Просто Рим. Образы Италии XXI - Аркадий Ипполитов

* * *

Столь долгое милано-французское отступление вызвано тем, что для римского барокко чума и чернота – особо важная тема. Карло Борромео, ключевая фигура Контрреформации, важен для Рима не меньше, чем для Милана. Его деятельность, его идеи и его дела, так же как деятельность, идеи и дела Игнатия Лойолы, Франциска Ксаверия, Терезы д'Áвила и Филиппо Нери, предопределили самый дух новорождённого стиля. История римского барокко, хотя и относится к истории искусств, пестрит их именами: в честь них возведены церкви, им посвящены картины и скульптуры, они оказывали прямое влияние на мастеров барокко, как Борромео на Борромини. В Риме, кроме Сан Карло алле Кватро Фонтане, есть ещё одна церковь, посвящённая этому святому, базилика деи Санти Амброджо э Карло аль Корсо. Она, как Сан Джованни деи Фиорентини, была церковью ломбардского землячества, так же как и флорентийское, очень влиятельного, подчиняясь напрямую миланскому архиепископу. Ломбардцам её передал папа Сикст IV в конце XV века. Тогда это была маленькая старая романская церквушка, посвящённая святому Николаю Мирликийскому, и называлась она Сан Никола аль Кампо Марцио. Ломбардцы перепосвятили её святому Амвросию Медиоланскому, переименовав в Сант'Амброджо. После канонизации Карло Борромео, произошедшей в 1610 году, они к важнейшему позднеантичному своему святому добавили наиважнейшего современного, а заодно затеяли и полную перестройку. К тому времени Виа Корсо была уже проложена, так что место, занятое церковью в самом центре главной улицы Рима, стало очень значимым.

Собрав деньги и начав строительство в 1612 году, ломбардцы опозориться не хотели и размахнулись вовсю – церковь самая высокая на Корсо, а её купол по размерам тогда был третьим в Риме после купола базилик Сан Пьетро и Сант'Андреа делла Валле. Теперь она пятая, две современные церкви XX века на римских окраинах её обогнали. Строил Онорио Лонги, ломбардец, которого можно назвать Il Intermedio [Интермедио, «промежуточным»], так как он сын маньериста Мартино Лонги иль Веккио и отец барочного Мартино Лонги иль Джоване, также много понастроивших в Риме. Архитектура эффектная, прекрасный памятник зрелого барокко, но ничем, кроме качества и размеров, не примечательная. Церковь строилась не вдруг, поэтому, кроме Лонги, там ещё много кто успел поработать. Упоминается также и Борромини – куда ломбардцам без него, – но что он там делал, никто до сих пор выяснить не смог. Купол закончил Пьетро да Кортона, на все руки мастер.

Построив церковь, ломбардцы заодно и перенесли в неё сердце Карло Борромео, ставшее её главной реликвией. Опять барочная чернуха: обычай расчленять трупы и разносить их части по всему свету, столь популярный в триллерах, довольно древний. Библия красочно повествует, как в Гиве, главном городе колена Веньяминова, потомки Вениамина, младшего и самого любимого сына Иакова и родного брата прекрасного Иосифа, всем скопом изнасиловали наложницу безымянного левита до смерти. Оскорблённый пострадавший разрезал любимую на двенадцать кусков и разослал двенадцати коленам израилевым. Все двенадцать, возмущённые, собрались и истребили тринадцатое. В католицизме этот, теперь связанный в основном с привычками маньяков обряд, был очень популярен: святых членили, как наложницу, понеже мощи стали в католицизме ценностью не столько духовной, сколь материальной.

