Последние дни Джека Спаркса - Джейсон Арнопп

Да, я сказал «наших». Я тоже немного забылся. Почему бы и не получить удовольствие от процесса? Это не помешает мне уничтожить репутацию Паранормального Голливуда. Да: остальные радуются тому, что их специально сконструированный волшебный стол функционирует исправно. Нет: мы не смогли бы добиться такой динамики в любом другом месте.

Видимо, внутри стола спрятаны небольшие моторчики. Крошечные гироскопы. Приемники дистанционного управления на пульте в чьем-то кармане. Или пультом управляет сообщник извне, который наблюдает за происходящим через камеру, спрятанную в одном из устройств Паскаля. В современном мире ты можешь включить отопление у себя дома, находясь на другом конце света. Или вколоть соседу смертельную дозу инсулина через блютус, если верить Хоуи. Заставить стол ходить ходуном – не так уж и маловероятно.

Лиза-Джейн кивает на камеру:

– Умоляю, скажи, что она включена.

Паскаль кивает.

Кажется, Элли первой замечает лицо.

Она говорит что-то вроде: «О боже, ребята, ребята…» Но я не уверен, потому что сцена слишком шокирует меня. Вскоре все ахают, чертыхаются и шарят в поисках телефонов.

Я покрываюсь гусиной кожей. Парящее лицо смотрит прямо на меня.

Оно висит так высоко в воздухе, что нам приходится задирать головы. Это лицо размером с человеческую голову, только бесполое и неясное.

То есть у лица есть два глаза, два уха, нос и рот, но вид каждого элемента без конца меняется. Плавно, неторопливо, постоянно. Глаза перетекают из карих в голубые, в зеленые. Уши, нос и губы меняют размер и очертания. Даже цвет кожи пребывает в движении, темнея и светлея.

Неизменной остается лишь настроение фантома.

Он ухмыляется.

Он не усмехается приветливой улыбкой, о нет. Его ухмылка говорит: «Допрыгались, ублюдки, теперь я здесь. Повеселимся». Глаза сверкают. Ая рада видеть нас не меньше, чем Паранормальные – ее.

Точно ли это та самая Ая, плод наших фантазий? Фантом даже не похож на женщину. Хотя, если так подумать, мы даже не удосужились обсудить ее внешность. Мы хотели сразу получить результат. Престиж.

Наш первый порыв – не пообщаться с фантомом, а запечатлеть его.

– Твою в душу мать, – говорит Астрал, стуча жирными пальцами по экрану телефона. – Нужно сделать кадр для «Фокс Ньюс».

Элисандро наклоняет камеру на штативе вверх, намереваясь заснять Аю крупным планом. Элли наворачивает круги и говорит, что хочет позвонить ведущему «Американского идола».

Я не знаю, как должен себя чувствовать. Внутри все как будто ходит ходуном. Что это за тварь?

Мои эмоции раздирают меня в разные стороны – и так с самого начала работы над этой проклятой книгой. Один нескончаемый внутренний бой. Вокруг телефоны щелкают цифровой имитацией фотозатвора, а я не знаю, куда отвести глаза. Я заворожен парящим лицом и в то же время лихорадочно соображаю, где может быть спрятан голографический проектор. Хотя голограммы получаются только в темных помещениях при специальном освещении. Может, передо мной последнее слово техники в мире голограмм? Возможно ли это физически? Какими голограммами были Тупак и Майкл Джексон?

Если Паранормальные уже видели этот фантом во время многочисленных репетиций, то я опять-таки не могу не восхититься их актерской игрой. Как они ахают, разинув рты, и фотографируют лицо, и мне самому хочется сфотографировать их, чтобы запечатлеть искреннее потрясение на их лицах.

Но я стряхиваю с себя оцепенение, потому что и мне нужно сфотографировать Аю. Я быстро прихожу к тому же выводу, что и остальные. Когда я жму на экран, чтобы взять фокус на ее лицо, квадратик фокусировки не появляется. Как будто он не видит того, на чем ему сфокусироваться…

– Блин, – вздыхает Йохан, вглядываясь в экран. – Ее не видно.

Я делаю снимок, и все вместе мы отсматриваем фотографии.

Мы нащелкали пачку фотографий потолка, потолка и ничего, кроме потолка. Элисандро с поникшим видом проверяет запись на видеокамере, и оказывается, что лицо не запечатлелось и там. Весь свой гнев он направляет на меня:

– Ну вот, мистер Популярность! Вот поэтому у нас и нет настоящих записей с привидениями.

Астрал подхватывает.

– Да, кое-что на пленке не выходит, – говорит он невесело, потому что теперь ему нечего продать теленовостям.

Лицо Аи лыбится, как будто довольное трениями в коллективе.

– Почему оно смотрит на меня? – удивляюсь я вслух.

– Вовсе нет, – отзывается Астрал. – Оно смотрит на меня.

– Чушь, – возражает Хоуи. – Оно прямо на меня уставилось.

Все говорят одно и то же. Каким-то образом Ая смотрит на каждого из нас одновременно, отчего мне становится дурно. Может, нам всем нужно пройти МРТ? Мне точно не помешает дорожка порошка и стопка текилы.

– Ая, – зовет Лиза-Джейн и нервно хмурит нарисованные брови, растеряв все хладнокровие. – Это ты? Кивни, если это ты.

Астрал ворчит и открывает рот, чтобы отчитать Лизу-Джейн за инициативу. Рот так и остается открытым, когда лицо Аи кивает.

Мы ликуем, как команда, забившая выигрышный гол.

Контакт установлен.

Дисциплина трещит по швам, уступая место хаосу, и мы засыпаем лицо вопросами.

Элли:

– Ты правда Ая, которую создали мы, или ты просто дух, пролетавший мимо?

Йохан:

– Есть ли жизнь после смерти?

Паскаль:

– Ты путешественник во времени?

Хоуи:

– Ты не знаешь, хочет ли мой сосед меня убить?

Я тоже хочу задать свой вопрос, но все такие шумные, а у меня в горле пересохло, как после наждачки, и в висках стучит, как от отбойного молотка.

Все выкрикивают свои вопросы, и слова смешиваются в общую кашу.

Элисандро складывает руки вместе и затем разводит их с криком:

– Хватит!

Ая исчезает. Не мгновенно, а как бы тает в воздухе.

Во мне вспыхивает какое-то отчаяние. В той части меня, которая верит, что Ая действительно фантом. Я скалюсь и рявкаю на Элисандро:

– Отличная работа, придурок.

Элисандро бросается на меня через весь стол и въезжает мне кулаком в челюсть.

Я хватаю его и, потеряв равновесие, валюсь на спину, тащу его за собой, не видя ничего перед собой от бешенства. Еще до того, как мы сталкиваемся с землей, мой кулак врезается во что-то круглое, твердое и мелкое среди толщи мягкой плоти. Элисандро издает задыхающийся звук, обрушивается на меня всем телом, и мне становится нечем дышать. Он в ужасе отстраняется и отползает по ковру в сторону. Элли садится на корточки и вытягивает к нему руки, как мамаша к ребенку.