Мэрилин Монро. Жизнь и смерть секс-символа Америки - Елена Прокофьева

При этом Логан считал Мэрилин хрупким, надломленным, уязвимым существом — и это было верно по крайней мере наполовину. Милтон Грин предупреждал Джошуа: "Следите за тоном своего голоса, разговаривая с Мэрилин, потому что, если вы напугаете ее, считайте, что все пропало".

Но, возможно, предупреждения и не требовалось. Страдавший маниакально-депрессивным психозом невротик с внешностью жизнерадостного здоровяка, Логан хорошо улавливал настроения и понимал проблемы других людей. Узнав Мэрилин поближе, он говорил: "Она может стать величайшей звездой, каких у нас еще не было, если сможет управлять своими эмоциями и здоровьем". А через много лет после ее смерти: "Меня начинают душить рыдания, когда я по-настоящему думаю о ней. Мне кажется, ей в жизни не выпало и двух дней счастья или удовлетворения, если не считать времени, когда она работала".

Большую часть времени съемок "Автобусной остановки" Мэрилин решительно не в состоянии была "управлять своими эмоциями и здоровьем". Она была постоянно напряженной, напуганной, слишком нервной даже для себя из-за валившихся на нее со всех сторон жизненных трудностей. Она не только опаздывала на съемочную площадку (этим ей уже никого не удалось бы удивить), не только забивалась с рыданиями в фургон и отказывалась выходить (однажды многотерпеливый Логан, отбросив деликатность, вышел из себя и силой вытащил ее наружу).

Мэрилин еще и постоянно вступала в конфликты с другими членами съемочной группы, чего вообще-то за ней обычно не наблюдалось. Без видимых причин рассорилась со своим пресс-атташе Пат Ньюкомб, и девушке пришлось уехать. Закатила истерику из-за того, что, по ее мнению, волосы актрисы Хоуп Ландж были чересчур светлыми, и это-де могло отвлечь внимание от самой Монро, — и Хоуп поспешно выкрасили волосы.

Исполнитель главной мужской роли Дон Мюррей, еще совсем молодой тогда, вспоминал: "Она говорила и делала разные вещи не задумываясь, как ребенок, ведь для нее значение имела только собственная точка зрения. Когда ей показалось что я порчу для нее сцену, то она во время репетиции, не прерывая игры, взяла какую-то деталь своего костюма и хлестнула меня ею по лицу. Один из нашитых там цехинов поцарапал мне глаз, и тогда Мэрилин убежала. Но свинства с умыслом она не делала".

По сюжету Мэрилин и вправду должна была ударить Дона, но явно перестаралась. Вероятно, действительно не желая того.

В придачу ко всему в разгар съемок Монро угодила на несколько дней в больницу с "вирусной инфекцией, истощением, переутомлением и острым бронхитом".

"Переутомление" было в этом диагнозе ключевым словом. Мэрилин страшно выматывалась, и едва спасали ее даже барбитураты, которыми услужливо снабжал ее Милтон, закупая их в огромных количествах в Лос-Анджелесе и Нью-Йорке.

Актрису тошнило, иногда даже прямо под прицелом камеры. К ней не допускали прессу. Из Нью-Йорка была спешно вызвана Маргарет Хохенберг, чтобы наблюдать за состоянием своей пациентки. Мэрилин звонила Артуру в Рино и, рыдая, умоляла к ней приехать. Он приезжал, но эти краткие визиты, казалось, лишь еще больше выбивают ее из колеи.

Когда-то повлиять Мэрилин, успокоить ее, привести в рабочую форму могла (хотя далеко не всегда) отстраненная теперь за ненадобностью Наташа Лайтес. Сейчас место Наташи при Мэрилин заняла Пола Страсберг, для которой ее муж Ли вытребовал небывало большой оклад — 1500 долларов в неделю. Пола была очень неплохим преподавателем, а со временем научилась и более-менее ладить со своей беспокойной подопечной, — но сама по себе стала не последней причиной раздоров в съемочной группе. Пола раздражала всех еще сильнее, чем ее предшественница Наташа. Милейший Логан вел бесконечные бои за то, чтобы удалить ее со съемочной площадки, и отзывался о миссис Страсберг весьма ехидно: "Добросердечная еврейская мамаша, из которой так и брызжут советы и предостережения на все случаи жизни — не отчего-либо, только из любви и корысти".

