Химмельстранд. Место первое - Йон Айвиде Линдквист

Внимательно осмотрел ее с головы до ног и спро сил:

– А у тебя дети есть?

– Четверо. Все мальчики.

– Но они уже взрослые, да?

– Да… довольно взрослые. У них уже свои дети есть. Не у всех, правда.

Мальчик кивнул – был, очевидно, доволен, что его умозаключение насчет взрослых детей оказалось верным. Задумался, подошел поближе и спросил:

– А скажи… когда твои дети были маленькими, ты говорила им неправду?

– Может быть… наверное, бывали такие случаи. А почему ты спрашиваешь? Тебя кто-то обманул?

Мальчик кивнул и помялся.

– Взрослые не должны врать.

– Само собой. Не должны. Но иногда… скажи мне – что-то случилось? Что-то особенное?

– Довольно особенное.

– Хочешь рассказать? – Майвор постаралась скрыть улыбку.

Мальчик посмотрел в окно. Веки его мелко вздрагивали, как бывает во сне, – скорее всего, пытался вызвать в памяти какую-то картину.

Майвор положила руки на стол и терпеливо ждала. Она всегда любила разговаривать с детьми. Их мечты и желания просты и понятны, не вплетены в клубок темных инстинктов и незалеченных душевных травм, как у взрослых.

Она давно заметила странную конструкцию из лего на столе. Что-то похожее на фундамент дымохода – четырехугольное строение без окон и дверей. Заглянула сверху – внутри три фигурки.

– Это ты построил?

– Я… мы с мамой, – сказал мальчик, не отводя глаз от бескрайнего поля за окном. – А что мы здесь делаем? Почему мы здесь?

– Ой, – сказала Майвор серьезно. – Нелегкий вопрос.

– А ты знаешь почему?

– Нет. Не знаю. Могу только сказать, что я думаю.

– Скажи.

– Я думаю… – Майвор, не сводя глаз с игрушечной крепости, попыталась сформулировать мысль, которая смутно шевелилась в голове с той минуты, когда она увидела кресты на прицепах. – Я думаю, во всем есть смысл. И в том, что мы здесь, тоже есть смысл. И мы со временем его поймем, этот смысл.

– И все? – разочарованно протянул мальчик. Нет… конечно, не все. Но как объяснить?

– Ты в Бога веришь? – спросила она.

– Наверное, – мальчик пожал плечами.

– Хочешь помолиться со мной?

Он задумался, словно взвешивал достоинства и недостатки ее предложения.

– О’кей. Только потом ты со мной поиграешь.

Майвор положила руку с открытой ладонью на стол – договор надо скрепить рукопожатием. Мальчик, как ей показалось, немного растерялся, но потом тоже протянул руку. И когда Майвор коснулась крошечной детской ручонки, она впервые за этот день почувствовала нечто вроде уверенности: обойдется. Так или иначе, все обойдется.

Она высвободила ладонь и молитвенно сложила руки, сцепив пальцы в замок. Мальчик, поглядывая на нее, повторил жест. Лицо его сделалось очень серьезным.

Майвор прочитала «Отче наш», дожидаясь, чтобы мальчик повторял за ней каждую строку. Она дочитала молитву до конца и после слов «…и во веки веков» добавила:

– Укажи нам путь, Боже, и приведи нас домой. Аминь.

– Аминь, – повторил мальчик.

Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза, взволнованные серьезностью момента.

– А ты видела «Звездные войны»? – прервал молчание мальчуган.

– Фильм?

– Фильмы.

– Кое-что… не так много.

– Помнишь Чубакку?

У их младшего сына, Хенрика, были видеокассеты с первыми тремя фильмами, но Майвор видела только один. Никакого Чубакку она не помнила, но ведь потом появились еще штук десять серий.

– Нет, – призналась она. – Это который в черной маске?

Вопрос вызвал неожиданную реакцию. Мальчик упал на диван и начал заливисто хохотать. Майвор потрогала кубики лего на столе – что такого смешного она сказала? Но мальчик прямо зашелся от смеха, держался руками за живот и дрыгал ногами.

– Дарт Вейдер! Это Дарт Вейдер в черной маске.

– Да-да, конечно… Дарт Вейдер. – Майвор, к своему удивлению, почувствовала, что краснеет. – А кто тогда Чубакка?

Мальчик даже раскраснелся от смеха.

– Это… второй… пилот, – сказал он, переводя дыхание и то и дело начиная смеяться. – Это второй пилот у Хана Соло. Он такой… весь в волосах и говорит вот так, – мальчик издал звук, похожий на тихое рычание тигра, смикшированное с блеянием козы. Странно – звучание показалось знакомым, и в памяти Майвор всплыла картинка.

– Который похож на обезьяну?

Она испугалась, что вопрос может вызвать еще один взрыв смеха, но мальчик на секунду задумался и кивнул.

– Вообще-то да. На орангутана, – уточнил он.

– Ну вот видишь, – с облегчением сказала Майвор. – И что с этим Чубаккой?

– Мы с тобой играем. Ты будешь Чубаккой.

– И что, я тоже должна издавать подобные звуки?

– Само собой. Попробуй, у тебя получится.

Майвор постаралась сымитировать возглас Чубакки, и он опять захохотал – на этот раз с одобрением. Отсмеявшись, разъяснил Майвор ее роль. Они должны взорвать нечто под названием «Звезда Смерти». Но там много вражеских космических кораблей, и Чубакка не должен отходить от лазерных пушек, все время надо быть наготове.

Майвор опять издала характерное для вторых пилотов рычание – задание понятно и будет выполнено.

Давным-давно, много лет назад, она играла со своими мальчиками в подобные игры и сейчас удивилась – как быстро вернулся навык. Даже улыбнулась про себя. Преимущество взрослого человека: он может взглянуть на себя со стороны. Хотя вполне возможно, это и не преимущество вовсе, а недостаток. Вот она сидит, машет руками, заряжает лазерные пушки, рычит и хрюкает… а голова внезапно стала такой ясной, какой не была уже давно. Она уже не думает ни о Дональде, ни о булочках.

Дети разъехались, и она перестала понимать, что важно, а что не важно, и что ей делать дальше со своей жизнью. А сейчас всю эту тоску как рукой сняло – она поняла, что важно, а что не важно.

Важно победить Дарта Вейдера.

* * *

Стефан никогда не тешил себя нереальными планами и надеждами. Окончил гимназию с приличными баллами и начал работать в отцовском магазине IСА. Ему построили домик на участке, где он и жил, пока не исполнилось двадцать три, после чего взял кредит под родительские гарантии и купил дом в трехстах метрах от родительского.

Два года жил с Пенни, девушкой, с которой учился в гимназии. Потом в Эльвикен вернулась Карина, и через два мучительных месяца все устаканилось. Они поженились, когда им обоим было по двадцать восемь, а через пару лет отец передал магазин Стефану.