Смертельное танго - Татьяна Корсакова

Он подготовился, две недели не вынимал из сумки купленный в лавке приколов карнавальный костюм. Черный балахон, маска упыря, перчатки с когтями. Незачем ей видеть его лицо, еще не время… И пусть боится! Пусть испугается смертельно, до дрожи в коленях, до остановки дыхания. Пусть боится ежесекундно.

Девчонка почувствовала его приближение, почувствовала и затаилась. Он запаниковал, испугался, что не сможет отыскать ее в этом тумане. Зря боялся. Это был его день. День охотника.

Маска сработала. Девчонка испугалась, зашлась криком. Нет, он не был монстром, ему не доставляло удовольствия видеть ужас в ее разноцветных глазах, но так нужно для дела.

А потом что-то пошло не так. Разноцветные глаза вдруг потемнели, налились космической чернотой. Вот оно — доказательство того, что все идет правильно. Но до чего ж страшно!

…Она упала к его ногам поломанной беременной куклой. Обычная кукла, никакого колдовства. Время уходит, нужно спешить.

Руки дрожали, когда он срезал прядь ее волос. Туман тоже дрожал, вздыхал, шел рябью. Ритуальный нож раскалился до красноты, оплавил резину перчатки, намертво прикипел к ладони, вырывая из глотки звериный вой.

Боль — это не страшно. Главное — он успел сделать то, за чем пришел…

* * *

Стоило лишь переступить порог, чтобы понять — что-то случилось. Селена не вышла его встречать. Лежала на диване, свернувшись калачиком, несмотря на тепло, с головой укрывшись пледом. Сначала Данила решил, что его Лунная девочка спит. До того момента, пока плед не сполз на пол… До того момента, пока не увидел ее лицо…

— Селена, ты в порядке?

Глупый вопрос. Он уже и сам видел, что не в порядке. Что-то с ребенком?..

Она села, спустила босые ноги на пол, зябко поежилась.

— Оборотень, мне страшно, — сказала шепотом. — Что-то происходит, а я не могу понять, что.

— Что происходит? — он накрыл ладонями ее голые коленки.

— Я его видела. Того человека, — Селена сжала его запястья. — Он шел за мной в тумане. Необычный туман, странный. Правда? — Она всхлипнула. — Прямо Сайлент-хилл. Сайлент-хилл и я в главной роли…

— Селена, ты пила? — Данила расцепил ее пальцы, встряхнул за плечи. — Ты с ума сошла!

— Еще не сошла, — она замотала головой, — но скоро сойду…

— Так нельзя. Перестань. Ну пожалуйста!

На смену раздражению пришла жалость. Да, ему сейчас тяжело, он боится за Селену и за ребенка. Он боится неизвестности и тяжело переживает собственную несостоятельность. А что чувствует она? Каково ей?

— Расскажи мне. Я послушаю, а потом мы вместе решим, что делать.

— Это странно. Это так странно, что мне проще поверить в то, что я схожу с ума. Безопаснее. Понимаешь?

— Понимаю, — он кивнул, накрыл ладонями ее холодные ладошки. — Расскажи мне…

Селена говорила, быстро, сбивчиво, иногда надолго замолкая. Данила слушал и с каждой секундой убеждался, что нет никакой мистики. Есть чудовищная, очень жестокая мистификация, а мистики нет. Его Лунную девочку кто-то целенаправленно запугивает, медленно, но настойчиво подталкивает к самому краю.

Страшная рожа? Когтистые лапы? Ерунда! Маскарад! Может, есть какая-нибудь зацепка? Ну хоть что-нибудь…

— Он звал меня по имени. Получается, он знает, кто я такая. Получается, он следит за мной.

— Ты уверена? Селена, ты не ослышалась?

Она долго молчала, сосредоточенно всматривалась в лицо любимого. Глаза ее были неоново-яркими, ни следа не осталось от утренней грязно-серой мути. Это могло означать только одно — сброс энергии уже произошел.

