Великие тайны океанов. Атлантический океан. Тихий океан. Индийский океан (сборник) - Жорж Блон

За четверо суток одиночка доплыл до Пернамбуку. Южноамериканское побережье явно не приносило ему счастья, поскольку он посадил «Спрей» на мель с той же виртуозностью, как и «Акиднек» двадцатью годами ранее. Но на этот раз судно не было повреждено, и рыбаки ближайшей деревни помогли снять его с мели. Затем он останавливался в Ресифе, Рио-де-Жанейро, Монтевидео, Буэнос-Айресе. У мыса Кабо-Вирхенес перед ним встал выбор: идти до мыса Горн или войти в Магелланов пролив. Слокам выбрал пролив.

Вырвавшись из пролива на просторы Тихого океана, он посетил несколько архипелагов, причаливал к берегу или проходил мимо в зависимости от того, выглядел остров обитаемым или пустынным. Он придумал целую стратегию, как держать пироги туземцев на расстоянии: на борту там и сям торчали пугала, которые приводились в движение веревками, – их дергал Слокам, стоя на корме. После остановок в Сиднее и Мельбурне он провел южное лето 1897 года на Тасмании. И покинул остров в апреле. Кокосовые острова, остров Родригес, Дурбан. «Спрей» обогнул мыс Доброй Надежды накануне Нового года. Снова Атлантика. «Путешествие, как казалось мне, было почти закончено. Оставалась легкая часть пути».

На острове Святой Елены одиночка взял на борт козу, чтобы всегда иметь молоко. Из-за отсутствия травы и нехватки корма она сожрала все морские карты Слокама. Он высадил козу на острове Вознесения (1330 километров севернее острова Святой Елены). Одно живое существо, однако, совершило кругосветное путешествие вместе с ним. Это был американский паук, которого он заметил в момент отплытия и не стал убивать.

Джошуа Слокам бросил якорь 28 июня 1898 года в Ньюпорте (Новая Англия).

– Хватит путешествовать. Желаю пожить спокойно в собственном домике.

Он купил подходящий дом рядом с небольшим поселением Уэст-Тисбери. Журналисты спросили его, почему он выбрал это место.

– Я тут посетил несколько кладбищ, читал эпитафии и заметил, что здесь много людей умерли в возрасте ста лет или чуть-чуть не дотянули до векового юбилея.

Ко всеобщему удивлению, осенью он вновь ушел в море.

– Не хочу покупать пальто. Проведу зиму на каком-нибудь карибском острове.

И так он поступал каждый год, уплывая и возвращаясь с ласточками. Весной 1909 года, только вернувшись и весело отпраздновав шестьдесят пятую годовщину, он снова ушел в море:

– Я еще не готов удалиться на покой, а «Спрей» по-прежнему хорошее судно.

Он отплыл и исчез навсегда. Нашел ли он смерть в открытом море во время бури? Джошуа Слокам мог стать жертвой глупого происшествия, утонуть, упав за борт в полусотне метров от берега.

Поскольку первый моряк, совершивший в одиночку кругосветное плавание, не умел плавать. И никогда не думал этому учиться.

Пока Слокам совершал кругосветное путешествие, другой переход через Атлантику наделал много шума, по крайней мере в самом начале. Американцы Марбо и Самуэльсон, норвежцы по происхождению, не могут считаться мореплавателями-одиночками, поскольку переплыли Атлантику вдвоем. Еще одна особенность их подвига в том, что они желали выполнить переход ради денег и не скрывали своих намерений в момент отплытия:

– Наше плавание станет сенсацией. Мы будем показывать наше судно в Европе, в городах, где посетители будут платить деньги.

Марбо и Самуэльсон были уверены, что к ним повалят толпами, потому что их подвиг будет отличаться от предыдущих: они собирались пересечь Атлантику на веслах. Некто Р. К. Фокс, владелец журнала «Полис газетт», щедро финансировал задумку. Трансатлантическая лодка – 5,4 метра в длину – носила его имя. Мореплаватели отплыли из Нью-Йорка 6 июня 1896 года в 17 часов, после того, как было проверено, что у них нет с собой ни одного паруса.

