Разыскивается миллионер без вредных привычек - Ирина Шайлина

— К дядьке с газоном?

— К тетьке с ребёнком.

У Тани явные сборы. Я снова отодвинула подругу на задний план, и теперь мне было очень стыдно. Чемоданы было видно даже с террасы — они загромождали половину холла. Я привязала козленка к перилам, и мы вошли. Вопли Тотошки слышно было издалека. Не иначе обедает. Я не ошиблась.

В кухне тоже кавардак, какие-то коробки. Зато пахло вкусно — едой.

— Про меня вспомнила? — удивилась Танька. — Надо же. А это кто? Соседский мальчик?

— Никита, — поправила я. — Это Никита. Я теперь вроде как тоже того… няня.

— Да иди ты! — округлила глаза Танька.

С этого момента кормежка ребёнка пошла гораздо быстрее. Причина одна — Таньке хотелось сплетничать, а делать это при моем подопечном неловко — он гораздо взрослее Тотошки. Я решила воспользоваться ситуацией и тоже покормить своего ребёнка, благо еда у Тани всегда вкусная и полезная. Никитка стеснялся, мялся, на Тотошку смотрел даже испуганно чутка, но есть я его усадила. После обеда вышли на улицу, во внутренний дворик. Тотошка был в восторге от Сахарка. Он так искренне радовался, что заразил энтузиазмом даже Никиту. Вскоре они носились по лужайке с криками, а козленок за ними. Идиллия. Танька вынесла по банке пива, и мы расположились на террасе.

— Алкоголь в рабочее время? — усмехнулась я, но банку приняла.

— Я пустилась во все тяжкие, — махнула рукой Танька, — все равно уволят. Давай лучше ты рассказывай.

Я послушно рассказала, упустив некоторые слишком унизительные или личные подробности. Танька охала и ахала, всячески восторгалась моей смелостью, что мне, безусловно, льстило. Мало кто считал меня смелой и самостоятельной. Солнышко светило, прогревало продрогшую за время моей болезни землю, пиво было чуть горьковатым, но вкусным… Целый день бы так просидела.

— Ты с ним спишь? — понизив голос до шепота, спросила Танька.

— Нет, конечно! Ты что?

Подруга вздохнула, закинула пустую банку в урну, попав с первого раза. Я встала и дошла: мне кидать — только позориться. Домой идти нужно… точнее, домой к Егору. Ужин готовить. Там, по крайней мере, неудобные вопросы не задают.

— С одной стороны, ты такая дура, — констатировала она, — учитывая, что до этого вы сношались везде, где только могли. А с другой стороны — молодец. Я даже горжусь тобой… немножко.

Танька явно скисла. Теперь её не радовало ни солнышко, ни детская возня, ни тем более наш разговор. Я поняла, что не только я одна скрываю и утаиваю.

— Эй, — позвала я подругу, которая явно ушла в себя, — ты ничего не хочешь рассказать?

Она покачала головой. Я велела Никитке отловить козла, нужно было домой идти. Не хочет, так и не буду насиловать. Время уже — вторая половина дня, буду готовить для идеальных ужин.

— Как тебе Тотошка? — спросила я, пока мы переходили дорогу к себе.

— Маленький.

— А ты бы хотел братика?

Спросила, а сердце замерло. И вот зачем терзаю себя глупыми вопросами? Если у Никитки и появится брат, я к этому не буду иметь никакого отношения.

— Если честно, я об этом даже не думал… Но с ним, наверное, было бы веселее. Может, папа чаще бы дома был — мелким же много внимания нужно. Хотя зачем думать об этом? Все равно папа не женится, если только на мерзкой Наташе, а мама не захочет детей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Моё сердце пропустило несколько ударов сразу. Ещё бы, такие потрясения! Тут тебе и мама, и мерзкая Наташа! Целый букет дам, которые окружают идеального, и все как одна могут рожать. Одна я ущербная. Снова реветь захотелось, но пугать Никитку не стала — ночью пореву.

Я терзала мясо на куски и убеждала себя — я все делаю правильно. Сейчас вот попрячусь тут, приведу в порядок нервы, а потом решу, как дальше быть. Не стоит мучить себя, привыкая к обоим идеальным. Но и уходить не хотелось просто ужасно! Вот ещё недельку помогу немного, а потом уйду.

Егор вернулся, когда мы с ребёнком лежали в гостиной и собирали гигантский пазл. Козёл, который свободно бегал по дому весь день, в шесть вечера был выпровожен на веранду — не стоит дёргать тигра за усы. Егора, то есть. Не нравятся ему козлы, так мы притворимся, что их здесь нет. Дверь хлопнула, я напряглась.

— Не убегай, — попросил Никита, — ты убегаешь, а папа сердится. Он вообще как маленький — ты ему нравишься, и от этого он злится.

О, я-то знала, что злится он совсем по другой причине. И вовсе я ему не нравлюсь — ему нравится секс со мной. Мне, к сожалению, с ним тоже. Но с этой порочной практикой пора заканчивать.

— Чем занимаетесь? Оу, какой пазл! Его нам Федоровы подарили ещё два года назад, извращенцы. Сколько тут деталек, миллион?

— Там ужин, — начала я, поднимаясь.

— Лежать! — скомандовал Егор.

И залез между мной и Никитой, лёг на ковёр прямо в белоснежной рубашке. Никитка был в восторге — ему весело. Мне тоже, если абстрагироваться от того, что Егор по-свойски кладёт ладонь на мою задницу каждый раз, когда его сын увлечённо вставляет очередной найденный элемент пазла. Один раз даже сделал попытку под шорты пролезть, но тут уж я возмутилась и попыталась встать.

— Ты куда? — Никита явно огорчился. — Ещё даже половину не собрали.

Расстраивать ребенка мне не хотелось. Я вернулась на место и послушно искала детальки, смеялась вместе с Никиткой и терпела, чтобы его папу не шлепнуть по руке. И все это… мне нравилось. Хотелось, чтобы так всегда было. Только не ворованными моментами, а по-настоящему. Чтобы мой муж, мой ребёнок. Чтобы я имела право поцеловать Никитку в вихрастую макушку на ночь. Чтобы делить с Егором одну спальню на двоих и не стыдиться этого. Мечты понеслись дальше — хочу ребёнка. Чтобы рос в моем животе, на обоих идеальных похожий. С бархатными глазами, неприлично длинными ресницами. Хочу сидеть на террасе — без пива, оно в идиллию не вписывается — и смотреть, как Никита играет со своим братом — моим сыном. И нетерпеливо поглядывать который час, ожидая мужа с работы…

Сегодня я была умнее — душ приняла, пока Никитка ещё бодрствовал. При нем Егор вёл себя достаточно скромно. И в комнату свою улепетнула сразу, едва отправив ребёнка спать. К тому времени я уже поняла — быть няней такого смышленого мальчика совсем несложно. Вот с его папой в разы сложнее. Егор не пытался выкурить меня из комнаты, выбить дверь тоже. Сидел себе в кабинете с умным видом. Я даже обиделась немножко — готовила аргументы, почему нам, значит, секса нельзя, а он меня не домогается совсем! Я лежала и ворочалась без сна, он работал. Потом прошёл мимо моей комнаты и даже не притормозил, ни на секундочку!