Гитлер и стратегия блицкрига. Третий рейх в войне на два фронта. 1937-1943 - Трумбулл Хиггинс

Другое письмо Манштейну было от румынского диктатора маршала Антонеску. Тот жаловался, что немцы проигнорировали предупреждения румын о грядущем советском наступлении и теперь, после краха румынской армии, относятся к войскам своих союзников с жестокостью и презрением. Поскольку только четыре из первоначально двадцати двух румынских дивизий в 3-й и 4-й армиях были все еще готовы к действиям (девять румынских дивизий было уничтожено, еще девять разбежались), такая реакция немцев не была удивительной, как бы сильно рейх ни зависел от слабой пехоты своего малодушного союзника в России.

Манштейн вскоре пришел к выводу, что не может позволить себе долго ждать подхода дополнительных сил немцев из Франции или с Кавказа, потому что 6-я армия вымрет с голоду. Он выступил за прорыв 6-й армии тогда, когда его войска подойдут к Сталинграду. В дополнение ко всему, Маштейн предвидел необходимость усовершенствования и существенного сокращения всего Восточного фронта, включая уход с Кавказа, чтобы высвободить людские резервы, остро необходимые на Дону.

По крайней мере, новый командующий группой армий извлек выгоду из несовершенного управления советским 4-м кавалерийским корпусом в районе Котельникова, к югу от Дона, в регионе, где предполагалась спасательная операция. В последний момент, в течение недели, начавшейся 27 ноября, 6-я немецкая танковая дивизия, находившаяся в процессе выгрузки из вагонов после прибытия из Франции, спасла остатки пяти румынских дивизий, все еще охранявших район. Должно быть, генерал Еременко горько оплакивал отсутствие второго фронта на западе, какими бы абсурдными ни были объяснения бездействия союзников.

Оперативный приказ Манштейна о начале операции по освобождению 6-й армии в Сталинграде был издан 1 декабря. Операция носила кодовое название «Зимняя буря». Она предусматривала атаку 4-й танковой армии генерала Гота в неожиданном для русских направлении – вдоль железнодорожной ветки южнее Дона – от Котельникова к Сталинграду. Поскольку только пять потрепанных дивизий 51-й советской армии могли противостоять атаке Гота, в сравнении с пятнадцатью дивизиями к северу от Дона вдоль недавно появившейся линии фронта на реке Чир, существовала реальная надежда на успех, если, конечно, немцам удастся начать достаточно рано.

К несчастью для немцев, потребовалось еще двенадцать дней, прежде чем Гот сумел собрать все три танковые дивизии, которые должны были принять участие в наступлении. Да и то число немецких танков не превысило две-три сотни – жалкая цифра, учитывая, что немцам предстояла самая важная акция на этом этапе войны. И Гитлер, и группа армий «А» не спешили отдать Готу танковые дивизии с Кавказа, а танковые силы, расположенные севернее Дона, были жизненно необходимы для удержания фронта на Чире против усиливающихся советских атак. Более того, большая часть пехоты Гота состояла из деморализованных румын, а в немецкие части в основном входил необученный персонал люфтваффе. Артиллерии не было вообще. Манштейн втайне, конечно, обдумывал прорыв 6-й армии, когда танки Гота подойдут достаточно близко, что бы по этому поводу ни приказывал Гитлер.

А тем временем 27 ноября, вероятно испытывая тревогу по поводу намерений немцев, Сталин приказал представителю Ставки на фронте генералу Василевскому очистить территорию, занятую 6-й армией, прежде чем продолжать наступление на запад. Фронт генерала Рокоссовского, как часть более амбициозной программы, рассчитанной в конечном счете на окружение Ростова, 2 декабря начал операцию «Сатурн» против слабого северо-западного фланга 6-й армии. Из-за невозможности для Сталинградского фронта Еременко оказать помощь в этой операции, вызванной трудностями снабжения его армий через скованную льдом Волгу, наступление Рокоссовского оказалось неудачным. К 9 декабря это стало очевидно. В то же время, зарезав своих лошадей, тем самым отказавшись от мобильности, генерал Паулюс обеспечил свои войска пищей, которая вполне могла помочь им дождаться дивизий Гота. Поэтому у немцев имелись основания радоваться, когда семь советских армий, окруживших Сталинград, не смогли их уничтожить сразу. Хотя, конечно, следует помнить, что по немецким стандартам пять элитных корпусов, составлявших 6-ю армию, были примерно равны пяти советским армиям по людской силе и технике.

