Долгий путь в лабиринте - Александр Насибов

— А девушка откуда?

— Городская. В село за харчами пришла.

Гаркуша стал рассказывать, при каких обстоятельствах встретил Сашу. Шерстев слушал и краем глаза наблюдал за незнакомкой. Вот к ней подошел Энрико Гарсия, церемонно поклонился. Видимо, предпринял попытку начать разговор.

Вдруг пилот всплеснул руками. Его лицо расплылось в улыбке.

— Что такое? — строго спросил атаман.

— Сеньор, — ошеломленно сказал Гарсия, — сеньор, эта девушка знает испанский!

Он снял Сашу с лошади, бережно опустил ее на землю.

— Грасиас, — сказала Саша. — Мучас грасиас… Большое спасибо!

— Эс устэ эспаньола? — прошептал авиатор.

— Е сой руса, — рассмеялась Саша. Она уже разобралась в обстановке и теперь обращалась к Шерстеву: — Русская я, как, наверное, вы сами. Ведь вы русский, правда?

— Русский, — ответил Шерстев. — Но об этом позже. Как вы сюда попали?

Саша развела руками и посмотрела на Гаркушу, как бы приглашая его вступиться.

— Батько… — нерешительно начал тот.

— Помолчи! — Шерстев снова посмотрел на Сашу. — Кто вы такая? Какие имеются документы?

— А по какому праву мне задают вопросы? — Саша постаралась, чтобы голос ее звучал сердито. — Сами вы кто, милостивый государь? Надо представиться даме, а уж потом расспрашивать. Как ваше имя?

— Допустим, Николай Юрьевич, — холодно сказал Шерстев.

— Ну, а я — Александра Андреевна, — в тон ему ответила Саша. — Увы, документами не запаслась. Не предполагала, что окажусь в вашем обществе.

— Как вы здесь очутились?

Саша резко обернулась к Гаркуше:

— Будете и дальше стоять истуканом? Говорите же. А то ваш начальник убежден, что я рвалась к нему в гости.

Одноглазый раскрыл было рот, но атаман взглядом остановил его. Возникла пауза.

— Постоянно живете в городе? — спросил Шерстев.

— Да.

— Путешествуете?

— Очень точно сказано. Именно путешествую. Совершаю увеселительную поездку, чтобы удовлетворить одну из своих причуд.

— Какую именно?

— Иной раз возникает желание поесть.

— Имеются и другие причуды?

— Работать и получать жалованье.

— А что вы умеете делать?

— Докторица она, — сказал Гаркуша. — Вот глаз мне промыла. Ловко зробила.

— Вы врач?

— Фельдшерица.

— Как же не могли найти работу в городе?

Саша не ответила. Повернувшись к пилоту, заговорила по-испански. Тот просиял, утвердительно наклонил голову. У них завязалась беседа.

Шерстев движением руки прервал разговор.

— Гаркуша, — сказал он, — вези ее в штаб. Не отпускай ни на шаг. Головой отвечаешь за эту девицу.

Одноглазый подсадил Сашу на лошадь. Они уехали.

— Не слишком ли сурово обошлись с гостьей? — сказал Энрико Гарсия. — Не понимаю, что могло вас насторожить.

— Очень бойкая особа. Начальник патруля утверждает, что легко уговорил ее ехать с ним.

— Ну так что?

— А зачем ей нужен этот увалень?

— Гаркуша?.. Об этом я не подумал. Действительно, они… не созданы друг для друга.

— Кривоногий увалень, — продолжал Шерстев, — от которого за версту несет гнилью. И я должен поверить, что хорошенькая девушка польстилась на подобное сокровище?

— Я понимаю, сеньор. Только… правду ли сказал Гаркуша?

— Но приехала же она с ним!

Испанец промолчал.

— Кстати, о чем вы говорили?

— Попросила покатать ее на аэроплане.

— Что вы ответили?

— Какой мужчина откажет в просьбе красивой девушке? Я сказал «да».

— Вы подниметесь, и она заставит вас перелететь к большевикам.

— Меня? — Испанец гордо выпрямился. — Пилота Гарсия никто не заставит делать то, что ему не по душе. Сеньор, разумеется, шутил?.. Если начистоту, то в ее просьбе видится другое: уверенность, что вы быстро во всем разберетесь, снимете свои подозрения. Вы умный человек, шеф. Как следует допросите девушку — и все станет ясно.

— Это я и собираюсь сделать.

— И не слишком сердите ее.

— Что вы имеете в виду?

— Боги послали нам очаровательную гостью. Если такая улыбнется тебе — чувствуешь себя мужчиной. Еще я подумал, что во всей этой истории пока нет выигравших, но уже есть проигравший.

— Кто же это?

— Гаркуша, шеф. Как это вы сказали ему? Ага! «Головой отвечаешь за девушку». Кто бы мог подумать, что вы такой шутник, шеф?

И Гарсия расхохотался.

Этот день атаман Шерстев начал, как обычно, с занятий гимнастикой. Упражнения проводились на лесной поляне и состояли из наклонов, приседаний и размахиваний руками, в которых были зажаты двухфунтовые гантели.

О том, что гимнастика продлевает жизнь, Шерстев много лет назад прочитал в одном бельгийском журнале. В том же номере сообщалось о вреде алкоголя и табака и были напечатаны рисунки, изображавшие печень пьяницы и легкие курильщика. Художник не поскупился на краски, рисунки впечатляли. С той поры Николай Шерстев не курил и не прикасался к спиртному. Тогда же он принял решение по утрам делать гимнастику.

Атаман еще продолжал упражнения, а ему уже приготовили ванну. В кустарнике был установлен раскладной бак из красной резины, в него натаскали десяток ведер теплой воды из походной кухни. Леван сунул в бак руку, убедился, что вода нужной температуры, и стал ждать хозяина.

Тот не замедлил явиться и вскоре уже плескался в баке, куда предварительно вылил стакан крепкого уксуса: в бельгийском журнале утверждалось, что укусус легко расправляется с болезнетворными бактериями.

Купание подходило к концу. Леван уже собирался подать хозяину мохнатую простыню, как вдруг заметил приближающегося человека, преградил ему дорогу.

— До атамана треба, — сказал Степан Гаркуша.

Леван не шелохнулся.

— Батько! — крикнул бандит, став на цыпочки и заглядывая через плечо стража. — Дозволь слово сказать!

— Кто там еще? — недовольно проговорил Шерстев.

Бандит назвал себя.

Леван оглянулся на хозяина. Тот сделал разрешающий знак.

Гаркуша приблизился. Шерстев лежал, согнув ноги в коленях — ванна была коротковата, — и ладонями наплескивал воду себе на грудь. Он не изменил позы, только повернул голову к подошедшему.