Спаси меня, пожалуйста! - Татьяна Бочарова

Она отвела взгляд:

– Я? В больницу ездила, к сестре.

– Зачем обманываешь? Тебе не идет. – Он покусал запекшиеся губы. – Ты ведь там была, в лесу. Искала меня. Одна, без полиции. Их, этих бандюков, в лесу и взяли. Они же за тобой шли? Так?

Ангелина потерянно молчала.

– Так? – настойчиво повторил Андрей.

Она кивнула.

– Они могли тебя убить! – Он тяжело дышал, на лбу блестели капельки пота.

– Но ведь не убили же. Все хорошо. Все живы. – Ангелина робко улыбнулась сквозь слезы.

– Ну, об этом мы еще поговорим. Потом, когда я избавлюсь от этих дурацких трубок. Ты сумку-то свою забрала?

– Как? Борсетки нет, гопники ее выбросили. Стало быть, и ключей от твоей квартиры тоже нет. Да и не до сумки мне было, честно сказать… – Ангелина не договорила, с недоумением глядя на Андрея – тот улыбался, широко, насколько ему позволяла кислородная канюля.

– Ай да Захарыч, старый склеротик! Ты ж была у него, когда по соседям ходила?

– Ну была. А что?

– Да у нас с ним уговор: у меня его ключи запасные лежат, у него мои. Забыл, наверное, возраст-то солидный.

В палату заглянул врач.

– Ну как там наш больной?

– Все шутит, – пытаясь казаться строгой, произнесла медсестра. Вид у нее, однако, был довольный.

– Шутит – это хорошо, – серьезно проговорил доктор, – значит, на поправку идет. – Он подошел к кровати, внимательно заглянул Андрею в лицо и одобрительно покивал головой. – А ведь к вам там еще один посетитель. Я, каюсь, запретил заходить – на сегодня явно достаточно. Теперь уж завтра.

– Завтра так завтра, – легко согласился Андрей.

Ангелина поспешно встала.

– Ты приходи утром, – попросил он. – Придешь?

– Конечно приду, что за вопрос! – Она хотела что-то еще добавить, но вдруг смутилась и покраснела до самых корней.

– Пока. – Андрей снова улыбнулся и прикрыл глаза.

Ангелина вышла за дверь и спустилась вниз. На сердце у нее было радостно, так радостно, что хотелось запеть в голос или пуститься в пляс.

– Приветики.

Она вздрогнула и обернулась. У большой белой колонны, поддерживающей козырек над крыльцом, стояла Оксана. Она была все в тех же шортиках, только вместо джинсовки – белая полотняная рубашка со стразами. Светлые волосы зачесаны в высокий хвост на макушке. Зеленые глаза серьезно, не мигая, смотрели на Ангелину.

– Здравствуй, – сухо произнесла та.

Они не виделись с того памятного и драматического вечера в лесу, с момента, как Спичкин развез их по домам. В больницу Оксана не приходила, и не позвонила ни разу, хотя они обменялись телефонами.

Оксана медленно подошла и остановилась напротив Ангелины.

– Как он? Как Андрей Григорьевич?

– Лучше! Гораздо лучше! Он пришел в себя. – Ангелина не смогла скрыть радости в голосе.

Оксана сдержанно кивнула.

– Хорошо. Я знала, что так будет.

– Откуда ты могла знать? – Ангелина почувствовала, как в ней закипает злость. Видела бы эта нахальная пигалица лицо Андрея, без единой кровинки, его черные, искусанные губы, все эти трубки, капельницы, тревожные взгляды врачей и медсестер… Никто ничего не знал наверняка, а она знала!

– Просто чувствовала, – тихо проговорила Оксана. – Такие, как он, никогда не сдаются. Раз выжил в лесу тогда, то в больнице и подавно выживет.

– Ладно, – смягчилась Ангелина. – Это, значит, про тебя доктор говорил? Ты хотела его навестить?

– Хотела.

– Чего ж раньше не пришла?

Оксана опустила глаза.

– Не могла решиться. Страшно мне было. И стыдно – жуть как стыдно. Но я звонила в справочную, узнавала.

– Понимаю. – Ангелина кивнула и медленно двинулась по дорожке от корпуса к воротам. Оксана шла рядом, понуро ссутулившись. – Ты домой-то вернулась? – спросила ее Ангелина.

– Да.

– Ну и молодец. Как родители?

– Да ничего. – Оксана бросила на нее несмелый взгляд и тут же снова потупилась.

– Поладили вы?

– Вроде поладили. Отчим, тот вообще не нарадуется. Все о тебе вспоминает. Мол, если б не ты – я б совсем пропала.

– Да я здесь при чем? Это все Андрей.

– Про Андрея мы ему не сказали. – Оксана слегка расслабилась, перестала горбиться, выпрямила плечи. – У него с сердцем проблемы. Начнет волноваться, переживать, еще в больницу загремит.

Ангелина с удивлением уловила в ее тоне теплые нотки.

– Ну а мама?

– Мама все знает. Ее следователь вызывал, вместе со мной. Я показания дала. Про то как… как Андрея Григорьевича в лес…

Оксана не договорила, шмыгнула носом, подбородок у нее задрожал. Ангелина осторожно взяла ее за руку.

– Все уже позади. Слышишь?

Оксана кивнула и всхлипнула.

– Не плачь. Главное, что ты жива, здорова. Что Андрей пришел в себя и поправится. У тебя есть семья, тебя любят, ждут. А плохое все закончилось. Не будет больше плохого. Ты ведь умная теперь, сама все знаешь.

Оксана прерывисто вздохнула и слабо улыбнулась сквозь слезы.

– Я в секцию записалась.

– В какую секцию? – не поняла Ангелина.

– Ну на гимнастику. Я раньше в младших классах ходила. Потом бросила. Лень стало. Вот теперь хочу заново начать. Мать узнавала, в Москве есть центр циркового искусства, где-то в Измайлово. Вдруг получится поступить туда после школы? – Оксана вопросительно уставилась на Ангелину.

Та оглядела ее тоненькую, хрупкую фигурку.

– Работать много надо. Тренироваться. Данные у тебя есть, мне кажется. Хотя, я в этом немного понимаю. Андрей Григорьевич наверняка лучше разбирается.

– Он мне советовал в спортшколу идти. Говорил, что я создана для гимнастики. Дура была, не слушала.

– Всему свое время, – утешила Оксану Ангелина. – Тебе нужно было дозреть.

Они подошли к остановке.

– Твой автобус, мне на другом.

Оксана кивнула и легко запрыгнула в салон.

– Я завтра приду! – Она помахала Ангелине рукой и вдруг хлопнула себя по лбу. – Забыла! Тебе от Вовки привет!

– И ему от меня.

Ангелина с улыбкой смотрела на отъезжающий автобус. Оксана сидела у окна и продолжала махать ей. Ангелина подумала, что Андрей не зря рисковал жизнью, лез туда, куда никто не полез. Ведь, по сути, всем было плевать на то, что девчонка пошла по рукам. Да и боялись шум поднимать – шито-крыто, и дело с концом. А Оксана теперь совсем иначе жить будет. И воспитывать ее не надо, урок хороший получила. Поняла, какие люди бывают разные. Бывают подлые, а бывают те, которые себя не пожалеют, а утопающего спасут…