Интерьер Санти Амброджо э Карло аль Корсо – уже барокко совсем позднее, близкое к сеттеченто. Своды и купол расписаны римлянином Джачинто Бранди, модным в конце XVII века. Самой интересной картиной, оставшейся в церкви, является работа Пьера Франческо Маццукелли, прозванного Мораццоне, одного из представителей борроминианского миланского барокко. Он вышел из художественной школы, созданной двоюродным племянником Карло Борромео, кардиналом Федерико Борромео, при им же основанных библиотеке и пинакотеке, названных Амброзиана в честь святого Амвросия Медиоланского. Миланское барокко у нас малоизвестно, я постарался прорекламировать его в «Особенно Ломбардия», продолжаю рекламировать и сейчас. Главный шедевр, что украшал церковь, утрачен. Он тоже был творением ломбардского мастера, Алессандро Бонвичино, прозванного Моретто да Брешиа – большой алтарный образ «Мадонна с Младенцем на троне в окружении четырёх отцов церкви». Четыре отца католической церкви это: папа Григорий I Великий, Иероним, Амвросий Медиоланский и Августин Блаженный. Первый заявил о главенстве римской церкви как преемнице апостола Петра, второй – переводчик Библии на латынь, третий наложил епитимию на императора Феодосия и тем самым создал прецедент для применения отлучения от церкви, главного оружия средневекового папства в борьбе со светской властью, четвёртый – автор «Исповеди», лучшего позднеантичного литературного произведения. Отец церкви по-итальянски dottore di chiesa, «доктор церкви», так что имя её «Мадонна в окружении докторов»; хочется добавить «наук». Учёная Мадонна была очень известна в Риме, но во время Итальянской кампании Бонапарта исчезла, затем оказавшись в коллекции кардинала Жозефа Феша, дяди Наполеона по матери. В 1845 году её приобрёл Штеделевский художественный институт во Франкфурте-на-Майне на знаменитом аукционе Феша. История алтаря Моретто приводит нас снова на Виа Джулиа, к Палаццо Фальконьери и церкви Санта Мария дель Орационе э Морте.

* * *

«Восславим царствие Чумы». Мне почему-то Палаццо Фальконьери и церковь Санта Мария дель Орационе э Морте всё время вспоминаются мрачными, чуть ли не чёрными, поэтому я всегда внутренне удивляюсь, когда вижу их воочию – оба здания из светлого камня. Мне даже кажется, что их так высветлили реставрации, но это не так. Просто уж очень черепа с акантовыми крыльями и соколы с женскими грудями по-чёрному меланхоличны. Вся Виа Джулиа пронизана печалью: melancholia, излюбленное барокко слово и чувство, происходит из греческого, от µελαγχολία, то есть µέλας, «чёрный», и χολή, «желчь». Разговор о чёрной желчи заведёт далеко, я же лишь замечу, что во всех русскоязычных энциклопедиях меланхолия называется психическим расстройством. Живший в Риме великий греческий врач Гален верно отметил: post coitum omne animal triste est sive gallus et mulier, «после совокупления любая тварь грустна, кроме петуха и женщины». Tristia, она же melancholia, – великое чувство. Отсутствие tristia у женщин пусть останется на совести Галена, но именно женщина стала воплощением меланхолии в двух гениальнейших произведениях: гравюра Melencolia I Альбрехта Дюрера и фильм «Меланхолия» Ларса фон Триера. Если меланхолия – психическое расстройство, то оно ведомо любому живому существу; если же она ведома всем и каждому, кроме петухов, то это не расстройство, а норма, анормальны только петухи и немногочисленные им подобные среди других представителей биологических видов.

Вообще-то меланхолия один из темпераментов. Интерпретируя её как болезнь, русская энциклопедия выступает форменной фашисткой. Гравюра Дюрера определила новое, по сравнению со Средневековьем, отношение к этому темпераменту, считавшемуся со времени Галена худшим. Melencolia I можно без всяких сомнений назвать величайшей гравюрой в истории человечества. Для Дюрера, как и для любого человека, связанного с интеллектуальной деятельностью, меланхолия – спутница творчества. В 1621 году вышла книга англичанина Роберта Бёртона с прекрасным названием: «Анатомия меланхолии, всё о ней: виды, причины, симптомы, прогнозы и некоторые лекарства. В трёх частях со своими секциями, разделами и подразделами. Философично, исторично. Просто и понятно», очень полюбившаяся Лоренсу Стерну. В 1964 году была опубликована выдающаяся книга «Сатурн и меланхолия: этюды по истории натурфилософии, религии и искусству», написанная тремя авторами, философом и двумя историками искусства, Раймоном Клибански, Эрвином Панофски и Фритцем Сакслом. Она посвящена тому, как человеческий разум созрел до Melencolia I. Путь к гравюре Дюрера – история человеческой мысли от Античности до Ренессанса: его гравюра обозначила новое отношение к творческому процессу. Путь от «Анатомии меланхолии» к «Сатурну и меланхолии» – история мысли Нового времени. Melencolia I создана в 1514 году, фильм фон Триера – в 2011-м. Произведение Дюрера открывает XVI век, произведение фон Триера – закрывает XX. Проще говоря, Дюрер показал начальное появление кометы Melencolia I, когда она вылетела по направлению к Земле, фон Триер показал, что случилось, когда комета прилетела.