Светлым магам вход воспрещен - Марина Ефиминюк

Если бы знала, что с легкой руки заставлю уважаемого темного мага покоиться в пузатой посудине, отчасти напоминавшей ночной горшок, то подошла бы к выбору серьезнее. Все-таки к некоторым идейным врагам следует относиться с пиететом.

– В прошлый приезд Герберт привез мне в подарок белые домашние туфли и луковицы похоронных лилий. Уверил, что лилии чудесно смотрятся на фоне надгробных плит, – поделилась Брунгильда. – Я просто не имею права проигнорировать и не ответить любезностью на любезность.

– Вы друг друга ненавидите со времен академии? – осторожно уточнила я.

– О нет, милочка! Мы с юности дружим. Скажу по секрету: Герберту я тоже заказала на погребение королевский оркестр в полном составе.

– Он в курсе?

– Нет, иначе не выйдет сюрприза.

– Не хочу вас расстраивать, но оценить грандиозность сюрприза он все равно уже не сможет, – заметила я.

– Да, но он любит хвастаться прекрасными отношениями с родственниками, – ехидно улыбнулась она, намекая, что пакость больше для будущего скорбящего семейства. – Я подготовила кое-что и для тебя.

– Нет-нет, – испугалась я. – Безмерно благодарна, но мне пока рано думать о погребальных урнах и королевском оркестре.

– Вообще-то, думать о погребальных урнах никогда не рано, – строго поправила тетушка. – Но у меня приятная, а не практичная мелочь.

В мои руки легла небольшая деревянная шкатулка. Внутри обнаружилась хрустальная баночка с подозрительной черно-зеленой субстанцией. Осторожно вытащив подарочек, я подняла прозрачную крышку и принюхалась к содержимому. Зеленая грязь пахла грязью.

– Лечебная мазь? – уточнила я.

Мало ли, может, она думает, что на приеме непременно завяжется драка, и тогда мне с легкостью удастся избавиться от синяков. Не придется объясняться с матушкой, почему от будущих родственников средняя дочь вернулась с живописным фингалом под глазом или разбитыми губами.

– Точнее, паста для лица, – поправила тетушка. – Знаю, что молоденькие девушки трепетно относятся к сборам на торжества. Уверяю, после этого средства ты не узнаешь себя в зеркале.

Меня перекосит, что ли?

– В хорошем смысле этих слов, – добавила Брунгильда, видимо прочитав в моем пока еще не облагороженном зеленой дрянью – в смысле, грязью – лице большие сомнения.

– Спасибо, – пряча баночку обратно в шкатулку, поблагодарила я. – Обязательно намажусь этой замечательной… маской.

Едва я вернулась из башни, как Кэтти устроила допрос с пристрастием, проверила врученную тетушкой деканом шкатулку и пришла в страшное волнение.

– Ты знаешь, что это? – воскликнула она, с благоговением принюхиваясь к зеленоватой грязи в банке.

– Паста для лица, – выказала я потрясающую, на мой взгляд, осведомленность в косметических хитростях.

– Не просто паста, а из вулканической пыли, ягод годжи, яиц парулы и икры летучей рыбы! – давая понять, что ни капли я не смыслю в прекрасном, перечислила сестра.

Состав маски подозрительно напоминал обед из столичной ресторации, разве что вместо грязи мне предложили слопать живого Йорика. В общем, если дама была не способна переварить экзотические деликатесы и преобразиться после приема их внутрь, то их можно было смешать в странную субстанцию, намазать на лицо и все равно преобразиться.

– Надеюсь, они туда вытяжку из осьминогов не добавляют, – ехидно прокомментировала я.

– Паста очень редкая и стоит кучу денег! – то ли восхищалась, то ли возмущалась сестра, практически утыкаясь носом в банку и с еще большим энтузиазмом втягивая запах грязи. – Почему тетушка тебе ее подарила?

– Наверное, из благодарности. Я помогла ей выбрать подарок.

Было очевидно, что Кэтти ревновала к будущим родственникам. Не говорить же, что мы подружились с тетушкой деканом.

– А меня она ни разу не попросила о помощи, – буркнула сестрица.

– Она решила, что выбор погребальной урны для декана Деймрана ранит твои чувства, – выкрутилась я. – Хочешь попробовать намазать эту вулканическую глину на лицо?

– А можно? – с восторгом охнула Катис, мгновенно забывая об обиде.

– Если не боишься не узнать себя в зеркале, то пожалуйста. Мажься по самые уши.

Оказалось, что мазаться по самые уши из женской солидарности следовало исключительно вдвоем. Пришлось завязать волосы розовой лентой и позволить Кэтти обмазать меня толстым слоем подванивающей субстанции. Сестра долго возила кисточкой по лицу, нанося волшебное средство, превращающее дурнушек в красавиц. Я сидела с закрытыми глазами и не могла отвязаться от мысли, что страдаю от дурной кармы: раз экзотический обед не был во мне, то оказался на мне. Наконец сестра нанесла маску и себе, уселась в соседнее кресло и блаженно прикрыла глаза. Мы выглядели так, словно синхронно споткнулись и уткнулись физиономиями в размякшую после дождя дорожную грязь.

– Сколько медитировать? – уточнила я, чувствуя, как подсыхающая корка чувствительно стягивает кожу на лице и шее, и мигом ощутила во рту мерзостную горечь. Не буду ручаться, но, наверное, это был вкус икры летучей рыбы.

– Молчи, а то морщины появятся, – промычала сквозь сжатые зубы сестра.

Морщин раньше времени не хотелось, я и с веснушками не знала, что делать, поэтому послушно прикусила язык.

Дверь широко распахнулась и, не озадачившись стуком, в покои ворвался Шейнэр.

– Кис-Кис, куда ты подева… Мать моя женщина! – на одном дыхании, без пауз и разделений на слова протараторил он. – Куда делась Кэтти?!

– Я здесь, дурачок. – Она пожелала приоткрыть только один глаз и этим самым глазом недобро блеснула в сторону испуганного жениха. – Зачем ты орешь? Девочки просто становятся красивыми.

– Оно умеет говорить! – взвизгнул он и, не сводя взгляда с невесты, видимо, побаиваясь, что она уже не невеста, а страшный монстр, ею притворяющийся, ломанулся обратно к входу. Он дергал за ручку, раз, второй. Бесполезно штурмовал дверь, рискуя сломать коробку, и никак не мог взять в толк, что надо не дергать, а толкать.

– В другую сторону! – рявкнула Катис, неожиданно выказывая командный голос. Не иначе как у мамы научилась. Я даже посмотрела на сестру с восхищением. С зеленоватой коркой на лице она выглядела устрашающе, как местечковый туземный шаман с желтым бантиком на макушке.

– Я зайду попозже, дорогая! – Шейнэр наконец удачно вывалился в коридор.

Не успели мы вновь вернуться к медитации после неожиданного вторжения в царство спокойствия и красоты, как лазутчик вновь высунул нос из внешнего мира.

– Демоны дери, как страшно! – пробормотал он и опять втянулся в коридор.

– Что это было? – не поняла Кэтти, указав пальцем в сторону двери.

– Хотел убедиться, что не страдает галлюцинациями, – лениво пояснила я.