Чеслав. Ловец тени - Валентин Тарасов

А говорливая старуха между тем старательно перечис­лила почти всех парней и мужей, уже и еще пока что спо­собных по мужской части, обитающих в их городище да соседних хуторах.

— Ты бы еще деда Божко приплела сюда, старая, — оса­дил ее старания Чеслав.

— А что? Дед Божко в свое время еще тем ухарем был, — ничуть не смутилась ретивая сплетница. — Это он сейчас пень трухлявый, чихнет — и рассыплется, а тогда... Ух!

Но Чеслав, не желая слушать воспоминания о про­шлых заслугах деда Божко, решил направить «многовод­ные» россказни Леды в нужное русло:

— А она-то, Зоряна, кого больше привечает?

Тут старуха, подперев кулаком свою неугомонную го­лову, а зрячий глаз уперев в жерди под крышей, вынуж­дена была задуматься.

—Дак вроде никого особо... — прошамкала она после некоторого молчания. — Со всеми приветлива и ровна. Ну, может, скажет кому слово едкое да на смех подымет с подругами, но ты же ее знаешь, занозу...

Поняв, что больше от Кривой Леды ничего путного не узнает, Чеслав, несмотря на большое желание бабки по­делиться с ним и другими, на ее взгляд, не менее интерес­ными новостями из жизни селения и округи, поспешил покинуть неуютную хижину.

Своего двоюродного дядьку, главу рода и городища Сбыслава, молодой охотник навестил еще с вечера. Рассказал ему в подробностях об их походе в городище Хрума, пере­дал дары и заверения в дружбе от дальних соседей и поде­лился вестями о том, что следов смертоносной пошести, как он и предполагал, там обнаружить не удалось. А заодно поведал и о том, что не удалось приподнять полог над за­гадкой гибели чужаков, а потому и соплеменников. Теперь же о том следовало сообщить и волхву Колобору.

После многоголосой, суетливой жизни селения и утоми­тельной трескотни Кривой Леды лес по тропе к священно­му капищу был на удивление тих и почти недвижим. На­верное, неугомонный баловник ветер загулял нынче где-то далече в низовьях реки, а то и еще дальше — в неведомых краях. В их же округе тишина стояла такая, что, кажется, оторвись от дерева лист — и звук его падения на землю глу­хим гулом отзовется в лесных оврагах и низинах.

К капищу молодой охотник подошел, не встретив на подступах никого ни из люда городищенского и хуторско­го, ни из помощников кудесника. Наверное, и у тех и у дру­гих было немало утренних забот по хозяйственным делам. Ведь летняя пора, прибылью в дом богатая, так скоротеч­на. А Даждьбог-батюшка уж день за днем урезать ее стал, к зиме шествуя. Самое время общине припасами себя обес­печить, чтобы не голодать в лютую стужу.

Самого же верховного ведуна Чеслав заметил у бо­жественных идолов. Одетый в обрядовую сорочку, Колобор, склонившись перед богами, замер в смиренном ожидании. И понятна была теперь эта завладевшая округой дивная тишина: Всемогущие Великие говорили с их волхвом.

Чеславу, конечно же, следовало уйти, дабы не помешать великому таинству общения с богами и не прогневить по­кровителей их племени, но присущее парню чувство лю­бознательности и природная тяга к разгадке и познанию всего тайного, заставили его подобраться к идолам и жре­цу ближе.

Теперь он хорошо видел, что лицо старца, преисполнен­ное доверенной ему миссии, было привычно строгим и да­же суровым, но, как показалось молодому мужу, необыч­но бледным и напряженным. Да и во всем поведении жреца была какая-то не свойственная ему натянутость и нервозность. Он то и дело дрожащей рукой вытирал тря­пицей выступающие на лице капли пота и время от време­ни оглядывался назад, суетясь глазами.

«Неужто все еще не избавился от хвори своей Колобор?» — подумалось юноше. Но, как далее заметил Чеслав, волхв стоял перед божествами не один. Чуть поодаль, не сразу заметный в своей неподвижности, с чашей мудро­сти в руках стоял младший жрец Миролюб. Его полные смирения и внимания глаза неотрывно наблюдали за дей­ствиями мудрого старца. Заметив, что тот подал знак, и тут же выйдя из оцепенения, помощник сделал несколь­ко шагов вперед и протянул чашу Колобору.

Взятый еще мальцом из многодетной семьи в помощ­ники жрецу и взращенный в капище, Миролюб с полу­слова понимал и угадывал желания и замыслы своего на­ставника. Постигая науку волхвов, он был прилежен и сметлив, а еще больше — послушен. Но порой за этим внешним послушанием нет-нет да и проступала глубоко скрытая воля, такая знакомая самому Колобору.

Отпив из священного сосуда, верховный волхв устремил взгляд на застывшие в дереве божества, пытаясь сосредоточиться на общении с ними. Но, похоже, усилия его оказались тщетными. Произнеся обращение к Великим, он запнулся, после повторил призыв еще раз, подождал... И все же, так показалось Чеславу, остался неуслышанным, потому как снова подал Миролюбу знак поднести чашу.

Немного постояв, Чеслав хотел было уйти, дабы и в самом деле не нарушать таинства церемонии и опасаясь, что именно его присутствие могло помешать жрецу услышать глас Великих, но что-то необычное в происходящем за­ставило его задержаться. Юноша не сразу понял, что за странность его насторожила, но что-то непривычное в том, что он видел, таки привлекало внимание.

После того как Колобор сделал несколько долгих глот­ков священного напитка, Миролюб, приняв чашу, тоже приложился к ней. Но даже не это удивило Чеслава. Вку­сив напиток мудрости, Миролюб, призакрыв глаза, стал что-то тихо говорить, а Колобор, уловив сказанное помощ­ником, повторять его слова. В том, что волхв повторяет слова помощника, у Чеслава не было никаких сомнений, уж очень различимы были они в нынешней тишине. Имен­но это и поразило Чеслава. Поразило так, что в сознании, пронзив парня до самых пят, громом пророкотала мысль: «Верховный волхв Колобор внемлет воле богов Ве­ликих со слов помощника своего Миролюба! Так чью же волю и мудрость вещает нам Колобор — Великих или Ми­ролюба?»

Первые мгновения ошеломления сменились в Чеславе вспыхнувшей искрой справедливого гнева.

Не бывать тому! Крикнуть? Выбежать из укрытия? Оста­новить, прервать это святотатство? Призвать соплемен­ников и рассказать всему люду об увиденном поругании? Но поверят ли ему? Ведь жрецы могут сказать, что было вовсе не так, что ему все привиделось. Его слово против их слов, и никаких подтверждений его правоты. Как же быть? Как быть?!

Жалящие мысли роем диких пчел еще атаковали его разум, когда кипящая от гнева душа уже стремительно вытолкнула его из укрытия. Чеслав в несколько прыжков оказался между идолами и жрецами. И, повернувшись лицом к смертным, широко расставил руки, словно засло­няя собой от них Вечных.

Внезапность и быстрота его появления заставила волх­ва и его помощника резко попятиться, а Колобор, если бы Миролюб его не поддержал, и вовсе повалился бы на зем­лю. Но не только неожиданность появления Чеслава вы­звала смятение у служителей капища, весь его решитель­ный вид выказывал явную угрозу

Какое-то время, застыв, словно деревянный идол, и про­являя жизнь только тяжелым гневным дыханием и напря­женно подрагивающими желваками, Чеслав молча стоял перед испуганными служителями Великих. Но ему все же удалось разжать крепко стиснутые зубы, чтобы заявить: — Я все видел и слышал!