12 декабря, когда окончательно установилась морозная погода и прибыла воздушная, правда, все же не танковая поддержка, началась операция по освобождению Сталинграда. Исполненный уверенности Гитлер сообщил своим приближенным, что первая стадия советского контрнаступления завершилась, не достигнув решающих результатов, если не считать захват 94 000 пленных, но это были по большей части румыны. Фюрер снова и снова повторял, что ни при каких обстоятельствах не оставит Сталинград, потому что, если это произойдет, немцы никогда «не получат его опять». Гитлер даже заявил, и Цейтцлер с ним в тот момент согласился: «Если мы откажемся от Сталинграда, мы… откажемся от цели этой кампании».

Советская реакция на запоздалую попытку немцев освободить окруженную в Сталинграде армию не заставила себя долго ждать. Вопреки неоднократным предостережениям Еременко, на которые ранее не обращал внимания представитель Ставки на фронте генерал Василевский, 12 декабря, когда действительно началось контрнаступление немцев, Сталин наконец приказал направить подкрепление на Сталинградский фронт. В результате ослабленная 51-я советская армия, противостоящая танкам Гота, в течение недели была вынуждена отступить к реке – всего в 50 километрах от Сталинградского котла. Только к 19 декабря 2-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Малиновского начала усиливать 51-ю армию. Одновременно 16–17 декабря началась вторая стадия давно запланированного Ставкой контрнаступления против 8-й итальянской армии, все еще занимавшей позиции вдоль центральной части Дона в районе Богучар. Для этого Ставка использовала не менее четырех советских армий, причем две из них принадлежали к новым элитным гвардейским формированиям.

До неминуемого краха итальянцев был один момент, когда шансы Манштейна установить связь с 6-й армией были чрезвычайно высоки. 18 декабря он предпринял очередную бесплодную попытку подготовить Паулюса к прорыву de facto (операция «Удар грома»). Но командующий 6-й армией, находившийся под влиянием своего начальника штаба, а также обоснованно опасавшийся потерять всю свою армию в открытой степи, отверг предложение Манштейна. На следующий день усилия Манштейна добиться соответствующего решения Гитлера тоже оказались безрезультатными. Это и решило судьбу 6-й армии. Утверждая, что у Паулюса не хватит горючего, чтобы его немногие уцелевшие танки смогли прорваться к 4-й танковой армии, которая к этому моменту была уже остановлена, по сути, Гитлер обрек слишком сговорчивого Паулюса и его ослабленную армию на роль отвлекающей внимание. Полностью пожертвовав этой армией, можно было хотя бы выиграть время для группы армий «А», которую Гитлер все еще держал на Кавказе для отступления через Дон и нормализации положения на линии реки Чир.

23 декабря Гот узнал, что его движение к Сталинграду следует прекратить, а лучшая танковая дивизия должна быть отправлена на север, чтобы помочь предотвратить крах итальянцев на Дону. Слишком поздно Гитлер выделил Готу другую моторизованную дивизию из группы армий «А» на Кавказе. Теперь фюреру предстояло принять срочное решение, чтобы спасти всю группу армий «А», раньше, чем атакующие итальянцев русские части подойдут к Ростову. Гитлер хоть и с явной неохотой, но все же санкционировал отступление группы армий «А» с Кавказа, возможно напуганный необычно откровенным разговором, состоявшимся 28 декабря, с танковым генералом Гансом Хубе, одним из командиров корпусов Сталинградского котла, на следующий день.