Игра Джералда - Стивен Кинг

Один острый осколок упал ей на лоб, прямо над бровью, нодругие ее не задели. Большой, судя по звуку, осколок со звоном упал на пол.Губы Джесси были болезненно сжаты и искривлены в предчувствии того, чего неизбежать: порезанные пальцы. Так оно и случилось, хотя боль, которую онаиспытала, была сущей ерундой по сравнению с тем, что было раньше. По руке дажеразлилось тепло.

Вероятно, бокал разбился удачно. «Ну должна же и менянаконец посетить удача», – подумала Джесси.

Она открыла глаза, подняла руку и увидела, что бокалразбился не так уж удачно. Темные струйки крови текли по четырем пальцам, итолько мизинец избежал ранения. Острые стеклянные занозы вонзились в большой иуказательный, но из-за онемения ощутимой боли не было. Крупные капли крови упалина постель и растеклись темными кляксами на поверхности матраса.

Эти крошечные осколки торчали из пальцев, как иголки изкактуса, и тошнота теперь накатывала на нее безуспешно, потому что желудок былпуст.

«Ну ты и правда женщина-самурай», – усмехнулся неопознанныйсубъект в ее сознании.

– Но пальцы! – крикнула она. – Мне еще нужны будут пальцы!

Она остановила приближающуюся панику и вернулась к разбитомубокалу, который теперь держала в руке. Верхний край был острым изигзагообразным, а у дна с противоположной стороны образовались две плавныеарочные выбоины. Они переливались под лучами солнца и были по-своемусовершенны. Очень удачно разбито.., по-видимому. Теперь нужно собрать всемужество. Этот острый край стекла стал для нее магическим оружием из сказки –тонкая победная сабля, которую держит фея, летя на битву.

«Ты невнимательна, дорогая, – сказала Хорошая Жена. – Ты неможешь успокоиться и сосредоточиться».

Джесси знала этот свой недостаток. Она положила большойосколок обратно на полку, так, чтобы могла без усилий достать его. Он сверкнул,отбросив солнечный блик. Джесси подумала, что он очень подходит длязапланированной операции. Надо только надавить на него рукой.

* * *

– Рассчитай движение, – сказала она, – и тогда не надо будетповторять. Просто представь себе, что ты готовишь бифштекс…

Но эта мысль была не настолько полезной, чтобы еезаканчивать, и Джесси попыталась отвлечься. Она подняла правую руку так, чтоцепочка натянулась, а запястье оказалось как раз над кромкой осколка. Ейзахотелось вышвырнуть сам разбитый бокал, но, помня эксперимент с кремом, онаудержалась. Ведь в случае неудачи с осколком ей понадобится сам бокал, которыйв данной ситуации играл роль дублера. Все эти ужасные приготовления мешалисохранить хладнокровие, но она была совершенно уверена в их необходимости. И разуж она на это решилась, ей придется сейчас пролить собственную кровь…

«Сделай так, как ты решила, Джесси… И, главное, не пугайся».

«Я не боюсь», – согласилась Джесси. Она потрясла правойрукой, пытаясь освободиться от осколков в пальцах. В основном ей это удалось, итолько острая стеклянная заноза в большом пальце, глубоко проникнув в мягкуюплоть рядом с ногтем, осталась. Она решила не тратить на нее время и приступитьк основному.

«То, что ты собираешься сделать теперь, – совершенноебезумие, – вступил какой-то нервный голос. Джесси узнала его – голос матери. –Я не удивлена – нет, это типичная реакция Джесси в детстве, ты делала нечтоподобное тысячу раз! Подумай, Джесси: зачем вскрывать себе вены и потомистекать кровью, пока не умрешь? Все равно рано или поздно кто-то придет испасет тебя – иначе и быть не может! Люди не умирают без еды и воды много дней.Поднимись хоть раз над своей эгоистичной натурой, ведь мир не рушится! Не делайэтого!» Это была, несомненно, ее мать, Джесси хорошо ее знала. Свою ненависть кдочери она умело маскировала, и слова заставляли верить, что она была всялюбовь и здравый смысл. Но Джесси помнила тот день, когда она маршевым шагомвошла в ее комнату и швырнула в нее пару туфель на высоких каблуках, не сказавни слова ни тогда, ни после.

Кроме того, все, что твердил сейчас ее голос, была ложь.Трусливая ложь.

– Нет. – сказала она. – Я не стану тебя слушать. Никто непридет., может, кроме того ночного парня с коробкой. Порезать вены не страшно!

С этими словами Джесси опустила свою правую руку ксверкающей кромке осколка.

Было важно видеть и осознавать, что делаешь, потому что онапочти ничего не чувствовала; она могла слишком глубоко порезать руку, и тогдасмерть будет неизбежна. Джесси облегченно вздохнула, убедившись, что с обзоромнет проблем: вся операция с разбиванием бокала происходила в пределах движенийее руки, и теперь осколок лежал очень удачно («Наконец, удача!» – саркастическиотметила она) – был доступен и хорошо виден.

Положив руку на осколок, Джесси надавила на него нижнейчастью ладони – той ее частью, которую гадалки называют браслетом судьбы.Стиснув зубы, она смотрела, как стекло взрезает кожу, погружается в ладонь. Онапродолжала надавливать, и стекло погружалось все глубже.

Первой ее реакцией было разочарование. Порез не создал тогообилия крови, на которое она рассчитывала. Но тут острие нашло наконец голубуюжилку сосуда, и кровь стала прибывать. Она прибывала равномерной струйкой, каквода из прикрытого крана. Следующий порез увеличил поток, и кровь потеклаобильнее. Теперь она устремилась вниз по запястью. Именно это ей и было нужно.

«Выдергивай теперь! – снова раздался крик матери. – Большене нужно, иначе умрешь! Достаточно, попробуй теперь освободить руку!»«Соблазнительная идея». – подумала Джесси, однако она полагала, что сделала ещене все. Путь к свободе ей может помешать пройти не только недостаток крови.

* * *

Она медленно и аккуратно повернула запястье так, чтобы кровьсмочила и внешнюю поверхность руки. Теперь она ощущала в ладони легкие удары,как будто ожили нервные пучки, которые были мертвы. Средний и безымянный пальцывывалились из ряда, как убитые. Большой и указательный начали резко дергаться.Несмотря на то, что Джесси почти ничего не чувствовала, она испытывала какой-тоужас от того, что наносит себе вред. И эти поникшие два пальца, как двоерасстрелянных, были хуже всей пролитой ею крови.

Но тут и ужас, и растущее ощущение тепла и давления враненой руке утонули в очередной судороге, которая впилась в бок острыми зубаминевыносимой боли. Судорога сдавила ее тело, пытаясь распластать его, прижать ккровати, и у Джесси потемнело в глазах. Ах, как не вовремя! Она не могла сейчасдвинуться. А ей именно сейчас было совершенно необходимо владеть собой.

– Нет… – цедила она сквозь плотно стиснутые зубы, – нет, невозьмешь!

Она нечеловеческим усилием воли держала тело прямо, стараясьизбежать излишнего давления на осколок и в то же время удерживая его запястьем,потому что он оказался незаменимым инструментом. Но судорога продвигалась кправой руке, и если боль станет сильнее…