Фаворитки. Соперницы из Версаля - Салли Кристи

Двор устраивается в Фонтенбло, и я пишу королю о нашей следующей встрече. В своем послании я упоминаю тайную фразу: «Осторожность, всегда осмотрительность», именно это должен прошептать король, когда подойдет к двери, чтобы я его впустила. Это Стенвиль придумал – вынуждена признать, что от этого человека есть хоть какая-то польза.

Всегда существует опасность, что король, который иногда бывает слишком суеверен, может увидеть в череде наших несостоявшихся свиданий знак Господа (который выше самого Ришелье) и то, что наша связь обречена, поэтому было решено, что, как только я получу желаемые гарантии, мы не остановимся только на груди. Наконец-то!

Я облачаюсь в легкое, тонкое домашнее платье, а не те крахмальные юбки, которые сбиваются в самых неподходящих местах и которые обычно называют «клетками целомудрия». Я даже не надеваю чулки и чувствую себя почти обнаженной, пока ожидаю короля в своих апартаментах. Как и обещал Ришелье, мне во дворце отвели целых две комнаты с видом на Двор Принцев.

Мои комнаты расположены рядом с покоями старого герцога де Фитц-Джеймса, который напомнил мне, наверное, уже раз восемь, что в этих комнатах обычно останавливается племянница маркизы де Бузоль, которая теперь вынуждена, к собственной досаде, обходиться одной комнатой, да еще и в северном крыле.

Тетушка украсила мой салон настурциями, но их удушливый запах не дает мне покоя, поэтому я вышвырнула их, сколько могла, в окно, когда услышала приближение короля. В дверь поскреблись.

– Кто там? – игриво спрашиваю я.

– Сама Осторожность, – раздается исполненный надежды голос. – Нет, подождите. Осторожно, всегда осмотрительность. Сама осмотрительность?

– Входите, милорд.

Повисает пауза, потом какая-то возня с ручкой. Наконец-то дверь распахивается, едва меня не задев.

– Наконец-то! Настоящее приключение! Настоящее приключение! Я сам открыл дверь! Скажу вам, это настоящее приключение, дорогая моя, – повторяет он со смехом и склоняется над моей рукой в знак приветствия.

Он окидывает одобрительным взглядом комнату.

– Милая комната. Хорошее освещение, уютная и без насекомых. – Он нервно смотрит в угол.

– Сир, – улыбаюсь я ему насколько могу соблазнительно, и он радуется готовности, которую замечает в моих глазах, отвечает на безмолвное звучание моего желания. Он понимает, что на этот раз все ворота, даже те, что между ног, будут открыты.

– Проходите, садитесь, сир, выпейте со мной вина, – я похлопываю по дивану, приглашая сесть. Наливаю вина.

Король улыбается мне, делает глоток и тут же отшатывается.

– Что это? Какая мерзость! Фу!

Я тоже делаю глоток, но эти помои пить невозможно. Черт побери эту женщину! Элизабет сказала, что это лучшее марочное вино, но торговец, должно быть, принял ее за полную дуру. Пытаться подражать маркизе с ее цветочками и идеальной выпивкой – и так безбожно провалиться.

– Сир, ждите здесь, – велю я, поспешно целуя его в губы. – Позвольте, я принесу что-то более приятное. – Я выскакиваю из комнаты, гадая, не слишком ли дерзко с моей стороны целовать его вот так, но я уже выпила бутылочку вина, пока его ждала. Ой… быть может, именно эту бутылочку мне и следовало приберечь для короля?

Я бегу по узкому коридору в покои Аржансона, где меня ждут Элизабет с мужчинами.

– Принесите вина! Какого угодно! – велю я, хватая бутылку со стола. – Это пойло невозможно пить.

– Но торговец уверял, что это самое популярное в Руане! – возражает Элизабет.

Самое популярное в Руане? Кому интересно, что происходит в Руане?

Вернувшись в салон, я плавно опускаюсь на диван, соблазнительно протягивая королю бутылку.

– А вы можете ее открыть ртом? С помощью языка? – с надеждой спрашивает он. – Очередной трюк?

Я вынуждена покачать головой.

– Но, как только бутылка будет откупорена… Не только мой рот умирает от жажды. – Слова мои повисают в воздухе, и внезапно я ощущаю себя свободной и жаждущей. Пусть начнется! Все, что мне нужно, – его обещание, а потом я, в свою очередь, пообещаю много, много наслаждений.

Мы молча потягиваем вино, и я пытаюсь найти тему для разговора, но в голову приходят только советы мужчин: «Убедитесь, что ее выслали. Просите гарантию на бумаге, с его подписью». Я нервничаю, я не привыкла что-то требовать, по крайней мере, требовать в обмен на удовольствия. Быть может, мне не стоило пить все вино, пока я ждала?

Король допивает свой бокал, начинает гладить меня по шее, и я не успеваю понять, что происходит, как моя голова вновь опускается вниз, как в прошлый раз. Я отшатываюсь, борясь с желанием зарыться лицом в разбухшую промежность. От короля опьяняюще пахнет серой амброй и миндальным маслом. Все оказывается намного сложнее, чем я ожидала.

Я откидываюсь назад, он накрывает ладонями мою грудь, потом замирает, оглядывается.

Почему он смеется?

– Сир, почему вы смеетесь? – шепчу я.

– Просто жду, что сейчас выпрыгнет огромная крыса или на нас обрушится стена.

Я хихикаю:

– Не волнуйтесь, здесь мы в безопасности.

Он сжимает мою грудь и неожиданно оказывается на мне, ласкает меня, щекочет мне шею, прижимается ко мне. Через тонкую хлопчатобумажную юбку я ощущаю его эрегированный член и с готовностью подаюсь вперед.

– Я не должна, не должна… – повторяю я, хватая его за волосы и стягивая парик, и тут же замираю ошарашенно – я думала, что король парик не носит.

– Что вы не должны, дорогая? – спрашивает он, жадно массируя мою грудь.

– Потому что… потому что… – С ужасом я понимаю, что уже расстегнула ему бриджи – наверное, инстинктивно, – и отталкиваю его изо всех сил. Я заливаюсь слезами, неожиданно желая Бисси, или Пьера, или Калибана. Или даже того дворецкого в Бельвю. Кого угодно, только не этого мужчину. Боже, что это со мной?