Тень другой женщины - Наталия Антонова

– Не всё так просто, Шура. Возможно, тогда Ева и не решилась ни на что большее, чем угрозы. Прошли годы, в её жизни происходили какие-то события. И вот, если только жизнь её не сложилась, она могла озлобиться. И тут…

– Что тут?

– Виновница всех её бед сама приходит ей в руки.

– Но ведь Софья ни в чём перед ней не виновата! – Шура быстро заморгал рыжеватыми ресницами.

– Совершенно верно! – согласилась Мирослава. – Да только Ева приняла Софью за Софию!

– Но разве это возможно?

– Я уже давно обратила твоё внимание на то, что женщины похожи, как родные сёстры!

– Однако, – Наполеонов почесал в затылке, – у них же значительная разница в возрасте!

– Ненависть, как и любовь, слепа. Ева не подумала о том, что София могла измениться. Вернее, она, скорее всего, решила, что деньги позволили ей не стареть.

– Но откуда Монина могла знать о том, что Софья богата?

– Сама Софья ей об этом и разболтала. Вторая жена Сафронкова любила похвастаться.

– А разница в манере поведения разве не насторожила её?

– Ты забываешь, что они не были знакомы. Ева могла видеть Софию только издали и никогда не разговаривала с ней. – Подумав, она добавила: – По крайней мере, я так думаю. Шура! Позднее нужно будет сделать так, чтобы Сафронков и Монина встретились.

Он кивнул.

Вечером Мирослава позвонила Софии Александровне Сафронковой и спросила:

– София, вспомните, пожалуйста, не получали ли в период ухаживания за вами Данилы Ильича или сразу после замужества анонимных писем с угрозами?

– Нет, – удивлённо протянула женщина.

– Вы до брака жили с родителями?

– Да.

– Может быть, ваша мама случайно вскрыла письмо, предназначавшееся вам?

– Она бы сказала мне об этом.

– В письме могли содержаться неприятные вещи, и, не желая нервировать вас накануне свадьбы, мама могла просто выбросить эти письма.

– Ну если только так, – задумалась София.

– Вы не могли бы у неё спросить об этом? После стольких лет ей уже нет смысла что-либо отрицать.

– Хорошо, – с сомнением в голосе проговорила женщина, – я спрошу у неё и перезвоню вам.

– Это очень важно, – добавила Мирослава.

– Я уже поняла, что из-за пустяка вы не стали бы мне звонить.

Мирославе пришлось ожидать обещанного звонка Сафронковой почти два часа. Она не спускала глаз с телефона, что случалось с ней крайне редко. И наконец долгожданный звонок прозвучал.

– Да, – выдохнула Мирослава и затаила дыхание.

– Простите, что заставила вас ждать, – виновато прозвучал голос Софии, – но мне с трудом удалось разговорить маму. Сначала она твердила, что никаких писем на моё имя от анонима не приходило. Но потом всё-таки призналась, что письмо было. Она решила, что его написала какая-то брошенная Данилой девушка, и не захотела портить мне настроение накануне свадьбы.

– Что было в этом письме?

– Мама не помнит дословно, но говорит, что неизвестная грозилась расправиться со мной, если я не отменю свадьбу.

– И вашу маму это не испугало?

– Она сочла угрозы пустыми. И, как видите, оказалась права.

– Не совсем, – тихо проговорила Мирослава.

– Что вы хотите этим сказать? – удивилась женщина.

– Исполнение угрозы оказалось отложенным.

– Я не понимаю вас. – В голосе Софии прозвучала растерянность.

– Сдаётся мне, что ваша недоброжелательница убила вместо вас Софью.

– Но зачем?

– По ошибке. Отомстить она хотела вам.

– Господи! – воскликнула София. – Она что же, перепутала нас?

– Предполагаю, что так оно и было. Но пока не нужно никому об этом говорить.

– Я не из болтливых.

– Я знаю это. Иначе ничего не сказала бы вам.

Утром Мирославе позвонил Наполеонов и попросил приехать к нему. Она не стала спрашивать, зачем и почему, просто собралась и приехала.

– Девичья фамилия Мониной Золотницкая, – сообщил он ей. – Сейчас приедет Сафронков, и мы спросим у него, может, он вспомнит с подсказкой фамилию своей Евы.

Сафронков вспомнил сразу, как только услышал фамилию из уст следователя.

– Точно! – Данила Ильич хлопнул себя по лбу. – Золотницкая! Я её ещё тогда всё время в шутку подначивал насчёт золотого ключика. А она почему-то смущалась и краснела.

– Ну, вот и прекрасно, Данила Ильич, – сказал следователь, – сейчас мы с вами поедем в «Шамаханскую царицу».

– Это ещё зачем? – насторожился Сафронков.

– Будем проводить очную ставку.

– Делайте что хотите, – махнул рукой мужчина.

Следователь предупредил хозяйку салона и старшего менеджера. Именно Силаев и встретил их возле входа. Павел Антонович стоял рядом с охранником с самым бесстрастным видом. Но по быстрому взгляду, что он бросил на прибывших, она догадалась, что внутри у старшего менеджера бушует буря. Оперативники остались в коридоре возле массажного кабинета. В кабинет вошли четверо – следователь, Мирослава, Сафронков и один из полицейских.

Увидев входящего в кабинет Сафронкова, Монина отшатнулась и побледнела.

– Нет! – вырвалось у неё. – Нет!

– Что нет? – спросил следователь.

– Я не хотела… – выдавила из себя Ева.

И только тут Данила Ильич узнал свою бывшую возлюбленную.

– Это ты, Ева? Тебя почти невозможно узнать! Что с тобой сталось?

– Об этом, Данила, тебе нужно было подумать тогда, – прошептала она еле слышно.

– Гражданка Монина, вы признаётесь в том, что задушили Софью Сафронкову? – спросил следователь.

– Признаюсь.

– Но зачем? – воскликнул Данила Ильич.

– Я думала, что это та София, что когда-то отняла у меня тебя.

– Но она не отнимала. Мы были с ней обручены до моей встречи с тобой!

– Неважно, – ответила женщина и протянула руки, на которых тотчас защёлкнулись наручники.

Мирослава со следственной группой не поехала. Она вернулась домой тихая и печальная.

– Ну, что? – спросил Морис.

– Её арестовали.

– Она призналась?

– Да.

Волгина решила, не откладывая, позвонить Нонне Потаповой. По голосу, прозвучавшему в трубке, она догадалась, что Нонна не в лучшем расположении духа и, кажется, недавно плакала. Но тем не менее детектив сообщила клиентке, что дело завершено и она может приехать за отчётом и расчётом. Нонна обещала прибыть в понедельник. Мирослава не возражала.