Светлым магам вход воспрещен - Марина Ефиминюк

Он так хорош, что служил королевским магом? Невольно вспоминался уклончивый ответ Ристада на, казалось бы, простой вопрос, отчего он сбежал из столицы в провинцию. Теперь я понимала: Торстен-старший постепенно терял контроль над демоническим даром, тени сгущались, и именно это заставило его подать в отставку и превратиться в пленника родового замка. С другой стороны, он ведь завтра станет главой клана, вроде как неплохое продвижение по службе.

– Девица хороша? – заинтересовался он.

– На прошлой седмице мы получили из дворца лунные шары со сценами из турнира. Весь преподавательский состав три дня ходил в шоке, – поделился Герберт. – Вроде девица как девица, ничего особенного: рыжая, конопатая, худая. А как начала плести чары, так все дар речи потеряли. Ни одного заклятия не пропустила, еще королевского мага к стене припечатала.

– Говорят, у него три ребра были сломаны, – по-умному вставила Руфина.

Наглый поклеп! Одно ребро, и то просто треснуло. Он даже не расстроился… по крайней мере, пока находился без сознания, расстроенным точно не выглядел.

– Очень жаль, что она родилась со светлым даром, – заключил Герберт. – Огромная потеря для темных кланов. Просто чудовищная!

Я поймала себя на том, что почти сползла под стол и совсем скоро на поверхности останется одна рыжая башка. Интересно, если остатки пасты, подаренной тетушкой-деканом, намазать на волосы, они тоже отбелятся? Может, тогда никто меня не узнает.

С этой ободряющей во всех отношениях мыслью поерзала на стуле и вернулась в нормальное положение.

– Эсвольдское чудо, значит, – задумчиво вымолвил Ристад, тем самым практически загоняя меня обратно в укрытие.

До конца обеда я дотянула с трудом. Под внимательными взглядами главы семьи еда не лезла в горло, а те куски, которые все же удавалось проглотить, падали в живот тяжелыми колючими камнями. На десерте я сломалась и под благовидным предлогом – мол, голова заболела – сбежала из столовой.

Ристаду предстояло развлекать гостей, пока те не надумают разойтись по комнатам. Стоило воспользоваться моментом и забрать из кабинета стрекозу. Вдруг завтра не представится случая? А если матушка узнает, что брошка потерялась, разыграет настоящую трагедию. С тремя актами. И в каждом я буду искренне сожалеть, что не забрала родительский подарок.

В башню направилась сразу, не теряя даром времени. Дверь в кабинет оказалась гостеприимно незапертой: заходи кто хочешь, забирай любые шпионские побрякушки. И хотя шагов никто не мог услышать, я все равно кралась на цыпочках, очень осторожно, боясь нарушить хрупкую тишину. Комнату окутывали вечерние сумерки, окрасившие воздух сизым светом. Воздух пах горьковатым благовонием, сугубо мужским и сдержанно-строгим.

Наверное, по время королевской службы темный властелин тоже был очень-очень строгим магом. Понятия не имею, почему от этой мысли где-то в районе сердца появлялся подозрительный трепет.

Подобравшись к окну, я подергала портьеру, потом вторую. Стрекоза облегчить мне жизнь и просто упасть сверху не торопилась. Видимо, прицепилась намертво. Пришлось вскарабкаться на подоконник и проверить складки… Я с энтузиазмом перетряхивала шторы. Пыли не было. Броши тоже.

– Развлекаешься? – прозвучал из дверей ленивый голос Ристада.

Скрестив руки на груди, он привалился плечом к косяку и с любопытством поглядывал в сторону окна, на фоне которого во весь рост застыла растрепанная от поисковых усилий светлая чародейка. И этой чародейке не удавалось придумать какую-нибудь мерзостную живность, способную обратить ее в бегство и загнать на верхотуру. Свалила бы на курсовой проект Нестора, но все давно догадались, что ни крысы, ни умертвия, ни прочие темные гады меня не пугали. Пришлось отвлечь внимание хозяина неожиданным вопросом:

– А как же гости?

– Поднялись к тетке в башню. Время похоронных подарков.

Неторопливой поступью он приблизился к окну, встал в полушаге.

– Не это ищешь?

Между пальцев блеснула знакомая золотая стрекоза, и на секунду меня пробрал паралич.

– Вообще-то, я проверяла пыль на карнизе, – на ходу сочинила я, заранее отпираясь от любых обвинений в том, что четыре дня вдохновенно подслушивала мужские разговоры.

– И как?

– О, твои прислужники усердно отрабатывают проданные души. Вот что значит правильная мотивация! – Я протянула раскрытую ладонь, предлагая ему вернуть вещицу. – Спасибо за брошь. Видимо, потеряла, когда приходила рассказать имя Йорика.

– Агнесс, у меня появился вопрос. – Его глаза искрились от смеха.

– Пока я стою на подоконнике?

– Ты прекрасно выглядишь на моем подоконнике, но почему ты решила, что оставила брошь в этом кабинете?

– Предчувствие. Понимаешь, женщины всегда точно знают, где теряют украшения. У нас с дорогими сердцу вещами ментальная связь.

– На ней стояло следящее заклятие, – не разрывая зрительного контакта, без обиняков заявил он и с педантичностью уточнил: – Мастерски выполненное.

– Неужели?! Хочешь сказать, что за мной кто-то шпионил?! – мгновенно изобразила я изумление, но выглядеть искренней, стоя на дурацком подоконнике, было чуточку сложновато.

– Агнесс… – Торстен даже не пытался подавить восхищенную наглостью улыбку.

– Что, Ристад? – исключительно по-деловому спросила я.

– Помочь тебе спуститься?

– Помоги, – согласно кивнула.

Ристад потянулся, сжал мою талию. Без колебаний я обняла его за плечи и изящно спустилась вниз. Больше причин держаться друг за друга не было, но мы не размыкали объятий. От него пахло тем самым благовонием, горьковатым и очень строгим, витавшим в воздухе кабинета. Хотелось жадно втянуть аромат, наполнить грудь и навсегда запечатать в подсознании, а потом, едва почувствовав знакомые нотки, воскрешать в памяти почти размытый мужской образ. Интересно, это признаки первой любви и будущей затяжной меланхолии?

Темный маг изучал меня медленным взглядом: скользил по глазам, губам и скулам.

– Зачем убрала веснушки? Они милые.

– И через седмицу снова будут на мне.

– Я смогу их увидеть? – вкрадчиво произнес он.

– При большом желании даже пересчитать, – с легкостью согласилась я, не сразу догадавшись, что вопросец-то был с подвохом. – Отдашь брошь? Это подарок родителей.

– Нет. Симпатичная безделица.

– Как веснушки?

– Они вне конкуренции, – покачал он головой.

– Веснушками поделиться не могу, господин Торстен, – хмыкнула я, – но брошь одолжу, если нравится. Как надоест, передашь через Катис.

– Не вижу смысла в посыльных, Агнесс. Поверь, я непременно тебя найду. Вернуть брошь и пересчитать веснушки.

Наверное, если ведьмак с демонической сущностью объявлял, что непременно отыщет меня за пределами замка, следовало испугаться и приготовиться к круговой обороне или попытаться подтереть ему память, а я вдруг забыла, как дышать. И сердце забыло, как ровно стучать: споткнулось, сильно ударилось о ребра. Удивительно, как дуба не дала с таким слабым, трепетным сердцем.