внешне, по манере говорить, воплощает ли она какие-то характерные черты твоей личности? Удастся ли вам наладить взаимопонимание? Может, она покажет такую сторону твоей личности, о которой ты сама не подозревала? Или она покажется совсем незнакомой? Просто женщиной на сцене, играющей роль персонажа, которого ты не узнаешь…

Несмотря на свою давнюю приверженность идее о постановке спектакля, а затем и фильма «Дневник Анны Франк», Отто ни разу не смотрел ни того ни другого. Он не мог смириться с мыслью, что актрисы будут произносить слова, которые он когда-то слышал от Анны и Марго; они будут притворяться детьми, которых он никогда больше не увидит. Когда меня пригласили участвовать в новой постановке о друзьях Анны Франк и наследии Холокоста, я пыталась предугадать, не вызовет ли это предприятие у меня такую же реакцию.

Руководитель театра Джордж-стрит в Нью-Брансуике, Нью-Джерси, Сьюзан Кернер увидела, что постановка «Дневника» Анны Франк в 1994 году оказала на молодую публику сильное воздействие. Ей стало интересно, возможно ли в рамках новой театральной постановки рассмотреть Холокост в более широком контексте. Вместе с Кристен Голден и Стивеном Мозелем из Нью-Джерси она организовала проект, и они поручили известному драматургу Джеймсу Стиллу начать работать над ним.

Сьюзан спросила, не возражаю ли я против рассказа о своей семье в пьесе, а также о друге Анны – Эде Зилверберге (который присутствует на страницах дневника как «Хелло Зилберберг»). Она также спросила Барбару Ледерман, сестру Сюзанны Ледерман, но она не захотела участвовать.

Обдумав это предложение и обсудив его с мамой и Цви, я решила, что это очень интересный и стоящий проект. «Многие молодые люди, которых я встречаю на выставке, действительно мало знают о Холокосте, – объясняла я Цви. – Может быть, такая пьеса поможет им понять больше и даже даст им ощущение связи с тем временем. Ведь хотя им кажется, что это древняя история, мы-то знаем, что это было не так давно.

Вскоре после того как я согласилась принять участие, Джеймс Стилл прилетел в Лондон, и мы встречались, долго обсуждая прошлое и мою биографию. Он объяснил, что это будет необычная пьеса. Хотя актеры и актрисы будут играть персонажей из 1940-х годов, сцены также будут включать в себя отрывки из реальных интервью, взятых у Эда и меня.

Джеймс работал над сценарием в течение двух лет, отправляя мне черновики для замечаний. В какой-то момент он сказал, что у него есть семь часов материала, который нужно сжать до одного часа. Он также должен был переработать сценарий, связанный с нашими снятыми интервью. Джеймсу хотелось, чтобы мы читали не с листа, а отвечали на вопросы максимально естественно. Конечно, нам всегда удавалось ответить таким образом, что мы заставали его врасплох, и поэтому ему постоянно приходилось переписывать сценарий. Наконец, в 1996 году сценарий и пьеса были готовы, и все мы остались довольны. Спектакль «А потом они пришли за мной: вспоминая мир Анны Франк» впервые поставили в Индианском репертуарном театре в октябре 1996 года, а затем, в ноябре 1996 года, состоялась премьера в театре Джордж-стрит в Нью-Брансуике.