Крушение "Красной империи" - Николай Ефимов

— Насчет веры… Горбачев вам доверял?

— Думаю, на первых порах — да. Он был откровенен со мной, и одно время казалось, что влияние Яковлева падает — под влиянием той информации, которую давал КГБ, под нажимом со стороны Минобороны, МИД. Одно время даже Шеварднадзе, это мало кто знает, выступал против него. А потом что-то случилось, Горбачев взял курс на Яковлева, его влияние становилось все более сильным, и в конце концов они сомкнулись в единых действиях…

— Имел ли Горбачев какую-либо опору в кадрах КГБ?

— Думаю, не имел — не потому, что не хотел, а потому, что у него не получалось. Он понял, что КГБ не поддержит его в тех действиях, которые он предпринимал, а потому пытался осуществить свои планы какими-то обходными путями… Если вы проанализируете всю ситуацию, то убедитесь, что это так. Это, кстати, один из результатов того воспитательного процесса, который мы проводили в КГБ.

— Ну а каким же образом кандидат в члены Политбюро Ельцин превратился в лидера оппозиции?

— В моей новой книге этому посвящена целая глава. Тут сочетаются многие факторы. Во-первых, его личные особенности. Это человек необычный — не с точки зрения его умственных способностей, а по характеру, по поведению, по всему… Очень властолюбивый, карьерный. Для Ельцина власть — это все, и когда ее нет, он падает духом, не справляется с ситуацией. Я думаю, что Ельцин — человек, которым можно манипулировать. Демократы взяли его для своих манипуляций и, со своей точки зрения, сделали очень верный ход… Хотя он думал, что у него все гораздо проще получится, — помните, как он в 1992 году заявил: «Если положение коренным образом не изменится и люди не станут лучше жить, я лягу на рельсы». И что?.. Еще такой момент — очень неприязненные отношения Горбачева и Ельцина. Они ненавидели друг друга, а Горбачев был слабее Ельцина, и тот его задавил…

— Времена перестройки памятны нам и громкой кампанией по «реабилитации жертв сталинских репрессий». Как вы считаете, имела ли она иные цели, кроме официально объявленной?

— Я думаю, что Советское государство разрушали системно, с разных сторон. Одно из направлений — использование того периода, когда были эти «незаконные репрессии». Объективного подхода здесь не было…

А ведь в происходивших тогда событиях сыграли свою роль очень важные обстоятельства. В частности, убийство Кирова. Я считаю, что Сталин тут ни при чем, но ему тогда показалось, что это не простое убийство, и с этого началась вся круговерть. Потом дальше: коллективизация со всеми ее проблемами и сопротивлением кулаков, тяжелая ситуация на международной арене. Было очевидно, что против нас готовится война и что страна должна быть единой. Вот и возникло желание разобраться с теми, кто мешает…

Я думаю, рано или поздно мы бы еще вернулись к этому вопросу, стали бы разбираться, но более объективно. Ведь реабилитировали всех, в том числе и тех, кто совершил уголовные преступления. С 1931 по 1953 год было привлечено к уголовной ответственности 3 миллиона человек, около 800 000 из них расстреляно — за самые разные преступления! Если взять историю Запада, там массовых репрессий было гораздо больше, чем у нас, но, видимо, некоторые посчитали, что это хороший повод, чтобы ударить по Советскому Союзу.

— Когда же у нас появились те самые «агенты влияния», о которых вы говорили?

— Думаю, что еще в эпоху Хрущева, в результате «оттепели». Запад, в частности США, тогда убедился, что открытой конфронтацией СССР не разрушишь, это надо попытаться сделать изнутри, как говорил в свое время Даллес. И они пошли по этому пути… Размягчение общества особенно обозначилось после 1975 года, когда подписали хельсинкский документ, и там была «третья корзина» — «права человека». Кстати, недавно бывший директор ЦРУ Гейтс сказал, что начало разрушения Советского Союза надо отсчитывать именно с 1975 года.

— Пытался ли КГБ бороться с «агентами влияния»?

— А как ты с ними будешь бороться, если по некоторым позициям они выше тебя стоят?

— Тогда о тех, с кем возможно было бороться… Известно, что была обнаружена американская «прослушка» на линии связи КГБ.

— Кстати, без разведки мы об этом никогда бы не узнали! Аппаратура, которая была там установлена, стоила сотни миллионов долларов. Я думаю, если бы нам не удалось ее обнаружить, то значительная часть секретной информации спокойно бы перекачивалась в Вашингтон, что, конечно, нанесло бы нам колоссальный ущерб… Не помню, сколько она там оставалась, — она ведь предназначалась к работе в «особый период», но тем не менее могла бы работать и в обычное время.

— Обратимся к другому «особому периоду». Скажите, Владимир Александрович, у кого возникла идея создания ГКЧП?

— Да ни у кого… 4 августа Горбачев уехал на отдых и нам сказал, что надо следить за ситуацией в стране — она тяжелая. И вдруг 15-го числа публикуется проект Союзного договора руководителей шести союзных республик. Мы были поражены! Стало ясно, что после его подписания Советского Союза не будет, хотя казалось, что референдум 17 марта абсолютно прояснил этот вопрос… Тогда полетели в Форос к Горбачеву с просьбой прояснить ситуацию. Михаил Сергеевич отвечал, что договор будет подписан. И вот в этой ситуации, в этой спешке — до 20 августа осталось всего два дня — было принято решение пойти на то, чтобы создать такой орган… Причем я не помню кого-то конкретно, кто бы сказал: «Давайте создадим!» — просто все понимали, что надо спасать, и пошли на этот шаг ради спасения…

— Горбачев знал об этом?

— Да, 18-го, когда к нему приехали наши товарищи, он узнал про идею ГКЧП и сказал: «Ну давайте, черт с вами, валяйте, действуйте».

— Вопрос, интересующий многих: почему вы не отдали приказ «Альфе» на задержание лидеров оппозиции?

— Действия ГКЧП были выступлением в защиту Союза, основанным на конституционных нормах. Если бы мы начали арестовывать одного, другого, третьего, то это действительно походило бы на путч. На этот шаг мы не пошли. Но главное — мы тогда себе сказали, что если будет опасность пролития крови, мы сойдем с дорожки на любой стадии развития. Так оно и получилось — когда 20-го была пролита кровь, мы решили остановиться. Мы поняли, что та сторона может пойти на любые жертвы…

Беседу вел Александр Бондаренко

Валентин Иванович Варенников с 1989 года занимал должность главнокомандующего Сухопутными войсками — заместителя министра обороны СССР. В 1994 году единственным из обвиняемых по делу ГКЧП отказался принять амнистию, предстал перед судом и был оправдан за отсутствием состава преступления, в связи с тем, что он выполнял приказ вышестоящего начальника. Ушел из жизни 6 мая 2009 года.

В августе 1991 года произошло событие, которое могло предотвратить величайшую геополитическую катастрофу XX века — распад Союза ССР. Но история, к сожалению, распорядилась иначе, и наш народ был ввергнут в пучину страданий. В результате насильственного разлома Советского Союза наш народ понес неисчислимые бедствия. За пределами России остались десятки миллионов этнических россиян. Но самое главное — разорваны все артерии, связывающие нашу огромную державу, созданную еще монархами, а не только советской властью.