Королева четырех королевств - Принцесса Кентская

Жан умолкает, весь багровый от смущения.

– Мадам, простите, что я вам об этом рассказываю, но этому надо положить конец, и Рене настоял, что вы должны обо всем узнать, – повторяет он. – Я думаю, что такое поведение, которое, как я слышал, не в диковинку при дворе дофина, разрушит все, чего мы с таким трудом пытались достичь. Слуги уже перешептываются, и скоро слухи дойдут до ушей могущественных герцогов, которых мы смогли склонить на сторону дофина.

Бедный Жан сидит как на иголках; ему не терпится уйти.

Это удивительно, но на удивление нет времени; это отвратительно, но на отвращение времени тоже нет. Иоланда размышляет, что делать с этим новообретенным неприятным знанием. Вскоре ей становятся ясен план действий. Надо удалить из окружения дофина тех, кто оказывает на него пагубное воздействие, и заменить их достойными людьми. Но прежде всего надо найти способ объединить враждебно настроенных герцогов. Она никогда не разрывала связи с Филиппом Бургундским и теперь устраивает с ним тайную встречу. Тот, как всегда, спокоен и уравновешен – но неумолим. Он готов к переговорам с Карлом, но его требования остаются прежними: пока заговорщики, причастные к убийству в Монтеро, остаются на свободе – в герцогстве Берри или в других суверенных герцогствах, которые не находятся под властью Парижа, – Филипп и не задумается о том, чтобы объединить свои войска с войсками дофина.

А потребность в этом есть, и срочная. Генрих V снова на пороге, и на этот раз он ясно дал понять, что его цель – полное завоевание Франции. Он собрал внушительную армию – куда более впечатляющую, чем раньше. К счастью, многие из советников, которых Иоланда приставила к Карлу, сейчас в добром здравии и способны дать отпор захватчикам. Но разве ее превосходные командиры смогут одержать победу в бою, видя, как их дофин, ради которого они рискуют жизнью, пал жертвой алчных и корыстных придворных? Разве они смогут уважать его и видеть в нем будущего короля, когда услышат об оргиях, которые он устраивает в своих личных покоях? А пока Карла окружают интриганы, подстроившие убийство в Монтеро, пока он позволяет им жить под своим покровительством в герцогстве Берри и вести распутную жизнь при дворе в Бурже, нет никакой надежды примириться с Филиппом Бургундским – а это единственный шанс для Франции избавиться от английского владычества.

Иоланда временно откладывает решение этих вопросов – ей надо напомнить сыновьям об их долге перед страной. Она посылает к Рене гонца с письмом, которое призвано выдернуть его из сладких грез о новобрачной:

Вдалеке от Рене, в Провансе, она все равно может прочитать его мысли. «Да, – подумает он, – именно этого я всегда и хотел! Долой деревянные мечи, грядет настоящая война!» И юная жена его поддержит – в этом Иоланда не сомневается.

Она знает, что даже после Азенкура война в глазах Рене остается чем-то вроде рыцарского турнира. Но сейчас не время для игр – будущее всей страны зависит от исхода этих сражений. Рене должен это понять. Франция в смертельной опасности.

Письмо от сына приходит с тем же гонцом. Должно быть, Рене велел ему обождать, пока он напишет ответ.

Следующее письмо вызывает у нее смех: оно приходит сразу вслед за первым – Рене не жалеет гонцов!

«Что за сокровище мой сын! – думает Иоланда. – Господи, пусть он будет цел и невредим!»

Вскоре после этого королева Сицилии к своему ужасу узнает, что герцог Кларенс[10] хочет захватить французские земли в собственное владение. Несмотря на договор Иоланды с королем, он двинулся на Анжу с семитысячной армией. Далеко в Провансе, скованная рамками пола и статуса, Иоланда все равно чувствует, как в ее жилах закипает кровь воинственных предков при мысли о том, что кто-то хочет атаковать земли ее мужа, самое сердце его владений. Но все, что она может сделать, – писать дофину и взывать о помощи, а заодно молиться о том, чтобы Рене остался жив и вернулся с победой.