Жизнь, какой мы ее знали - Сьюзан Бет Пфеффер

– А где она? – спросил Джонни.

– У себя в постели. Питер сказал ей, что больница принимает тела, и она велела нам отвезти ее туда, если нам так проще всего. Мы с ней все это подробно обсудили недавно.

– А мне обязательно в этом участвовать? – спросил Джон. – Обязательно идти туда?

– Нет, – ответил Мэтт. – Но ты поможешь перевезти вещи. У миссис Несбитт в гараже есть тележка. Загрузим в нее дрова, отвезешь их сюда. Миранда, а ты не против туда вернуться?

– Конечно нет.

– Ладно. Соберем все. Ты примерно представляешь, как водить машину?

– Педаль газа – она едет, педаль тормоза – останавливается, – сказала я.

Мэтт улыбнулся:

– Справишься. Пригоним туда наш минивэн, возьмем с собой все бутыли, банки и прочее для воды. Загрузим все необходимое, и обратно ты поведешь машину миссис Несбитт, а я – нашу. Потом я вернусь, заберу саму миссис Несбитт и отвезу в больницу. К тому времени, как я вернусь, дом уже разграбят, но мы успеем забрать все нужное.

– Когда поедешь за миссис Несбитт, загрузи еще вещей, – сказала я. – Честно, она бы не возражала.

– Хорошо. Отнеси мешок и расскажи обо всем маме. Джон, ты со мной, пойдем соберем емкости для воды.

И мы все отправились в дом. Мама сидела у себя на матрасе и неотрывно смотрела на огонь. Услышав, что я вошла, она подняла глаза и увидела наволочку.

– Где ты это взяла?

– У миссис Несбитт. Мам, мне очень жаль.

Она не сразу поняла, о чем я толкую. Поняв, глубоко вдохнула:

– Она мирно ушла? Можешь рассказать?

– Умерла во сне. Как и хотела.

– Что ж, чего еще можно желать.

Когда мы приехали к миссис Несбитт, Джонни остался снаружи, грузил тележку дровами. Мы с Мэттом пошли в дом. Наполнили все емкости водой, я упаковала одеяла, полотенца, простыни, продукты, фотоальбомы и те две картины.

Мы трудились на кухне, когда туда влетел Джонни: в гараже он обнаружил пару бочонков, пару пластиковых контейнеров для мусора и большую компостную бадью.

Последняя, наполненная водой, весила столько, что мы втроем еле-еле погрузили ее в машину. С мусорными ведрами справились без Мэтта.

Мы действовали как можно тише, но, разумеется, звук мотора сам по себе говорил, что происходит нечто необычное. Правило теперь такое, что семья – прежде всего, а все считали миссис Несбитт частью нашей семьи. По идее мы в своем праве, сказал Мэтт. Но все равно было страшно, пока мы не загрузили обе машины и не завели их.

А потом, конечно, мне пришлось вывести автомобиль с подъездной дорожки, проехать по улице и подкатить к дверям веранды.

Я твердила себе, что главное – не паниковать. Машин на дороге нет, врезаться не в кого. Больше шансов прилететь в дерево. Я вцепилась в руль и ехала со скоростью пять миль в час. Вся дорога вряд ли заняла больше пяти минут, но они показались мне вечностью.

Если уж я так разнервничалась за рулем, то, видимо, умирать не готова.

Тут приехал Джон с тележкой и оставил ее у нас в гараже. Потом мы все втроем разгрузили машины. Сложили все на кухне, чтобы разобрать после. Я думала, мама расплачется, увидев всю эту воду.

Мэтт спросил, хочу ли я поехать с ним за миссис Несбитт и в больницу. Но не успела я согласиться, как мама сказала «нет».

– Миранда сделала достаточно. Джон, ты поезжай с братом.

– Мам, – произнес Джонни.

– Ты меня слышал. Хочешь, чтобы к тебе относились как ко взрослому, веди себя как взрослый. Миранда попрощалась с миссис Несбитт и за меня тоже, я уверена. Теперь твоя очередь, и надеюсь, ты так и поступишь.

– Ладно, – сказал Джонни таким детским тоном, что захотелось его обнять.

– Это займет какое-то время, – сказал Мэтт. – Не открывайте дверь, пока мы не вернемся. Все должно быть в порядке, но рисковать ни к чему.

– Мы в безопасности, – сказала мама. – Будьте осторожны. Я вас обоих люблю.

После их отъезда я заставила маму выпить бутылку воды. Потом сидела с ней и пересказывала наш с миссис Несбитт разговор. Вытащила подвеску и вручила ей.

– Подарок на пятидесятилетие, – сказала мама. – От ее мужа. Мы тайно устроили большую сюрприз-вечеринку, и кажется, для нее это действительно оказалось неожиданностью. Бобби приехал с Салли, так что стало ясно – у них все серьезно. Они поженились позже в том же году.

– Она велела мне отдать тебе альбомы. Наверняка там есть фотографии с того праздника?

– Уверена, что есть. Так. Помоги-ка мне с застежкой. Ей было бы приятно, знай она, что я ношу кулон.

И я помогла маме надеть его. Она так исхудала, лопатки наружу торчат.

– А мне досталась брошь, – сказала я и вынула украшение.

– Миссис Несбитт очень любила ее. Эта брошь принадлежала еще ее бабушке. Береги ее, Миранда. Это особый подарок.

Потом я вернулась к работе. Бутылки и прочие емкости отправились на кухню. Банки заняли свое место в кладовой. Я поменяла маме постельное белье. Взяла кастрюлю, нагрела в ней воды и вымыла маме голову. Спрятала коробку с бейсбольными карточками и шоколад. Убрала все остальное.

Мэтт и Джон вернулись где-то к ужину. Они видели Питера, и больница без вопросов приняла миссис Несбитт. Потом мы ели тунца, красную фасоль и консервированные ананасы. И подняли тост за нашего самого лучшего друга.

8 ноября

Сегодня днем мама доковыляла (возможно, зря) до кладовки. Мэтт и Джон занимались дровами.

Я ненадолго оставила ее там (вообще, чувство времени совсем теряется), но потом решила пойти проверить, не упала ли она. Вошла и увидела, что она сидит на полу и плачет. Я обхватила ее рукой за плечи и дала выплакаться. Успокоившись через какое-то время, она обняла меня. Поднявшись с моей помощью и опершись на меня, добралась обратно до веранды.

Никогда в жизни я так не любила маму, как сейчас. Как будто в меня проникла часть той любви, которую питала к ней миссис Несбитт.

10 ноября

Днем заехал Питер. Каждый раз он выглядит лет на пять старее.

С нами он не особо разговаривал. На руках поднял маму с матраса, одеял и прочего и отнес в гостиную.

Там они пробыли довольно долго. Как раз в это время вернулись Мэтт и Джонни, и мы все разговаривали шепотом, чтобы не помешать им.

Когда они вернулись обратно на веранду, Питер так бережно уложил маму на матрас, что я чуть не заплакала. В этом было столько любви и ласки… Питер велел нам заботиться о маме и следить, чтобы она не перетрудилась. Мы обещали.

Интересно, был ли когда-то папа так нежен с мамой. А сейчас – так ли он нежен с Лизой?