40 градусов в тени - Юрий Гинзбург

вестибюль и увидел, как дюжий голландец взял Якова за грудки и кричит на него. Увидев профессора, Яков закричал ему на русском:

– Игорь, иди сюда быстрей, он меня убьет, скажи ему, что ты не «slave»[20].

Яков видимо забыл или не знал это слово по-русски.

К своему великому удивлению, Игорь обнаружил, что именно он стал яблоком раздора для двух почтенных джентльменов. Дело было в том, что днем голландец просматривал смету работ на следующий месяц и увидел там некую неувязку: в одном случае недельная командировка одного человека из Израиля в Алма-Ату стоила тысячу долларов, а в другом – две тысячи. В ресторане Ван Дейк спросил Якова, всё ли тут верно, а если верно, то почему так. Яков, нисколько не смущаясь, объяснил ему, что в первом случае имеется в виду поездка Игоря, а во втором – его, поскольку он будет жить в лучшей гостинице и арендовать машину с шофером. И тут голландец полез в бутылку:

– Я читал и слышал, что Израиль использует русских эмигрантов-интеллигентов как рабов, а теперь я вижу, что это правда. Ты, например, знаешь, кто такой Ван Дейк? Конечно, нет! А он знает!

Для Якова подобное положение изрусов в Израиле было азбучной израильской истиной, и он был ужасно удивлен поведением Пирса, как был бы удивлен римский император Тиберий Клавдий Нерон, если бы ему предъявили претензию, что он отправляет гладиаторов на верную смерть или освещает свой дворец горящими христианами.

Профессор попал в очень трудное положение. С одной стороны, он не хотел и не мог идти против истины, которую обнаружил Ван Дейк, а с другой стороны, винить в этом Якова было просто смешно.

– Мистер Ван Дейк, в принципе, по большому счету вы правы, но лично Яков в этом никак не виноват. Он следует принятым в его стране нормам. Как-нибудь на досуге я вам всё подробно объясню, а пока идемте за стол, нас ждут.

По дороге в зал голландец сказал потихоньку Игорю:

– Если проект получится, я возьму тебя на работу в ДАФ и ты будешь нашим представителем в Казахстане.

– Я – с удовольствием, – ответил Игорь.

И подумалось ему в этот момент следующее. «Русские» олим по определению не способны к организованному протесту и борьбе за свои права, как это понимается в Израиле и во многих других странах – бурные демонстрации перед зданием правительства, сжигание покрышек, перекрытие дорог, разбивание стекол и тому подобные действия, без которых израильская демократия не работает и работать не будет. Но вот написать письмо президенту США, премьер-министрам Канады и Австралии, описывающее мытарства последней алии и полную абсурдность трансфера полумиллиона советских граждан в Израиль, и попросить их приютить эту алию с большой пользой для своих стран, да собрать тысяч сто подписей под такой петицией – это задача, посильная для русских олимовских организаций. Реакция Ван Дейка свидетельствовала, что шум в цивилизованном мире от такой акции был бы довольно значительным.

Игорь продолжил свою деятельность в Алма-Ате. Речь шла о тридцатимиллионном долларовом кредите и казахских правительственных гарантиях на этот кредит. Но Кажегельдин не мог это сделать без решения президента Казахстана, который вмешивался в хозяйственную деятельность весьма активно. Чиновники из министерства финансов и других ведомств это отлично знали, и работа шла медленно. Когда дело приближалось к кульминации, один чиновник из Минфина назначил Игорю свидание в элитной в то время гостинице в Алма-Ате «Марко Поло». При встрече с глазу на глаз этот чиновник обрисовал ситуацию очень четко: «Все готово для подписания соглашения о правительственных гарантиях, нужна взятка в сто тысяч долларов – и всё будет немедленно сделано».

Игорь тут же позвонил Якову, тот отказался давать такие деньги, Яков в свою очередь созвонился с голландцами, и те тоже отказались, как они заявили, из принципа. Предприятие лопнуло.

В соседствующих с Челябинском Башкирии и Татарии существует праздник Сабантуй. В Челябинске, где был высокий процент татаро-башкирского населения, этот праздник также отмечался. Одним из главных аттракционов на празднике было залезание на высокий деревянный столб. На верхушке столба закреплялся приз (в послевоенные времена, как помнил Игорь, это были кожаные сапоги, а перед эмиграцией в Израиль там уже висела, например, видеокамера). Обнаженный до пояса джигит лез до верха и там пытался снять приз. Это было трудно, и большинство претендентов стремительно скатывалось вниз. Приз доставался самым сильным и ловким. Крах казахстанского предприятия стал первым для профессора падением с «сабантуйного столба» в Израиле. Было ужасно жалко, казалось, что «сапоги» совсем рядом, и так всё кончилось… Яков перестал платить Игорю зарплату, выселил его из своего офиса. Последнее время офис Якова находился в весьма известном здании в Тель-Авиве, которое называется «Бейт-Текстиль».

Офис соседствовал с офисом Юлия Нудельмана, и профессор иногда заходил к нему «на огонек». Нудельман был в эмигрантской среде фигурой знаковой. Эмигрировал в Израиль в 1971 году. До эмиграции был судовым врачом и прославился операцией на борту в океане. Когда-то он был самым молодым заведующим хирургическим отделением в Москве. Еще находясь в СССР, Юлий Нудельман был принят в Ассоциацию хирургов Израиля и получил израильское гражданство. Боролся за признание в Израиле дипломов медиков из СССР и добился их признания путем личного, за свои средства обращения в Верховный суд. Участвовал в войне Судного дня. Затем принял участие в Первой ливанской войне («Мир Галилее»). Работал хирургом и заведующим отделением в больницах «Рамбам» в Хайфе и «Барзилай» в Ашкелоне.

Нудельман опубликовал на иврите и русском языке книги: «Перевернутая пирамида Израиля», «Кровопролитие в медицине», «Медицинская мафия в государстве коррупции», «Без наркоза», «Преследуемые именем закона». Наибольший резонанс вызвала изданная в 1999 книга «Щаранский без маски», где доказывалось, что вся жизнь и карьера Щаранского основаны на лжи, а сам Щаранский обвинялся в работе на КГБ. Натан Щаранский подал в суд на Нудельмана, обвиняя его в клевете, и в 2003 году суд обязал Нудельмана выплатить Щаранскому материальную компенсацию около миллиона шекелей, а книгу из продажи изъять. К моменту знакомства Игоря с Нудельманом книга еще не была издана, однако Юлий познакомил Игоря с некоторыми ее черновыми фрагментами, которые пролили для профессора свет на многие страницы деятельности бывших отказников. Впоследствии, когда была создана партия «Исраэль ба-Алия» (ИБА) и Щаранский стал министром, профессор убедился в справедливости многих тезисов Нудельмана.

Коммент-эр: партия ИБА была образована перед выборами в Кнессет 1996 года, на которых набрала 5,7 процента голосов и получила семь мест, став шестой по размеру партией страны. Тогда Натан Щаранский занял пост