Несмотря на все это, в "Автобусной остановке" Мэрилин Монро одержала бесспорную творческую победу.

Сценарий фильма написал Джордж Аксельрод, переработав для кинематографа комедийную мелодраму Уильяма Инджа, получившую премию "Тони" за 1955 год.

(Заметим в скобках: история отношений Аксельрода и Монро тоже небезынтересна. Сценарист "Зуда седьмого года" высмеял кинозвезду в комедии "Не избалует ли успех охотницу за бриллиантами?" Героиня — Рита Мэрло, смазливая дурочка с непомерными амбициями, — была откровенной пародией на Мэрилин. Легко узнаваемыми прототипами других персонажей стали Джо Ди Маджио, Артур Миллер, Милтон Грин. Мэрилин посетила премьеру спектакля в октябре 1955 года, и он вовсе не показался ей таким уж смешным. Однако актриса не возразила против сотрудничества с Аксельродом, хотя во время съемок "Автобусной остановки" комедия все еще шла на сцене. Спектакль выдержал более 400 представлений.)

Мэрилин предстояло сыграть Шери, неудачливую певичку из салуна, еще молодую, но уже изрядно потрепанную жизнью, не слишком талантливую, но по-детски наивно мечтающую о головокружительной карьере. В нее влюбляется с первого взгляда юный ковбой Бо (в его роли и снялся бедолага Мюррей) и так досаждает девушке своими неуклюжими ухаживаниями, что та пытается сбежать от него в Лос-Анджелес. Но Бо похищает ее и силой сажает в автобус, идущий к его ранчо. В конце концов Бо удается расположить к себе Шери и добиться взаимности.

Шери ничем не походила на всех певиц, танцовщиц и секретарш, сыгранных Монро до этого. Теперь, имея право голоса и обладая немалым опытом, Мэрилин подошла к роли во всех смыслах творчески.

Норман Мейлер писал: "Неоспоримо одно: это единственный фильм, где ей довелось воплотить образ, ни в чем не соприкасающийся с нею самой, вплоть до речевого акцента, — мы слышим с экрана не голос Мэрилин, а приглушенные интонации неискушенных южан; растягивая каждую гласную, она раскрывает перед нами необозримый мир тотального невежества (подчеркнутая гнусавость южан вновь оказывается на службе актерского замысла); а рассказывая о беспорядочных связях, каких немало в прошлом Шери, вращает и стреляет по углам глазами, беспокойными и в то же время безжизненными, словно мраморные глазницы".

Когда художница по костюмам предложила Мэрилин эскизы новеньких нарядных одежек ее героини, актриса отказалась наотрез. Она порылась в глубине шкафов костюмерной и нашла вещи, которые будто бы вопили о "былой роскоши": старые, продранные, поеденные молью. Она взяла чулки в сетку и прорезала в них дыры. И самостоятельно придумала костюм, отвечавший характеру и положению Шери: потрепанный, но все же дерзковызывающий, убогий, но не лишенный особого шика.

Мэрилин пожертвовала даже "самым святым": своим имиджем блондинки (неудивительно поэтому, что ее пугало, что другая блондинка перетянет одеяло на себя). Стилист перекрасил ей волосы в тусклый рыжевато-каштановый цвет, а Алан Снайдер придумал для Шери куда более грубый и невыразительный макияж, чем тот, которым обычно пользовалась Мэрилин, — много мучнисто-белой пудры, светло-розовая помада, светло-коричневый карандаш для бровей.

Но и это было сущими пустяками по сравнению с тем, что Мэрилин, столько лет и сил потратившей для того, чтобы стать хорошей актрисой, теперь требовалось сыграть плохую актрису. И плохую певицу. При том что эпизод, где Шери-Мэрилин поет песню "Старинная черная магия", один из самых важных в картине — ведь именно тогда в героиню влюбляется неотесанный и пылкий ковбой.