Детектив весеннего настроения - Татьяна Полякова

Ах, черт возьми!..

– Мама, мне нужно ехать. Прямо сейчас.

– Саша! Стой, куда ты?! Оглашенный! Хоть бы чаю выпил!

– Некогда мне, мамочка!

Он сбежал на один пролет, вернулся и поцеловал ее изо всех сил.

– Мамочка, ты лучше всех! – Он опять ринулся вниз и уже с площадки закричал: – На Тамиле я женюсь, точно!

– Не забудь, скажи, чтобы позвонила!

– Скажу!..

Он должен был срочно добраться до работы и там срочно поговорить с Любановой. Садовое кольцо сейчас стоит, пробки до горизонта, и, плюнув на машину, Константинов побежал в метро.

Конечно, конечно, как это сразу не пришло ему в голову!..

Стиснутый со всех сторон потными майскими человеческими телами, он старался спокойно думать.

Бандерлоги, Алекс и Бэзил, получили заказ на голосовую программу. Они выполнили его, съездили в Питер – кто только не был в Питере, когда там происходили все интересные события! – вернулись в Москву и затаились, как коты, написавшие в хозяйские тапки.

Если бы не диск, невесть как оказавшийся на столе у Марьяны, никто никогда не догадался бы, что телефонный звонок Торцу, который якобы сделала Лера, это просто игра, и играют в нее ее собственные компьютерщики.

То есть не так чтобы совсем собственные, но свои, редакционные.

Им пообещали хорошо заплатить – «забашлять», как выразился печальный Алекс Killer, когда начальница повлекла его к допросу. Они и не отпирались, сразу во всем сознались и только глядели перепуганными детскими глазами на «взрослых», которые нынче решали их судьбину.

Ничего хорошего взрослое решение им не сулило.

Никаких денег им не дали, заказчика они в глаза не видели, и Константинов им верил. Диск они сохранили потому, что им очень нравилась эта взрослая жизнь, где они совершают настоящие «поступки» и за это им грозит настоящее «наказание».

Как диск появился на столе у Марьяны? Откуда он там взялся?.. Охранник на входе клялся и божился, что никого чужого в то утро в редакции не было. Даже внештатники не приходили.

Значит, кто-то из своих, на кого никто не обратил внимания, просто пришел и положил его на секретарский стол.

Возникает два вопроса. Первый – зачем это было сделано? И второй – кто из своих мог запросто войти в приемную, так, чтобы Марьяну это не насторожило?

Вагон трясло и качало, Константинов думал.

Не так-то много людей, если уж разобраться, просто так приходят в приемную главного редактора. Ну, от силы человек пять.

Он сам, Константинов. Левушка Торц, конечно. Рома Полянский, тезка гениального режиссера. Тамила, но она не в счет, она не может быть ни в чем замешана, Константинов знает это точно. Редактор отдела бизнеса, но он уже неделю в отпуске. Главный бухгалтер никуда сам не ходит, за него ходит Лев Валерьянович, такое у них разделение труда.

Пожалуй… пожалуй… больше никого.

Да, и еще, конечно, сама Марьяна.

Вполне может быть, что диск подложила она сама, а потом разыграла небольшой спектакль, почему нет?..

Итак, всего пятеро – Торц, Полянский, Марьяна, Тамила и он сам.

Ни он, ни Тамила диск не подкладывали, значит, либо Торц, либо Полянский, либо Марьяна.

Кроме того, бандерлоги на импровизированном следствии признались, что диск валялся у них в авто и они понятия не имеют, как он попал на стол к Марьяне! В авто – попросту говоря «восьмерке» – не работала сигнализация, и вскрыть ее можно заколкой для волос или пластмассовой вилкой.

Но о том, что сигнализация не работает, могли знать только свои! Те, кто ежедневно приезжает на парковку и ставит машину рядом со злополучной «восьмеркой»!..

И еще Тамила, и то, что случилось с самим Константиновым в Питере! И мать, которой приснился сон!..

Константинов не стал ждать троллейбуса и две остановки до редакции пробежал бегом.

Он ворвался в приемную главной редакторши, пролетел мимо изумленной Марьяны и распахнул дверь.

Лера смотрела прямо перед собой. На столе лежала какая-то длинная бумажка, похожая на авиационный или железнодорожный билет.

– Лера, мне нужно с тобой поговорить!

– Странно, – сказала она язвительно. – И мне нужно с тобой поговорить.

Он тяжело дышал и не сразу заметил, что у нее совершенно черное лицо, и под глазами фиолетовые тени – свидетельство сильных душевных переживаний.

– Как это понимать? – И через стол она бросила в его сторону бумажку, похожую на билет. Она полетела плохо, завертелась и приземлилась под столом для переговоров.

Константинов полез под стол.

Бумажка и оказалась билетом – его собственным билетом в Санкт-Петербург, с номером его паспорта и фамилией.

– Выходит, в славном городе были все, – безжизненным голосом сказала Лера. – Только я об этом не знала.

– Я хотел тебе сказать, – растерянно выговорил Константинов. – Я специально хотел тебе сказать…

– Почему не сказал?..

– Где ты взяла билет?

– Там же, где и диск. На столе у Марьяны. Ты плохо его спрятал, Саша.

Она закурила, встала и пошла «на крышу».

– Лера!

– Видеть тебя не хочу.

– Лера, я тебе все объясню.

– Это не то, что я думаю, да? Это не билет в Питер, а билет на сеанс массового гипноза с вынесением тел, да?

– Лера, кто-то морочит тебе голову! Специально. Чтобы ты теряла время, понимаешь? Сначала программисты, потом я! И их, и меня кто-то специально подставляет, понимаешь?!

– Нет, не понимаю, – отрезала она. – Подставляют – это когда наводят на ложный след. Они что, не писали ту программу?! А ты что, не ездил в Питер?

– Я ездил, – признался Константинов. – И они писали. Но они просто болваны, а я ездил… совсем не по этому делу.

– Ты имеешь в виду убийство депутата? Это ты называешь делом? – любезно осведомилась она.

– Да, да! Ты послушай меня, пожалуйста, послушай!

Она вернулась за стол, сцепила руки и уставилась на него своими глазищами.

Константинов прошелся по кабинету, дернул на себя стул и плюхнулся на него. Стул скрипнул и покачнулся.

– Я ездил в Питер, потому что Тамиле позвонили и сказали, что за деньги готовы продать информацию о ее ребенке.

– Что-о-о? Ты с ума сошел, Константинов!

– Нет, – твердо сказал тот. – Лера, у нее был ребенок. Давно, семь лет назад. Она родила, и он умер в роддоме. То есть ей так сказали, что он умер, а потом оказалось… что не умер.

– Саша!

– Лера, послушай! Ей выдали тельце, и она уже собиралась его похоронить, но ее отец… У нее же какой-то очень высокопоставленный отец!