— Я могла ошибиться, — сказала она наконец. — Сначала я услышала шаги, а потом музыку. Странную, необычную. Может, мне примерещилось…

— Что за музыка? — Он пытался сосредоточиться на ее словах, не отвлекаться на свечение разноцветных глаз.

— Такая… необычная, как григорианские хоралы, но другая. Еще мрачнее, если ты понимаешь, о чем я…

Он не понимал, но где-то на задворках подсознания зародилась еще не оформившаяся, но очень важная мысль.

— Шаги, музыка… — Селена зажмурилась. — А потом шепот. Он звал меня по имени, и у него было такое лицо… Данила, ты веришь в призраков?

— Нет. Я не верю в призраков, но я знаю, на что способен человек. Может, ты еще что-нибудь запомнила? Одежда, рост?..

Селена покачала головой.

— Ничего не помню, только рожу эту страшную и лапы. Лапы с когтями, как у вампира.

— Маска и перчатки, — сказал Данила мягко, но твердо. — Карнавальный костюм и туман — идеальное сочетание.

— А я подумала…

— Ты была напугана, ты подумала именно то, что он хотел тебе внушить. Ты подумала, что сходишь сума.

— Но зачем?! Для чего все это? И волосы… Данила, он срезал у меня прядь волос. Зачем? Я ничего не понимаю…

Он тоже пока мало что понимал, но появилась зацепка, пусть даже и призрачная.

Даниле хотелось действовать немедленно, однако он решил дождаться, когда Селена уснет. Ждать пришлось недолго: стресс сделал свое дело. Он оставил записку, на всякий случай, чтобы она не испугалась, если вдруг проснется до его возвращения, аккуратно укрыл Селену пледом. У него появились вопросы, и он знал, кому их следует задать.

Данила остановил машину у «Основного инстинкта», набрал знакомый номер.

— Соскучился, Оборотень? — послышалось в трубке.

— Поговорить нужно, — сказал он, не здороваясь.

— Давай поговорим. Что ж не поговорить-то с хорошим человеком?

— Не по телефону, с глазу на глаз.

— Прямо тайны мадридского двора! А ты где?

— На стоянке у клуба. Спускайся.

— А то давай поднимись к нам? С ребятами пообщаешься, с Ритулей поболтаешь.

— В другой раз. Спускайся, Эд!

Ждать пришлось недолго.

— Клевая тачка! — Эд, отдуваясь, плюхнулся на пассажирское сиденье. — И ты, Оборотень, тоже ничего. — На колено легла его наманикюренная, затянутая в кокетливую кожаную митенку лапа.

— Отвали! — Данила невесело усмехнулся. — Я все равно не чувствую, как ты меня лапаешь.

— А если бы чувствовал? — Эд многозначительно приподнял брови.

— А по роже?

— Каким ты был, таким ты и остался! — Эд вздохнул, скрестил руки на груди, спросил теперь уже абсолютно серьезно: — Что случилось, Оборотень? Ты ж не просто так приехал?

— Не просто так. — Данила рассеянно побарабанил пальцами по рулю.

Что он может спросить? «Скажи-ка, Эдичка, а это не ты, часом, изнасиловал мою женщину?» Что у него из доказательств? Только странные хоралы, похожие на григорианские? Да и какое это доказательство? Он может лишь предполагать, чьи они. «Черная готика» — английская группа, музыку которой, он точно это знает, Эд слушает последние несколько лет днями и ночами. Это и не музыка даже, а мировосприятие, вероисповедание. Сложная, неоднозначная, доступная очень узкому кругу. Шедевральное исполнение и специфические тексты. Настолько специфические, что «Готику» предал анафеме сам Папа Римский, а в терпимом британском обществе разразился настоящий скандал. Очевидно, что и скандал, и анафема послужили катализатором популярности группы, но «Готика» не пошла по проторенной дорожке. Закрытые и, по слухам, безумно дорогие концерты для избранных, полуконспиративные фан-клубы в Интернете, почти полное отсутствие в свободной продаже альбомов и целый сонм фанатично преданных поклонников по всему миру…