Штурмовик. Крылья войны - Алексей Цаплин

Мишка уже спрыгнул, и технари помогли ему снять парашют. Он осторожно подкрался с другой стороны.

– Командир!

– Убью заразу!

– Леша, только без рук!

– Тогда бить буду ногами! Тебе что, жить надоело?! – праведный гнев еще кипит в моем котелке, но усталость после вылета уже накатывает. Сейчас, если бы мы не устроили разборки, совсем мог вырубиться, то есть закемарить на полчасика (гиперкомпенсация повышенной нагрузки). – Я на вашу банду рапорт напишу!

– Да остынь же ты! Вот смотри, – протягивает мне листок.

«…на основании личных заявлений и протокола комсомольского собрания третьего звена второй эскадрильи от ** мая 1942 г. разрешаю совершить боевой вылет на самолете «Ил‑2» бортовой номер ноль-шесть в составе экипажа младшего лейтенанта Журавлева А. И. в качестве стрелка Салихову М. Ф., Горшневу А. В. и Петрову И. Н. с целью проведения испытаний разработанной ими задней огневой точки. Подпись – майор Храмов Ф. М. **.05.1942»

– Паразиты! Вы когда до «бати» успели добежать?

– Мы сразу после испытаний к нему обратились. А комсомольское собрание провели, пока «шестерочку» ремонтировали и огневую точку оборудовали.

– Мишка! Я тебя на запчасти разберу!

– Нэ нада, командира! Ты разберешь – Мусы не станет. Кто потом будет Мусу собирать? Ты же где лежит ключа – гайка крутить – не знаешь! Кто сможет потом самолету ремонтировать? Толик только пушка чистить – бомба вешать умеет.

– Сегодня-то вылет прошел спокойно, как по нотам в музыкальной школе. Но, погляди, все равно несколько дырок привезли! А если такая дырка в тебе будет?

– Так ведь не попали же!

– Убью к черту!

– Немцам, значит, меня убивать нельзя, а тебе – можно! Ну и где же логика? – Мишка уже перестал изображать Равшана и начал говорить нормальным голосом.

– Тебя прихлопнут, я что делать буду?

– То же, что и всегда – ругаться, что «мехи-техи» бездельники и не могут пневматику нормально затянуть и что вечно сальник втулки не держит масло.

– Хотя бы предупредили! «Черные души»! Темнилы!

– Ага, так бы ты и разрешил!

– И сейчас не разрешу!

– Вот же резолюция комполка.

– А где амуниция? Ты от осколков и пуль резолюцией прикрываться будешь? Не заметил, что по нам там не из рогаток стреляют и не горохом из трубочки пуляются!

– Смастерим. Ребята на кирасу уже заготовки сделали. Шлема пока нет. Мы у БАО каску возьмем.

– Парни, вы что творите? Понимаете хоть, что может быть? Мишка, ты же видел, что было! И это так, цветочки. Нас фрицы на этот раз просто проворонили. А если они подготовятся? Или еще «мессера» прицепятся?

– Командир, вот по совести скажи. Посмотри, у нас у каждого по два – по три пилота уже сменилось! После Войны домой придем – как людям в глаза смотреть будет. Чем докажем, что не возле кухни все время просидели. А потом, мы уже полгода воюем, а ни у кого даже медали нет.

– Вы на них посмотрите – герои, блин, выискались! За орденами решили полетать! У меня тоже, между прочим, на груди ничего нет.

– А кто будет за нашу «доработку» отвечать? Сам же любишь говорить: «Кто придумал, тот и «водит»! – Это Толик свои пять копеек вставил.

– И вообще, Леш, вы с Андреем стрелков нашли? Вот и ищите, а пока мы с тобой полетаем.

Как понимаете, я снова сдался. Что поделаешь – «слон редкий полосатый, характер мягкий, отзывчивый». Меня сейчас отходняк после вылета колотит, а тут эти два прохиндея песни поют про героические будни! Вон еще и Васятка тоже крутится неподалеку, вместо того чтобы Санькину машину готовить.

– Так, «черные души»! Слухай сюды мою команду! «Шестерочку» – обслужить. ФАБы – не вешать. Следующий вылет пока еще не запланирован. Мы на КП – писать рапорты. Кирасу и шлем – доделать. Без них даже близко к машине не пущу! Всё – исполнять!

– Журка, задержись, – остановил меня как-то Ковалев после ужина. Вот и прозвище успел заработать. В той реальности в школе было погоняло «Цапель», в армии окрестили «Цап-Царап», сократив затем до «Цап». А здесь как-то раз сказали: «Журка», так и приклеилось.

Чем это мы успели провиниться перед начальством? Засек, что звено «наркомовские» во фляжки слило? Имеем право. Лучше накопить и потом посидеть душевно с техниками, когда будет «небо закрыто».

Ребята немного пофлиртовали со столовскими барышнями и потянулись к нашим палаткам-полуземлянкам.

Я дождался Андрюху, и мы отвалили в сторонку.

– Будешь? – комэск протянул пачку «Беломора». Знает же, что не курю, но предложить – святое дело. А не так, что вроде вот я, как барин, тут дымить буду, а ты – нюхай и облизывайся.

– Меня сегодня комиссар полка за одно место поймал – не ведется у нас в эскадрилье партийно-политическая работа. Поставил Женьку Белоголовцева в пример. У них в первой и боевые листки выпускают, и собрания проводят.

– Так и мы тоже можем.

– Ну вот и займись. Короче, назначаю тебя комсоргом эскадрильи.

Классное предложение, от которого невозможно отказаться. Не! Я типа не согласный! Я еще побрыкаюсь.

– А вот фиг тебе. Не имеешь права – назначить, а точнее, избрать, может только общее собрание первичной организации. Устав вроде бы еще помню.

– Ну в кого ты такой умный… Завтра после ужина соберешь первичку комсомольцев эскадрильи и назначишь, а точнее, изберешь себя.

Нет, ну вы посмотрите на этого жучилу! Да не хочу я потом за ребятами бегать с билетами, взносами, поручениями, протоколами собраний! Оно мне на… в смысле, на сапог не упало! Попытаюсь открутиться.

– С чего это ты решил, что ребята согласятся именно меня выбрать?

– Да кто еще сам захочет со всем этим возиться?

– Ну, может, кого-нибудь другого, а? Мне-то за что?

– Займись! Пусть у тебя будет общественная нагрузка. А то как умничать и всякую лабуду травить – так ты завсегда первый.

– Из технарей кого-нибудь можно поставить. Опять же у Сереги авторитета больше.

– Колосов будет вторым ведущим, а у техсостава и так работы невпроворот.

– Так давай я буду третьим ведущим, а на комсорга кого-нибудь из «грачат» поставим.

– Ты садиться без «козлов» научись, «третий ведущий». Комиссар сказал, чтобы из комсостава был – для солидности.

– Блин, ну за что мне это?!

– Слушай, ты вообще дурак или прикидываешься? Тебе же карьеру предлагают по партийной линии. Заметь, это не я тебя выбрал, а комиссар полка.

– Ага, а говорил-то он тебе, наверное.