Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение - Екатерина Гринева

Отдав деньги шоферу, я захлопнула за ним дверь и без сил пошлепала в ванную. Несмотря на то что ужасно клонило в сон, я понимала, что мне жизненно необходима горячая ванна. А потом я разотрусь водкой. Для профилактики простуды.

В ванной я лежала недолго: голова была тяжелой и в ней постоянно всплывали обрывки разговоров с бандитами, бледное лицо Игоря и его рассказ.

Не так просто приехал он в Москву, подавила я вздох. А поначалу мне мозги на этот счет пудрил. Ничего он просто так не делает. Нужно завтра звонить Белякову, пусть едет с утра в тот особняк и вызволяет Игоря. Может быть, там и Мишку прячут. Но у меня плохое предчувствие в отношении Динкиного мужа: сдается мне, что его уже нет в живых… Им такого опасного свидетеля оставлять ни к чему.

Еще… я встала из воды, и она заплескалась возле колен, нужно позвонить Панину и предупредить его насчет того типа. А то следующая очередь за ним. Интересно, вычислили ли они Панина? Или еще нет?

Подождать до утра или позвонить прямо сейчас? Я вылезла из ванной и пошла в комнату.

Посмотрев на большие часы, висевшие на стене, я подумала, что «утро – весьма условное понятие». Вообще-то, оно уже наступило, стрелка показывала половину шестого.

Я набрала номер Панина, но никто не подходил. Может, спит? Или… я потрясла трубкой. «Ну, Панин, подходи!» молила я.

Но телефон не отвечал, и я легла спать, поставив будильник ни девять. Три часа я сосну, а потом буду звонить Белякову. Безотлагательно. Я быстро растерлась водкой Егорыча и нырнула под одеяло.

Беляков слушал меня внимательно, даже не перебивал и не чертыхался, как это бывало с ним, когда он особо сердился.

– Значит, опиши этот особняк. Да поподробнее, в деталях. Ничего не упускай. Как ехать, помнишь? Подключим местную милицию. Опять ты, Рита, вляпалась!

– Я не вляпалась, – защищалась я. – Просто я поехала спасать…

– …Мужа подруги, – закончил за меня Беляков. – Это мы уже слышали. И неоднократно. Значит, так, сидишь дома и без глупостей. Потом я тебя вызову для дачи показаний. Усекла?

– Усекла, Ром! Честное слово.

– Надеюсь, – проворчал Беляков и дал отбой.

Разгадка была близка, разгадка была совсем рядом. Она хранилась на флэшке, которую у меня украли. Кто-то из своих, как сказал Эрнст Кляйнц. Кто-то зашел и украл.

А что… если у меня был Эрнст Кляйнц. Когда я спала, он вполне мог уйти из дома и сделать дубликат ключей. Панин говорил, что в «Эдем» ходят и иностранцы. Может быть, Эрнст Кляйнц украл у меня флэшку и убивал девушек.

Если он убийца – что тогда? Я утоплюсь или буду продолжать жить дальше? В России он уже полгода…

А что ты о нем знаешь, сказал мне внутренний голос. Ровным счетом ничего, кроме того, что он очень внимательный и хорошо целуется. У него замечательный серый свитер и большие руки, как мохнатые еловые лапы. Он спокойный. Но это спокойствие обманчиво. Вот и все. И еще он хорошо катается на лыжах, любит скорость, был в Японии и видел «ихнее все» – Фудзияму. У него есть сын, с которым бывшая жена ему не дает видеться. Пожалуй, и вся информация об Эрнсте Кляйнце.

К телефону подошел Дима Панин, и мы договорились с ним встретиться через два часа на Сухаревской. Все подробности при встрече, сказал он, кажется, здесь можно ставить точку.

Кафе было очень миленьким. Маленькие круглые столики – красно-желтый интерьер, прибавлявший оптимизма в ненастный зимний день. Мой лисий полушубок уже мне порядком надоел, и я подумала, что когда я выйду на работу, надо попросить у шефа внеплановую премию или просто деньги в долг и купить себе что-то более приличное. Можно было, конечно, взять кредит, но не хотелось платить грабительские проценты и связываться с банками. Шеф, я думаю, учитывая мою незаменимость, не откажет.

Я заняла столик у окна – отсюда было видно улицу, и вообще я любила иногда сидеть и разглядывать прохожих, особенно когда у меня было плохое настроение. А посещало оно меня частенько…

Подскочила услужливая официантка, я вежливо улыбнулась в ответ и заказала молочный коктейль, потом взглянула на часы и нахмурилась. Димка опаздывал, можно было, конечно, позвонить ему и напомнить о себе, но я подумала, что вполне могу еще подождать.

Беляков не звонил, и от этого я тоже сильно нервничала. Нашли Мишку или нет? И что сталось с Игорем?

Я нетерпеливо барабанила пальцами по столу; мобильный лежал рядом, но звонков не было.

Принесли коктейль, я помешала соломкой в высоком бокале, и тут я увидела Панина. Он стоял на противоположном тротуаре и смотрел по сторонам, намереваясь перейти дорогу. Его длинное черное пальто выглядело очень стильным, волосы были зачесаны назад, подбородок – вздернут, Димка слегка прищуривался, что придавало ему несколько надменный вид.

Гений, усмехнулась я. Без пяти минут компьютерный гений. А они все такие – молодые, настырные, считают, что им принадлежит весь мир. Не меньше.

Все остальное происходило, как в плохом голливудском боевике, которые я иногда смотрела по телевизору от нечего делать. Сначала какой-то фургон заслонил от меня Димку, потом раздался оглушительный взрыв, и пламя взметнулось вверх. Раздались крики, все кинулись на улицу, грохот и топот ног оглушил меня; я бросилась вместе со всеми из кафе, крича: «Дима! Дима!»

Я растолкала людей, сгруппировавшихся кучкой, кто-то цыкнул на меня. Но я ничего не соображала.

– Пустите! Да пустите же! – как заведенная повторяла я.

Панин лежал на тротуаре; взрывом его отнесло в сторону. Светлые волосы разметались по асфальту – пальто обгорело снизу, а руки-ноги были нелепо вывернуты, как будто бы он загорал на пляже.

Кто-то всхлипнул и заголосил.

– Ой, батюшки! Что проклятые террористы-то делают?

Женщина в серой дубленке наклонилась над ним.

– Я – врач, – объяснила она. – Отойдите, пожалуйста.

Она наклонилась и через секунду выдохнула:

– Живой!

И тут я зарыдала во весь голос, зажимая себе рот.

– Женщине плохо! – услышала я рядом. – Помогите ей.

Мужчина лет пятидесяти вывел меня из толпы и спросил:

– Вы сами доедете до дома? Или позвоните родным, и они приедут к вам.

– Я доеду сама.

– Ваш знакомый?

Я кивнула.

– Живой вроде. Радоваться надо. А вы – рыдаете, – внушительно сказал он. – Куда вас довести-то?

– До кафе, – кивнула я назад. – Там моя сумка осталась.

Я оперлась на незнакомца, и мы дошли до кафе. Моя сумка, как ни странно, была на месте. Я взяла ее и вытерла рукой слезы, поблагодарив за помощь.

Приехала «Скорая», и Диму увезли. Потом явилась милиция – составлять протокол и осматривать место взрыва. Я поехала домой, чувствуя, как меня трясет мелкой дрожью. У меня температура, с тоской подумала я. Димка не успел мне ничего передать; хорошо, если все обойдется, и он сможет через какое-то время говорить. «Они могут добраться до него и в больнице», – похолодела я и набрала номер Белякова. Но тот был «недоступен».