Жизнь, какой мы ее знали - Сьюзан Бет Пфеффер

В общем, если дело дойдет до контрольной по истории, у меня будут хоть какие-то шансы ответить на некоторые вопросы.

30 ноября

Только школьная учеба способна так ловко сделать из человека прогульщика.

Сказала маме, что хочу выйти подышать, и она ответила:

– Правда, почему бы нет. Ты и так слишком много времени проводишь в доме.

Я люблю ее, но тут была готова удушить.

Короче, я замоталась как следует и пошла к дому миссис Несбитт. Не знаю, что я искала или что надеялась найти. Но дом, конечно, разграбили. Ничего неожиданного. Мы забрали все, что могло нам пригодиться, но оставалась, к примеру, ненужная нам мебель, и люди забрали ее себе.

Непривычно было ходить по пустым комнатам. Напомнило мне жилище Меган, когда я пришла туда в последний раз: словно сам дом умер.

Побродив там и сям, я сообразила, что хочу покопаться на чердаке. Может, оттуда не все еще растащили или смотрели не слишком тщательно.

Так и вышло: все коробки открыли и вытрясли содержимое, но все же много чего осталось. И тут я поняла, что мне надо поискать рождественский подарок для Мэтта. У Джона будут бейсбольные карточки, мама получит шоколад, хотелось и Мэтту что-то подарить.

На полу валялось, в основном, старое тряпье – скатерти и тому подобное. Кучи древней одежды, которая уже никому не могла пригодиться.

Когда я первый раз обследовала чердак, он был забит, но вещи аккуратно сложены в коробки. Сейчас здесь царил хаос. Не то чтобы это имело значение… Я рылась в кучах вещей, смотрела не выпотрошенные до конца коробки и наконец нашла то, что можно подарить Мэтту.

Это была пачка цветных карандашей из старого набора «раскрась по номерам». Все картинки оказались тщательно закрашены, но с обратной стороны листы чистые, их я тоже взяла.

Мэтт немного рисовал в старшей школе. Не уверена, что он сам помнит об этом, но я-то помню, потому что он сделал набросок с меня во вращении с прогибом – и я там прогибаюсь лучше, чем когда-либо в жизни. Маме очень понравилось, она собиралась повесить набросок на стену, но мне было неловко, поскольку на нем совсем не я, и я устроила скандал, вынудив ее отступить. Подозреваю, рисунок она сохранила, только не знаю где.

Однажды Мэтт прекратит заготовку дров и тогда сможет снова заняться рисованием наряду с философией.

Я еще порылась в вещах на чердаке, но карандаши определенно стали лучшей находкой. Так что я поблагодарила миссис Несбитт и отправилась домой. Тайком зашла через парадную дверь и отнесла все к себе в комнату, прежде чем вернуться на веранду.

Может, на Рождество не получится приготовить курицу, но хоть подарки будут.

1 декабря

Третий день подряд температура днем не ниже минус восемнадцати, я взяла мамины коньки и пошла на пруд.

Там никого не было (я действительно начинаю считать, что вся история с Брэндоном – чистая галлюцинация). В некотором смысле даже хорошо, что я каталась одна, теперь ведь дома никакого уединения. Мама уже точно может немного ковылять, мне необязательно быть с ней все время, но в доме такая холодина, что долго нигде, кроме веранды, не посидишь.

Я ездила кругами по пруду, очень медленно и без выкрутасов. Приходилось осторожничать, ведь тут и там во льду зияли дыры. Видимо, люди растаскивают лед, как придется делать и нам, когда закончатся запасы воды от миссис Несбитт.

Воздух ужасный, не представляю, как его выносят Мэтт и Джонни. Я покаталась несколько минут и зашлась кашлем. Всего-то провела на льду минут, наверное, пятнадцать и к концу так вымоталась, что еле добрела до дому.

Мэтт, мама и я едим раз в день, но хотя бы семь дней в неделю. Может, чуть-чуть все-таки потеплеет, и нам станет легче.

2 декабря

По пятницам Мэтт рано утром уходит на почту. В последнее время он возвращается домой ранним вечером. Дни все одинаково серые, но все же пока есть разница между днем и ночью, и темнеет теперь совсем рано.

Мама, Джон и я сидели на веранде, и дело было до полудня, потому что Джон еще не обедал. У нас горели две масляные лампы – даже среди бела дня и с огнем в печке света для чтения не хватает.

Джон заметил это первым.

– Вам не кажется, что стало как-то темнее? – спросил он.

И был прав. Стало темнее. Сначала мы проверили лампы – не погасли ли они. Потом посмотрели на печку.

Мама задрала голову.

– Снег пошел. Крышу засыпало.

Окна забиты фанерой, нам не видно, что снаружи. Но поскольку за последние месяцы в отношении погоды менялась только температура, можно было и не смотреть.

Окно на кухне тоже забито, в столовую не пробраться, так что мы отправились в гостиную.

Снег шел, наверное, уже час или больше. Сыпался с бешеной скоростью.

Едва осознав снегопад, мы заметили, что поднялся ветер.

– Да это метель, – сказал Джонни.

– Неизвестно, – ответила мама. – Снег может через минуту прекратиться.

Я не в силах была ждать. Напялила куртку и выбежала на улицу. То же самое я сделала бы ради дождя или солнца. Что-то наконец изменилось, требовалось срочно испытать это на себе.

Джон и мама последовали за мной.

– Странный какой снег, – заметил Джонни.

– Не совсем белый, – добавила мама.

Именно так. Он не был темно-серым, как бывают подтаявшие сугробы в марте. Но и чисто белым он тоже не был. Как все теперь, он был каким-то грязноватым.

– Жалко, Мэтт не дома, – сказала мама, и я сначала подумала, что она хотела бы разделить этот момент с ним, поделиться радостью от выпавшего снега.

Но потом до меня дошло, что она беспокоится о том, как он доберется до дома. Почта в четырех милях отсюда. Не так уж далеко, если на велике, но пешком – довольно долгая прогулка, особенно в пургу.

– Хочешь, схожу за ним? – предложил Джон.

– Нет. Он, возможно, уже идет домой. Заблудиться не заблудится. Просто хотелось бы, чтоб он был здесь.

– Одна радость, – сказала я, – у нас будет запас воды, если придумаем, как ее собрать.

Мама кивнула.

– Джонни, вынеси на улицу бочки и мусорные контейнеры. Пусть снег в них копится.

Мы с Джонни собрали все емкости, подходящие для снега, и выставили их вдоль стены дома. К тому моменту, когда последний мусорный контейнер занял свое место, в ведро уже насыпало с дюйм снега.

Джон был прав. Метель.

Мы вернулись в дом, но никто не мог сосредоточиться на книжках. Не раздеваясь, мы сидели в гостиной, наблюдали, как падает снег, и ждали Мэтта.