Пропасть Искупления - Аластер Рейнольдс

Старик с заметным усилием поднялся:

– Буду краток. Я уже осмотрелся и хочу сказать, что в мое отсутствие Скорпион показал себя отличным руководителем. Он потрудился на совесть. Я не собираюсь смещать его с поста, но ввиду имеющегося кризиса хотелось бы указать направление и дать советы. Надеюсь, все нашли время прочитать составленный мною и Скорпионом краткий отчет, куда вошла и стенограмма опроса Хоури?

– Мы ознакомились с отчетом, – сказал один из бывших ресургемских колонистов, бородач по имени Холлатт. – И у нас возник вопрос: можно ли принимать все прочитанное всерьез?

– Конечно, сведения, сообщенные Аной Хоури, необычны, – согласился Клавэйн, – но сами по себе они не должны нас удивлять, особенно ввиду случившегося с нами после отлета с Йеллоустона. Мы живем в необычное время. Обстоятельства прибытия Хоури на планету также довольно странные.

– Дело не только в том, что там с ее слов написано, – ответил Холлатт. – Дело в самой Хоури. Она была первой помощницей Илиа Вольевой. А это, насколько я могу судить, вряд ли можно назвать хорошей рекомендацией.

Клавэйн поднял руку:

– Вольева нанесла ущерб вашей планете, но впоследствии она искупила свою вину.

– Возможно, она полагает, что искупила свою вину, – сказал Холлатт. – Мне же кажется, дар искупления достанется скорее жертвам согрешившего, нежели согрешившему. Я считаю Вольеву военной преступницей, а Хоури – ее пособницей.

– Вы имеете право на собственное мнение, – кивнул Клавэйн, – но по закону, принятому нами после бегства с Ресургема, ни Вольева, ни Хоури больше не считаются преступницами. Меня больше интересует суть сказанного Хоури. И хотелось бы знать, что нам в связи с этим делать.

– Минутку, – подала голос Хоури, когда Клавэйн сел. – Может быть, я что-то упустила, но разве кое-кто еще не должен принять участие в нашем междусобойчике?

– О ком ты? – спросил Скорпион.

– О корабле, само собой. Том самом, в котором мы сейчас заседаем.

Скорпион почесал щетинистый лоб ближе к переносице:

– Что-то я не совсем тебя понимаю.

– Всех вас доставил сюда капитан Бренниген, – напомнила Хоури. – Разве это не дает ему право сидеть с нами за одним столом?

– Похоже, от твоего внимания ускользнуло, – произнесла Полина Сухая, – что «Ностальгия по бесконечности» больше не корабль, а местная достопримечательность.

– Это хорошо, что ты вспомнила о капитане, – заговорила Антуанетта Бакс, и ее звучный голос немедленно привлек внимание. – Практически с момента посадки «Ностальгии по бесконечности» мы пытались войти в контакт с ним. – Она сплела на столе унизанные множеством колец пальцы с ногтями, выкрашенными в химически яркий зеленый цвет. – Но безрезультатно. Он не хочет говорить.

– Значит ли это, что капитан мертв? – спросила Хоури.

– Нет… – ответила Бакс, осторожно оглядываясь по сторонам. – Время от времени он дает о себе знать.

– Можно я спрошу тебя кое о чем? – снова обратилась к Хоури Полина Сухая. – По твоим словам выходит, что Ремонтуар и его союзники – наши союзники – достигли существенных успехов в ряде областей. Двигатели, которые невозможно засечь, оружие, бьющее через пространство-время… это весьма впечатляет. – Голос Сухой всегда звучал нервно, словно испуганно; казалось, она вот-вот истерически захохочет. – Особенно с учетом того, что у вас было очень мало времени на совершение таких открытий.

– Это не открытия, – проворчала Хоури. – Почитай отчет. Основные концепции мы получили от Ауры, вот и все. Сами мы ничего не изобрели.

– Тогда поговорим об Ауре, – вмешался Скорпион. – Для этого, насколько я понимаю, нужно вернуться к самому началу, к тому моменту, когда мы разделились у Дельты Павлина. «Свет Зодиака» получил серьезные повреждения, это все помнят. Но на восстановление корабля бортовым ремонтным системам понадобилось бы года два-три, не больше, конечно, если у вас было достаточно сырья. Однако мы прождали тут двадцать лет. Почему вы летели так долго?

– Ремонт оказался делом не быстрым, – ответила Хоури. – Возникли проблемы с сырьем, потому что большинство звезд уже под контролем ингибиторов.

– И все равно двадцать лет – слишком долгий срок, – сказал Скорпион.

– Конечно долгий, но за несколько лет мы убедились, что ингибиторы не выказывают агрессивных намерений в отношении нас, пока мы остаемся в непосредственной близости от Гадеса, умной нейтронной звезды. Это время не пропало даром, мы его потратили на изучение объекта. Поначалу боялись, но оказалось, что ингибиторы стараются держаться подальше от Гадеса, словно он им чем-то не нравится. Впрочем, нечто подобное мы с Торном предполагали изначально.

– Расскажи нам о Торне, – тихо попросил Клавэйн.

Хоури непроизвольно пискнула горлом, это услышали все.

– Торн был лидером оппозиции, портил жизнь режиму, пока не появились ингибиторы.

– Ты и Вольева имели с ним дело? – спросил Клавэйн.

– Через него мы убедили людей принять нашу помощь, когда встал вопрос об эвакуации. Да, нам пришлось много работать с Торном. Мы довольно хорошо его изучили.

Хоури замолчала.

– Не торопись.

Скорпион удивился, услышав в тоне старика давно исчезнувшее тепло.

– Однажды из-за дурацкого любопытства мы с Торном подошли к волкам чересчур близко. Те окружили нас и принялись пихать свои зонды нам в голову, чтобы выкачать память. Но не получилось – что-то вмешалось и спасло нас. И оно пришло из окрестностей Гадеса. Возможно, это был периферийный орган самого Гадеса, тоже что-то вроде зонда.

Клавэйн придвинул к себе отчет:

– Ты говорила о контакте с человеческим разумом.

– Это был Дэн Силвест, – ответила Хоури. – Тот самый самовлюбленный негодяй, который и заварил всю эту кашу. Много лет назад ему удалось проникнуть в матрицу Гадеса; он прошел тем же путем, что и амарантийцы, бежавшие от ингибиторов.

– И ты считаешь, что Силвест – или то, чем он к тому времени стал, – помешал ингибиторам расправиться с тобой и Торном? – спросил Клавэйн.

– Да, я уверена: это был он. Когда его сознание коснулось моего, я ощутила… Назовите это раскаянием или сожалением. Словно он в конце концов понял, что натворил, какие ужасы навлек на человечество, потакая своему любопытству. Словно желал теперь искупить хоть малую долю вины.

Клавэйн улыбнулся:

– Лучше поздно, чем никогда.

– Конечно, он не мог творить чудеса, – продолжала Хоури. – Посланник, направленный Гадесом к Рух, отпугнул машины-убийцы, дав нам возможность вернуться к Илиа. И все равно это был знак, намек на то, что если мы хотим противостоять ингибиторам, то Гадес способен помочь. Кто-то из нас должен был войти в Гадес.

– И вызвалась ты? – спросил Клавэйн.