Сердце Мириаля - Мэгги Фьюри

Женщина-кузнец давно уже беспокоилась о Тулак — старая женщина, одиноко живущая на горе, вряд ли могла как следует позаботиться о себе, но, помня гордый и независимый нрав старой наемницы, не видела способа ей помочь. Когда Сколль приручил коня-убийцу, Агелле почудилось, будто Мириаль самолично ниспослал ей благополучное разрешение обеих ее проблем.

Впрочем, на решение Агеллы повлияло не только беспокойство о Тулак. В последнее время в Священных Пределах творилось что-то неладное — какое-то недоброе предчувствие, неощутимое напряжение, нависшее в воздухе, точно грозовая туча. Среди обитателей Пределов давно уже не было секретом, что иерарх не в силах больше сносить свои неудачные попытки воззвать к Мириалю и прекратить бесконечные дожди. Притом же Заваль не только лишился милости Божьей, но и стал крайне непопулярен среди своих подданных. Судя по тому, что говорилось в Нижнем Городе, никогда еще ни к одному иерарху простые люди не относились с такой антипатией. Что-то явно замышлял и лорд Блейд — а уж этому человеку Агелла не доверяла и на ломаный грош. Ее терзало дурное предчувствие, что события идут к не слишком приятному финалу — а ведь завтра канун Дня Мертвых.

— Вот уж когда начнутся настоящие неприятности, помяни мои слова, — пробормотала Агелла, обращаясь к себе самой. Собственно, еще и по этой причине она ухватилась за первую же возможность отправить Сколля подальше от Священных Пределов.

И все же она не на шутку беспокоилась о мальчишке. Быть может, ей самой следовало отправиться с ним. Ведь это же надо было додуматься — отправить Сколля одного с этими вороными исполинами! Мириаль всесущий, ведь один из них совсем недавно убил человека! А она-то, Агелла, не нашла ничего лучше, как дать в провожатые Сколлю этого сукина сына Барсиля. Случись беда — от него-то какой прок? Если б только был способ узнать, благополучно ли Сколль добрался до места назначения! За окном неумолимо сгущались сумерки, и хуже того — сыпал снег, крутясь на ветру и с каждой минутой становясь все гуще.

Когда в дверь кузни постучали, Агелла подпрыгнула так, точно сиденье табурета проросло вдруг терновыми шипами.

— Кто там? Что случилось?

Женщина-кузнец рывком распахнула дверь — и увидела гвардейца, который стоял на посту у входа в туннель, когда Агелла провожала своего бывшего ученика.

— В чем дело? — почти крикнула она. — Что со Сколлем? Гвардеец глядел на нее так, словно у нее вдруг выросла вторая голова.

— Я, госпожа, никакого Сколля не знаю, — отвечал он, пожав плечами. — Там, у ворот туннеля, спрашивает тебя какая-то женщина. Говорит — твоя сестра, а впрочем, кто ее знает. С нею, мол, стряслось ужасное несчастье и ей нужна твоя помощь.

Виора? Что там у нее за несчастье? И как она, Агелла, скажет сестре, что сегодня отослала ее сына из города, навстречу неведомому будущему? Женщина-кузнец с силой хлопнула себя ладонью по лбу:

— Чума, тюрьма и преисподняя! Этого мне только не хватало!

Сегодня дорога через туннель показалась Агелле длинней обычного. С каждым шагом она все сильней тревожилась за сестру. Что такое стряслось с Виорой и ее семейством? Избили? Ограбили? Кто-то заболел? Козье Подворье — не самое лучшее место для жилья, а в эти суровые времена окраины Тиаронда и вовсе не безопасны. Земля, на которой они расположены — сущий рассадник всяческих хворей, и судя по тому, что рассказывал, погостив у родни, Сколль, в редком доме по соседству не сыщется жилец, который не кашлял бы кровью. Воровство и грабежи тоже были на окраинах делом обычным, хотя у здешних обитателей, как правило, красть было и нечего. А может быть, Виора повздорила с Иваром и он выгнал ее из дома? Хотя молодой мясник обожал жену и готов был с нее пылинки сдувать — со всеми остальными он мог обойтись куда как круто. Хотя… ведь не станет же он огорчать Фелиссу, прогнав из дома ее родителей? Нет, тут что-то не так.

