Когда тело говорит НЕТ - Габор Матэ

Доктор Кай Сонг — всемирно известный ученый из Университета Британской Колумбии и соавтор недавно опубликованного учебника «Основы психонейроиммунологии». «Я уверен, что болезнь Альцгеймера — это аутоиммунное заболевание, — говорит доктор Сонг. — Вероятно, его причиной является хронический стресс, который воздействует на стареющую иммунную систему».

Как мы уже видели, эмоциональные центры мозга оказывают сильное влияние на неврологические и гормональные процессы при реакции организма на стресс. Подавление негативных эмоций — например, горя, гнева и ненависти, которые в результате депривации в раннем детстве неосознанно переживал Джонатан Свифт, — представляет собой постоянный и значительный источник разрушительного стресса. Исследователи из Университета штата Огайо предполагают, что при болезни Альцгеймера, как и при других аутоиммунных заболеваниях, негативные эмоции являются главным фактором риска последующего развития болезни10.

Рональд Рейган — самый известный в мире человек с болезнью Альцгеймера. Когда в возрасте 83 лет Рейгану впервые поставили этот диагноз, спустя шесть лет после окончания его второго президентского срока, в своем прощальном обращении к американскому народу он остроумно написал: «Теперь я отправляюсь в путь, который ведет меня к закату моей жизни». Это было долгое и печальное увядание.

Рейган, как и Свифт, в детстве получил травму. Его отец, Джек, был алкоголиком. «В четыре года он вряд ли понимал, что его отца арестовали за пьянство в общественном месте, — утверждает Эдмунд Моррис в своей неординарной биографии «Голландец: мемуары Рональда Рейгана». — Голландец, мечтательный и кроткий мальчик, не обращал внимания на то, как дорого обходится алкоголизм его отца. Он не понимал, почему ему и Нилу [его брату] во время бейсбольных матчей велели надеть на шеи связки с мешочками свежей кукурузы и „идти и продавать их в парке развлечений“»11.

В этом случае проницательный биограф Моррис ошибся или был прав только отчасти. Маленький ребенок не способен умом понять, что происходит в его семье, но эмоционально он впитывает в себя все негативные психологические переживания, вызванные напряженными семейными отношениями. Отключение эмоций, отказ от реальности — самый доступный способ защиты его мозга. В результате Великий Оратор говорил на языке сантиментов, а не подлинных эмоций. «„Этого не описать словами“, — стало для Рейгана мантрой, его стандартным клише для выражения требуемых эмоций», — пишет Моррис.

Если отключение эмоций происходит в достаточно раннем возрасте, во время критических периодов развития мозга, то способность признавать реальность происходящего может быть нарушена навсегда. На протяжении всей жизни Рейган с трудом отличал правду от вымысла. «Он был не способен отличить факт от выдумки», — вспоминает его бывшая невеста. Это говорит о том, что сначала в детстве, а затем и во взрослом возрасте его сознание заменяло болезненные факты вымыслом. «У Рейгана была избирательная память», — пишет издатель и редактор Майкл Корда в автобиографии «Другая жизнь», опубликованной в 1999 году:

Он был известен тем, что путал реальность с вымыслом. Есть забавная история, когда он рассказывал военнослужащим, которым вручалась медаль Почета, про пилота-бомбардировщика 8-й воздушной армии США. Его В-17 был подбит зенитным орудием, и он приказал экипажу покинуть самолет. Когда настала очередь пилота выпрыгнуть с парашютом из пылающего самолета, он заметил, что стрелок, получивший ранение, не в состоянии выбраться из люка над турелью. Летчик снял свой парашют… и лег на пол, чтобы просунуть руку в турель и взять за руку умирающего парня. «Не переживай, сынок, — сказал он стрелку, — мы погибнем вместе», и самолет рухнул на землю.

На глазах Рейгана и военнослужащих, удостоенных медали Почета, проступали слезы. Единственная загвоздка заключалась в том, что, как вскоре обнаружила пресса, этого никогда не происходило. Это была сцена из фильма, которую президент невольно перенес в реальную жизнь12.

Подобных анекдотических случаев с Рейганом известно предостаточно, как и историй о его плохой памяти на лица. «Папа, это же я. Твой сын Майк», — как-то раз обратился к нему его первенец, когда Рейган, недоумевая, не мог найти его в группе сокурсников.

Однажды будущий президент сравнил себя с «невозмутимой сердцевиной урагана». Моррис пишет, что характер Рональда Рейгана всегда отличался «невероятной замкнутостью… уже в детстве он обладал странным спокойствием… парализованной чувствительностью». У этого защитного самопроизвольного паралича есть понятная задача. Как сказала другая женщина, которая отвергла ухаживания молодого Рейгана, «я знала, что Голландца это не ранит».

Голландца — прозвище, которое Рейган получил во время работы радиоведущим, — это могло задеть. В глубине его души скрывались боль и гнев. Наиболее отчетливо его подавление эмоций прослеживается в том, как Рейган описывает один случай из детства. Как-то раз по возвращении домой, тогда ему было одиннадцать лет, он увидел пьяного отца, лежащего на улице. «На снегу с распростертыми руками плашмя лежал Джек. Он был мертвецки пьян. Я стоял над ним минуту или две… Меня переполняло чувство жалости к отцу. Я не чувствовал никакой обиды, видя, как он, похрапывая, лежит с разведенными руками, будто его распяли, — впрочем, так оно и было, — и пропитанными тающим снегом волосами».

«Я не чувствовал никакой обиды» указывает на злость, которую молодой человек питал к отцу. В психотерапии часто встречается такого рода «утверждение путем отрицания»: говорящий самопроизвольно сообщает, что не испытывает определенных эмоций, обычно гнева, о которых его изначально не спрашивали. Такое высказывание больше соответствует действительности, чем он сам себе представляет. Он и правда мог не чувствовать обиды, но только потому, что его понимание собственных чувств было уже давно нарушено. Он рассказывает, не подозревая, что его злость лежит за пределами сознания. Отрицательное утверждение «я не чувствую никакой обиды» свидетельствует о внутреннем конфликте между яростью и мощным подавлением эмоций.

Мать Рейгана, видимо, была слишком поглощена собой и перегружена тяготами, с которыми сопряжена жизнь с мужем, алкоголиком и бабником. Она мало общалась со своими детьми — точно так же, как позже будет вести себя Рональд Рейган. Часто ребенок пытается справиться с гневом, который испытывает из-за недостатка внимания, с помощью идеализации своей матери, что, вероятно, и сделал Рейган. Глубина его отрицания становится наиболее очевидной, когда у Нэнси, его преданной второй жены и опекуна, которая заменила ему мать, развился рак молочной железы. Ее лечащий врач, Джон Хаттон, получил поручение постоянно информировать президента о состоянии ее здоровья. Вот что пишет Эдмунд Моррис в своих заметках от октября 1987 года:

У Н. Р. рак груди.

Джон Хаттон собирался сообщить об этом Р. Р. после заседания кабинета министров. Встреча состоялась 5 октября. «Господин президент, боюсь, у меня плохие новости относительно маммографии первой леди». Прежде он не осознавал всю силу отрицания Голландца. Выслушав это, сидя за столом