Откровенные рассказы странника духовному своему отцу - Сбоорник

А в вашей тетрадке как прекрасно и понятно все это распространено. Благодарю, во-первых, Бога, а потом и вас, что сподобился это услышать!

ПРОФЕССОР: И я с большим вниманием и удовольствием прослушал лекцию вашу, достопочтеннейший батюшка! Все доводы, по самой строгой логике верные, для меня замечательны, но при этом кажется мне, что возможность непрестанной молитвы преимущественно обуславливают благоприятные к тому обстоятельства и совершенно спокойное уединение. Ибо согласен, что частая или непрестанная молитва есть мощный и единственный способ к приобретению благодатной помощи во всех делах благочестия и освящения души и доступный силам человека, но этот способ может быть употребляем только тогда, когда человек пользуется возможностью уединения и спокойствия. В устранении от занятий, хлопот и развлечений он может часто или непрестанно молиться, ему тогда предстоит одна только борьба с леностью или скукой от помыслов, но если обязанный должностью, обязанный беспрерывными делами, необходимо находящийся в шумном обществе людей и усердно бы желал часто молиться, то не может этого выполнить по причине неизбежной рассеянности. Следовательно, единственный способ частого моления при условии только благоприятствующих обстоятельств может быть не всеми употребляем и принадлежит не всем.

СХИМНИК: Напрасно вы так заключаете! Не говоря даже о том, как сердце, обученное внутренней молитве, может всегда, при всех занятиях (и физических, и умственных), во всякой шумности беспрепятственно молиться и призывать имя Божие (ведущий это сам опытно знает, а неведущему потребно постепенное обучение), можно утвердительно сказать, что никакое стороннее развлечение не может пресечь молитву в желающем молиться, ибо тайная мысль человеческая не подлежит никакому внешнему связанию и совершенно свободна сама в себе, она во всякое время может быть ощущаема и обращена в молитву, даже и самый язык может тайно без внешнего звука выражать молитву в присутствии многих и при занятиях внешних; да притом же занятия наши не так важны и разговоры наши не столь занимательны, чтобы нельзя было найти удобства при оных повременно и часто призывать имя Иисуса Христа, если даже и ум не приобучен еще к непрестанной молитве, хотя, конечно, уединение от людей и рассеивающих предметов и составляет главное условие для внимательной и непрестанной молитвы; однако в случае невозможности воспользоваться оным не должно извинять себя в редкости молитвы, поскольку количество, частость доступна возможности каждого – и здорового и больного, и состоит в его воле. Доказательные тому примеры представляют те, которые, будучи обременены обязанностями, развлекающими должностями, заботами, хлопотами и работой, не только всегда призывали Божественное имя Иисуса Христа, но даже и посредством этого обучились и достигли непрестанной внутренней молитвы сердца. Так, патриарх Фотий, из сенаторов возведенный в сан патриаршеский, при управлении обширной Константинопольской паствой непрестанно пребывал в призывании имени Божия и даже достиг через это самодейственной, сердечной молитвы. Так, Каллист, во святой Афонской горе проходя хлопотливое поварское послушание, научился непрестанной молитве. Так, простосердечный Лазарь, обремененный непрестанными работами на братию, беспрерывно, при всех шумных занятиях произносил Иисусову молитву и успокаивался. И многие другие, подобно упражнявшиеся в непрестанном призывании имени Божия. Если бы невозможно было молиться при отвлекающих занятиях или в обществе людей, то, конечно, не предписывалось бы невозможное. Святой Иоанн Златоуст в поучении своем о молитве говорит следующее: «Никто не должен представлять ответа, что невозможно всегда молиться занятому жизненными попечениями или не могущему быть в храме. Везде, где ты ни находишься, можешь поставить жертвенник Богу в уме твоем посредством молитвы».

Итак, молиться удобно и на торжище, и в путешествии, и стоящему при продаже, и сидящему за ремеслом, везде и во всяком месте молиться можно. Да и подлинно, если человек обратит прилежное внимание на себя, то везде найдет удобство для молитвы, только бы убедился в том, что молитва должна составлять главное занятие перед всеми его обязанностями. В таком случае он бы, конечно, распоряжался в делах своих решительнее, при необходимом разговоре с людьми соблюдал бы краткость, молчаливость и уклончивость от бесполезного многословия, не суетился бы излишне в хлопотах, дабы посредством всего этого более приобресть времени на тихую молитву. При таком настроении все действия его, силою призывания имени Божия, ознаменовались бы успехом и, наконец, он приучил бы себя к беспрерывному молитвенному призыванию имени Иисуса Христа и опытно познал бы, что частость молитвы, это единственное ко спасению средство, представлено возможности и воле человека и что во всяком времени, положении и месте молиться можно и удобно восходить от частой молитвы устной к умной, а от нее к молитве сердечной, отверзающей Царство Божие внутри нас.

ПРОФЕССОР: Согласен, что при всех механических занятиях можно и даже удобно совершать частую или даже непрерывную молитву, ибо машинальное рукоделие не требует напряженного углубления и многого соображения, а потому ум мой и может при оном погружаться в непрестанную молитву и уста следовать тому же. Но когда должен я заняться чем-либо исключительно умственным, как-то: внимательным чтением, или обдумыванием глубокого предмета, или сочинением, то как могу при этом молиться умом и устами? И так как молитва есть преимущественно дело ума, то каким образом в одно и то же время одному уму я могу дать разнородные занятия?

СХИМНИК: Разрешение этого вашего вопроса будет очень нетрудно, если возьмем в соображение то, что непрестанно молящиеся разделяются на три разряда: на начинающих, успевающих и научившихся молитве. А потому начинающие могут иметь и при умственных упражнениях повременное частое возбуждение ума и сердца к Богу и произношение краткой молитвы устной, а успевающие или пришедшие в постоянное настроение ума могут заниматься размышлением или сочинением в беспрерывном присутствии Божием, как основании молитвы. Это может выразить следующий пример. Представь, что строгий и взыскательный Царь повелел тебе сочинить рассуждение на данную им глубокую материю – в Его присутствии – у подножия Его трона. Как бы ты ни был совершенно занят твоим предметом, однако же присутствие Царя, в руке Которого жизнь твоя, овладев тобою, не попустит тебе ни на малое время забыть, что ты рассуждаешь, соображаешь и сочиняешь не наедине, а на месте, требующем особенного благоговения, почтения и приличия. Это-то ощущение и живое чувство близости Царя очень ясно выражает возможность заниматься непрестанной внутренней молитвой и при умственных упражнениях.

Что же относится до тех, которые долгим навыком или милостью Божией от молитвы умственной приобрели молитву сердечную, то таковые не только при глубоком занятии ума, но даже и в самом сне не прекращают непрестанной молитвы, что свидетельствует Премудрый: Я сплю, а сердце мое бодрствует (Песн. 5,2). В преуспевших сердечный