Невеста с изъяном - Василиса Усова

Теперь уже девушке захотелось поморщиться. Ее чувства подсказывали, что лучше бы она сейчас отправилась на кухню, и занялась хозяйственными делами, вместо того, чтобы неловко кружить в сумрачном кабинете. И зачем это понадобилось самому Арлену?

Кажется он подумал точно так же, потому что через несколько минут разжал ладонь, и первым отступил назад.

– Без музыки, и без желания с вашей стороны, это абсолютно бессмысленно. Да и мне, как оказалось, это давно не интересно. Танцы – развлечение для юных и беспечных, и совершенно глупое занятие.

– К счастью, мы можем позволить себе никогда не танцевать, – теперь, когда их снова разделял стол, Эвелиса чувствовала себя немного увереннее. – И никто за это не посмотрит на нас косо.

– Да… Лучше и не скажешь. – Арлен тяжело облокотился ладонью на спинку стула. – У вас наверное есть незаконченные дела внизу. Я бы хотел побыть один.

Девушка слегка кивнула, обнаружив, что только сейчас ее сердце перестало бешено колотиться, а в коленях немного улеглась дрожь. Ей тоже захотелось уйти, и побыть наедине с собой. Уж лучше шить, или возиться у очага. А танцы… Слишком много волнения, и никакого веселья.

***

На кухне Эвелиса всегда чувствовала себя так, словно находилась в надежном убежище. Мирно, спокойно, а главное здесь можно представить себя настоящей хозяйкой. Подкинув в камин для уюта пару поленьев, она зажгла свечи, и опустилась на край лавки.

И какая муха сегодня укусила Арлена? Не сезон вроде как для мух-то. Девушка вспомнила серьезное лицо мужчины и твердую сухую ладонь, сжимающую ее пальцы. Если бы она в деревне осмелилась бы с кем-то так «танцевать», то не миновала бы кнута, а после и вовсе бы дома заперли, чтобы позор на свою голову не навлекала.

Деревенские парни и девушки умели веселиться с душой. Собираясь вечерами, они отплясывали так лихо, что пыль поднималась столбом. Однако порядок все чтили строго. Взявшись за руки можно танцевать только с хорошей подругой, но не с юношей. И никак иначе.

Эвелиса положила себе на колени полоску ткани, и взяла иглу. Когда руки заняты и думается легче.

Впрочем, стоит ли об этом много думать? Им и прежде доводилось с Арленом обсуждать прочитанное, мужчина мог объяснить смысл непонятных слов, или поделиться любопытной историей. Вот и сейчас, вряд ли у него был дурной умысел. Просто в городах многое иначе, и здесь вполне могут танцевать не так, как принято у порядочных людей.

Девушка покачала головой, и откусила закрутившуюся нитку. Сколько же всего она не знает, что приходится додумывать, да полагаться на слова Арлена. И кто знает, что из этого вернее…

***

Арлен стоял в кабинете, облокотившись на шероховатую стену. Сердце выжигало от глухой ноющей тоски. И с чего он решил, что пригласить на танец служанку, это хорошая идея? Девица просто неуклюже прошлась по его ногам, и откровенно говоря, даже дерево проявило бы в танце больше гибкости, чем эта деревенщина.

Теперь он жалел, что поддался мимолетной прихоти. Просто на какой-то миг захотелось ощутить тот прежний восторг, который охватывал все тело, стоило только заиграть музыке. Было время, когда он неплохо танцевал, и отдавался этому со всей душой. А сейчас ничего кроме пустоты.

И еще кажется испугал Эвелису. Мужчина вспомнил, как подрагивали в ладони ее тонкие пальцы. А ведь он держался строго в рамках учтивости. Правда позволил небольшое замечание, когда она наступила ему на ногу… Благороднее было бы не заметить.

Арлен вздохнул, и не зная, куда себя деть, решил спуститься вниз. Он сам не знал, что собирается сказать Эвелисе, но оставаться наедине с гнетущей тишиной, было выше его сил.

Пройдя больше половины коридора, он невольно замедлил шаг и прислушался.

…Звездным светом укрылся вечер,

И туманом приник к земле.

Я напрасно сжигаю свечи,

Чтобы путь отыскать во тьме…

От звучания чистого певучего голоса внутри медленно что-то переворачивалось. Мужчина стоял, боясь выдать себя неосторожным движением. Он столько раз слышал, как говорит Эвелиса, пару раз замечал, как она едва напевает себе что-то под нос, но даже не подозревал, что она умеет петь. Так…

Расскажи, от чего порою,

Отчего вдруг душа болит.

Только вечер со мной тоскует,

Только ветер в окне шумит…

Девушка замолчала. Арлен неслышно перевел дыхание, жалея, что наступила тишина. Песня была довольно незамысловатой, но голос… и чувство, с которым она исполнялась. Захотелось глубоко вдохнуть полной грудью, и просто растаять.

Так и не решившись зайти на кухню, мужчина неслышно развернулся, и направился к себе. А в ушах все еще звучало:

Только вечер со мной тоскует,

Только ветер в окне шумит…

ГЛАВА 32. Очертания

В последующие дни разговор о танцах больше не заходил, и Эвелиса окончательно выбросила их из головы. К тому же, ей и своих забот хватало. Книги отнимали немало времени, а ведь и готовить надо, и чистоту поддерживать.

Один из увесистых томов даже перекочевал к ней в комнату, и перед сном девушка терпеливо продиралась сквозь дебри непонятных слов, пытаясь понять, что же это такое – этикет. Судя по всему, этикетом называлось использование десятка ложек для одного обеда. Не слишком познавательно, но зачем-то хозяин дома же посоветовал именно эту книгу.

Впрочем, Эвелиса впервые в жизни ощущала себя вполне счастливой. И дело было не в крыше над головой, заработке и теплой одежде. Просто теперь на нее не косились с жалостью или скрытой неприязнью, никто не пытался вглядеться в лицо, а самое главное, не приходилось выслушивать сетования, что такую ущербную девку не удается с рук сбыть.

Да и Арлен, кажется смирился с ее присутствием в доме. Впрочем, его отношение оставалось загадкой. Порой он просил составить ему компанию, и не важно, читала ли она, или рассказывала о происходящем за окном. Можно было даже молча поправлять книги, главное находиться с ним в кабинете.

А иногда напротив, мужчина замыкался в себе, и желал только одного, остаться в полном одиночестве. Он мог часами сидеть в одном из кресел, скрестив руки на груди, и погрузившись в собственные мысли.

Эвелиса предпочитала в душу к нему не лезть. В конце концов, она и сама не любила рассказывать о себе, и уж тем более о своих переживаниях. Каждый имеет право помолчать о личном.

***

Зима начинала расходовать свои снежные запасы более бережно, но все равно каждое утро приходилось выходить