Агелла втайне порадовалась, увидев, что среди ее родных, тесно сбившихся у ворот туннеля, нет Ивара, но ужаснулась, когда, подойдя поближе, поняла, в каком они состоянии. Кое-как увязанные тюки, которые валялись на земле, яснее слов говорили, что перед ней бездомные изгнанники, но это было еще не самое худшее. Улиас безнадежно ссутулился, придавленный незримой тяжестью, растрепанная Виора плакала, распухшее лицо Фелиссы было покрыто синяками, грязная одежда изорвана и запачкана кровью…

На миг Агелла перенеслась мыслями в детство, в тот страшный день, когда враги захватили форт ее отца. Воинов и мальчиков они сразу предали мечу, но всех женщин — от старух до совсем юных девчонок — безжалостно изнасиловали и лишь затем перерезали им горло. Сейчас, увидев безумные и пустые глаза Фелиссы, Агелла невольно подумала, что солдаты Властора поступили, пожалуй, милосердно, лишив жизни свои злосчастные жертвы… Не смей так думать, одернула она себя. Фелисса разумная девочка. С помощью родных она справится с этой бедой.

При виде Агеллы Виора зарыдала с новой силой.

— Дом, наш дом… — всхлипывала она. — Все, все погибло! Солдаты… — Тут Виора опасливо покосилась на гвардейцев, стоящих на посту, и смолкла.

Агелла бросилась к сестре и крепко ее обняла:

— Виора! Дорогая моя, пойдем! Не нужно сейчас ничего говорить. Давай вначале я отведу вас к себе домой, а потом расскажешь мне, что случилось.

Она повела было несчастное семейство в туннель, но тут часовые заступили ей дорогу.

— Погодите-ка, госпожа Агелла, — почтительно, но твердо сказал один из них. — Вы же знаете, нам запрещено пускать в Пределы посторонних без особого на то разрешения. Если только в Храме нет службы, в Пределы могут входить только те, кто там живет, их супруги и дети, а также те, кто пришел по делу.

Виора тоненько захныкала. Женщина-кузнец сделала глубокий вдох. Спорить и ругаться с солдатом незачем — он, в конце концов, всего лишь выполняет свой долг, и к тому же он совершенно прав. Тем не менее Агелла заметила, что гвардейцам, преградившим ей дорогу, явно не по себе. Хвала Мириалю за всеобщее суеверие: перечить кузнецу — значит накликать неудачу. Женщина сладко улыбнулась солдатам. Ей же богу, для такого ответственного поста они еще слишком молоды.

— Вы, конечно, правы, — сказала она вслух. — Таков закон, и я не вправе его нарушать. Однако же задумайтесь: у меня нет ни мужа, ни детей, и эти вот бедняги — моя единственная близкая родня, а ведь места им нужно не больше, чем мужу и детям. Неужто я обречена жить в одиночестве? Сдается мне, что меня ставят в худшее положение, чем, например, суффрагана Гиларру, — и все только потому, что я не замужем. Притом же, парни, посмотрите только на их жалкий вид. Что бы ты, к примеру, сделал, если б у ворот рыдала твоя мать и на земле валялись бы все ее скудные пожитки? А ты как бы поступил, если б эта бедная девочка была твоей возлюбленной?

Агелла никогда не умела умильно улыбаться, но на сей раз она постаралась, как могла.

— Ну прошу вас, парни! Клянусь, это ненадолго — всего лишь на день-два, покуда я не придумаю что-нибудь получше. И притом же я не останусь в долгу. — Склонив голову к плечу, она многозначительно подмигнула гвардейцам. — Как бы вам понравилось получить мечи вдвое лучше того, которым владеет лорд Блейд? Обещаю вам, что ваши имена будут первыми в моем списке, а уж я для вас потружусь так, как вам и не снилось. Ну, что скажете?