1 августа они сошли на берег на британских островах Силли, а 7 августа отплыли в Гавр, пройдя Атлантику за 55 суток, что на 9 суток больше, чем затратил Альфред Джонсон. И они работали руками. Следуя по пути судов, они могли подтвердить свой подвиг многочисленными свидетельствами.

Распорядок времени на борту «Р. К. Фокс» доказал, что оба гребца в равной степени обладали силой воли и организованностью: с 8 часов утра до 20 часов вечера они гребли вместе; с 23 часов до 2 часов ночи Самуэльсон спал, а на веслах сидел Марбо, и так далее до 8 часов утра. Эти короткие передышки не спасли ладоней, кожа на них растрескалась и слезала лохмотьями. Мази не помогали. Приходилось орудовать веслами, несмотря на стертые в кровь руки. Оба в конце концов выиграли пари. Питались они холодной и сырой пищей. Несколько раз отбивались от акул и китов (тем хотелось поиграть!). Почти все время вычерпывали воду, которая постоянно захлестывала их перегруженную лодку. Один раз они перевернулись, потеряв часть снаряжения. Не важно, цель была достигнута, награда лежала на расстоянии вытянутой руки.

Увы, «Р. К. Фокс» привлекал гаврских посетителей всего четыре дня, потом интерес к ним пропал. Оба гребца поднялись на веслах по Сене до Парижа. Там им удалось заработать только на пребывание в столице. Европейские газеты, не совсем понятно почему, практически не упоминали о них. Как, впрочем, и американские, в том числе и «Полис газетт», – их редакторы внезапно заинтересовались делами мафии. Непризнанные герои, разочарованные и без гроша в кармане, думали найти больше понимания и восхищения в родной Норвегии. Увы, такое же фиаско. Странное проклятие лишило их какого-либо вознаграждения. Под конец удача все же улыбнулась Марбо: он умер в собственной постели, а Самуэльсон, охваченный манией преследования, кончил свои дни в психиатрической лечебнице.

Говард Блэкберн, канадец, родившийся 17 февраля 1858 года, начал служить на кораблях дальнего плавания с четырнадцати лет. До совершеннолетия он сходил на берег только затем, чтобы перейти с американского парусника на английский или обратно. В конце концов он получил американское гражданство. После шести лет дальних плаваний он купил небольшой домик в Глостере (Массачусетс) и уходил на лов трески в водах Ньюфаундленда. Он отпраздновал свое двадцатипятилетие на борту шхуны «Грейс Л. Фирс», капитан которой А. Гриффин по случаю выставил дополнительную кварту тростниковой водки.

Через неделю Говард все еще говорил об этом со своим приятелем Томом Уэлчем. Оба сидели в плоскодонной лодке, держа в руках удочки, а «Грейс» лениво покачивалась на небольшой волне. Поднялся юго-восточный ветер, внезапно поменявшийся на юго-западный и набравший приличную силу. На рыбную ловлю времени не оставалось. Оба схватились за весла и поспешили к своей шхуне. Но ее силуэт таял, исчезал. Пошел густой снег. Видимость упала до двух метров.

– Бросай якорь! – крикнул Говард приятелю. – Переждем непогоду.

Среди ночи снег прекратился. Над водой замигал огонек. Шхуна была, похоже, на расстоянии 2 миль, но им надо было идти к ней против ветра. Оба рыбака изо всех сил налегали на весла, но не продвинулись ни на метр из-за встречного ветра. Температура вдруг упала, лодка покрылась льдом, что утяжелило ее, лишив маневренности. Надо было скалывать лед, выбрасывать балласт, то есть выловленную рыбу. Блэкберн на всякий случай оставил одну рыбину, камбалу килограммов на тридцать.