Тайная жена Казановы - Барбара Линн-Дэвис

— Сыра хочешь, Леда? — внезапно поинтересовалась она, чтобы отвлечься от собственных мыслей. Она заняла себя тем, что стала доставать из сумки еду, которую взяла им перекусить, и отрывать дрожащими пальцами хлеб. Ее слегка подташнивало, и было жарко, как будто она слишком тепло оделась.

— Нет… grazie, я не голодна, — ответила Леда.

— Воды? Вина?

— Нет. — Леда видела, как стены монастыря медленно отступают за кормой лодки.

— Катерина… — она, как и догадывалась Катерина, не могла не спросить о самом главном, — в ту ночь в casino и закончилась ваша с Джакомо любовь? Вы смогли ему простить после того, как он признался, что Марина…

— …оказала ему мучительное одолжение? — резко оборвала Катерина. Менее унизительно произнести это самой, чем слышать эти слова из уст другого человека. У нее словно камень с души свалился — да, — когда она поведала Леде свою историю, хотя некоторые моменты до сих пор ранят, как осколки стекла.

— После той ночи все изменилось, — просто ответила Катерина.

В каюте пахло сыром и ее собственным потом. Она спрятала оторванный кусок хлеба назад в сумку. Совершенно не было аппетита.

Катерина, которую убаюкало размеренное покачивание лодки, очнулась от смеха Леды. Ставни были широко распахнуты, и девушка указывала куда-то в сторону лазурного моря.

— Смотрите! Посмотрите на ту колокольню! — вскрикнула она. — Она наклонилась.

Катерина выглянула в окно каюты и увидела возвышающийся среди мелководья остров Бурано. Ряды простых домиков были выкрашены в яркие цвета, ни один не похож на соседний, так что рыбаки с легкостью находили дорогу домой и в туман, и в дождь. Покосившаяся колокольня Сан Мартино на первый взгляд казалась нелепой.

— Эта бедная колокольня стала крениться вскоре после того, как ее возвели, — объяснила Катерина.

— Похоже, что жители Венеции не такие искусные мастера, как флорентийцы, — поддразнила ее Леда. — Брунеллески, Альберти, Микеланджело…

— На зыбких песках сложнее строить, чем на твердой почве, — ответила Катерина, поставив эту заносчивую флорентийку на место. — А ты попробуй возвести церковь, когда кругом вода!

Обе хохотали, когда лодка с глухим стуком причалила. Стайка детей на причале бросилась помогать пришвартовать лодку к ярко выкрашенному полосатому столбу.

Эти же ребятишки отвели их на главную площадь, где под холщовыми зонтиками располагались торговые палатки. Женщины всех возрастов сидели, сгорбившись над маленькими подушечками, которые держали на коленях. Пальцы их порхали в воздухе, водя почти невидимые иголки над кружевами. Катерина стала рассматривать груды готовых вещей, разложенных на столе. Она даже не решалась к ним прикоснуться — настолько белыми и тончайшими они были, — но Леда не смогла удержаться и взяла детский чепчик.

— Разве не прелесть? — воскликнула она, прикладывая чепчик к своей голове.

Катерина хотела пожурить девушку, но старушка за прилавком уже почуяла возможных покупателей.

— А… венецианцы за punta in aria[62]. Это самое лучшее.

— Воздушное кружево! — пропела Леда, разглядывая чепчик и пробегая пальцами по кружевной кайме. — Какое точное название!

— А вы знаете легенду, синьорина? — поинтересовалась у нее пожилая женщина. — Легенду о том, как возникло первое кружево?

— Нет, — улыбнулась Леда. — Расскажите.

Старуха была почти беззубой и такой сморщенной, что у нее практически высохла грудь. Но у нее были огромные, восхитительные глаза, как и у самой Леды.

— Давным-давно… много сотен лет назад, — задумчиво начала рассказ старуха, — жила в Венеции одна молодая женщина. Молодая, красивая и влюбленная. — Она кивнула Катерине, словно убежденная, что эта история похожа на историю Леды. — Любимый этой молодой женщины подарил ей морскую водоросль в знак своей любви. Но водоросли… они долго не живут, синьорина. А символ любви должен жить вечно, как и сама любовь. Поэтому молодая женщина взялась за нитку с иголкой, чтобы имитировать узор водоросли.

— Значит… — Леда с изумлением стала водить пальцами по кружевному чепчику, — эти узоры должны напоминать море?

— Вот именно, милое дитя.

Сейчас Катерина почувствовала, что не сможет устоять перед искушением и не купить этот чепчик. Он станет напоминать Леде о Венеции, о тех счастливых месяцах, которые они провели вместе. Она купила к чепчику и распашонку, набор отороченных кружевом пеленок и наволочек. У следующего прилавка она купила еще набор детских слюнявчиков.

— Grazie! — воскликнула Леда, когда продавщицы завернули последнюю ее покупку в чистую бумагу.

Катерина почти не сомневалась, что Леда понятия не имеет, сколько все это стоит. Ничего. Ей хотелось в этот день побаловать девушку, порадовать ее. Отходя от прилавков, обе улыбались.

Да… иногда за деньги можно купить чудо. Они с Ледой сели в тени небольшого мостика, сбросили обувь и свесили разгоряченные ноги над водой. Леда достала свои пастели и альбом для набросков и немного порисовала. Эти желтые, красные, зеленые и голубые домики вдоль канала так и просили, чтобы на бумаге запечатлели их яркие цвета. Катерина откинулась назад и закрыла глаза. Утро выдалось почти идеальным.

Дорога домой вновь проходила вдоль возвышающихся стен монастыря Санта Мария дельи Анджели. Катерина сделала вид, что пересчитывает лежащие у ее ног покупки, но Леда выглядывала из окна каюты, когда они проплывали мимо. Она вновь пристала к Катерине с вопросами.

— После того как Марина обвела вас вокруг пальца… Катерина, вы отступили? Позволили ей одержать верх?

— Понимаешь… нет… — неохотно ответила Катерина. — Все не так просто.

— Потому что кажется… только не обижайтесь… чем больше я узнаю, тем сильнее мне кажется, что она играет вами, как куклой. — Леда зарделась. — Разве я здесь не поэтому? Она просто заставила вас приютить меня?

— Нет-нет! — Катерина старалась сохранять спокойствие перед лицом такого обвинения. — Марина попросила меня об услуге. И я ее оказала. И очень этому рада, — твердо произнесла она, надеясь положить конец неприятному разговору.

— Услугу? — изумилась Леда, повышая голос. — Что вы могли задолжать этой злой женщине, которая раз за разом причиняла вам боль?

— Ох… это очень сложно, Леда. Есть вещи, о которых ты не знаешь… не сможешь понять, — внутри у Катерины все перевернулось.

— Мне кажется, что я уже начинаю понимать, — ответила Леда, качая головой из-за того, насколько она была слепа. — Я думаю, что я стала последней пешкой Марины. Способ продолжать вас контролировать… по неизвестной причине… много лет спустя.