Частная жизнь Тюдоров. Секреты венценосной семьи - Трейси Борман

В Анне не было ничего из того, что так привлекало Генриха в женщинах. Первые три его жены были женщинами миниатюрными, Анна же оказалась высокой и крупнокостной. У нее был большой нос, который Гольбейн на портрете хитроумно замаскировал поворотом головы. Нехороша была и кожа, покрытая оспинами. Запах тела был настолько силен, что о нем упоминали многие придворные.

Когда встреча закончилась, король набросился на Кромвеля с криками: «Она мне не нравится! Она мне не нравится!» Он приказал министру немедленно избавить его от перспективы подобного союза. Несчастный Кромвель был вынужден сказать, что контракт уже заключен и у короля нет другого выхода, кроме как жениться. Вновь Генрих и Анна встретились 3 января. Такой должна была быть первая встреча. Если бы это так и случилось, то все могло сложиться иначе. На сей раз Анна прекрасно подготовилась. Для встречи она выбрала великолепное платье из золотой парчи и головной убор, украшенный восточными жемчужинами, черный бархатный венец и ожерелье из сверкающих камней. Она была «дружелюбной и очень женственной». Генрих постарался выглядеть достойным женихом, он сиял «самой радостной улыбкой и вел себя, достойно монарха»[311]. Но всех ему одурачить не удалось. «Многие заметили, что король был с ней, но на лице его было написано разочарование, — писал автор „Испанской хроники“. — Все заметили, что с этого дня король стал не так весел, как обычно»[312].

В действительности же больше оснований для разочарования было у Анны, чем у короля. В прошлом Генрих был очень спортивным человеком и регулярно занимался активными видами спорта. Но полученная на турнире травма, которая мучила его почти четыре года, теперь заставляла больше времени проводить в покое. Король быстро набрал вес и часто жаловался на нездоровье. Французский посол Марийяк был поражен «удивительным избытком» в питании короля[313]. Увеличившийся объем талии очевиден по его одежде и доспехам. За период с 1514 по 1536 год Генрих прибавил всего два дюйма, но к 1541 году его талия увеличилась на целых семнадцать дюймов и теперь составляла пятьдесят дюймов. Грудь его увеличилась до пятидесяти семи дюймов — то есть на двенадцать дюймов. Не стоит и удивляться, что мастер доспехов называл своего суверена «очень плотным»[314].

На наброске, сделанном художником из Антверпена Корнелиусом Массейсом четырьмя годами позже, король выглядит гротескно. Маленькие глазки и тонкие сжатые губы тонут в складках плоти. Шеи совершенно не видно, а широкие плечи уходят за края рисунка. «Король был настолько плотным, что такого человека еще не видел свет, — писал один из современников. — В его дублете поместились бы три самых крупных человека»[315].

Это же подтверждает и портрет, написанный примерно в 1542 году, на котором король изображен в колоссальной просторной мантии, надетой поверх нескольких слоев одежды, в попытке замаскировать свою полноту. В левой руке он сжимает золотой посох, на который ему приходилось опираться даже при коротких переходах по дворцу. По мере того как малоподвижность Генриха возрастала, его посохи становились все более роскошными. Некоторые были дополнены рядом аксессуаров — коробочка для ароматического шарика, чернильница, перо, золотые счеты. Желая польстить монарху, придворные стали подражать ему. Одежда стала еще более многослойной, а многие еще и использовали специальные подкладки. Придворные стали носить шляпы, которые вошли в моду, когда Генрих стал носить их, чтобы скрыть редеющие волосы.

Питание короля и особенно его любовь к красному мясу породили множество проблем со здоровьем. Когда король приблизился к среднему возрасту и метаболизм его замедлился, он стал страдать жестокими запорами, из-за чего ему приходилось долгое время проводить на королевском стуле, причем он испытывал жестокие боли. Генрих пил много красного вина, и ему приходилось часто мочиться, что приводило к обезвоживанию. Говорили, что его жажда «неутолима», а это еще более усугубляло ситуацию с запорами.

В 1539 году хранитель королевского стула Томас Хенидж сообщил об особо жестоком приступе запора своему покровителю, Томасу Кромвелю. Первый министр всегда живо интересовался всеми деталями жизни короля. Чтобы облегчить состояние монарха, врачи прописали ему пилюли и клизму. Клизма представляла собой свиной мочевой пузырь со смазанной жиром металлической трубкой, которую вводили в задний проход. Пузырь содержал более пинты слабого раствора соли и отвара трав. Раствор этот оставался в кишечнике один-два часа. Проведя это неприятное лечение, врачи посоветовали королю лечь спать пораньше — впрочем, трудно представить, чтобы король решил заняться чем-то другим. Хенидж отметил, что король «спал до двух часов ночи, а затем его величество поднялся и пошел на стул, где под влиянием пилюль и клистира [клизмы], принятых его величеством ранее, сильно облегчился, чего и ожидали доктора; несомненно, худшее осталось позади, благодаря их упорному стремлению, чтобы никакой опасности более в нем не осталось». И все же, по словам Хениджа, король испытывал «некую болезненность во всем теле»[316]. Неудивительно, что от таких запоров у Генриха развился геморрой. Эту болезнь лечили ревенем, который приносил определенное облегчение, но полностью проблему решить не мог. Несмотря на все неудобства, Генрих не собирался менять рацион питания. Напротив, чем дольше он царствовал, тем больше мяса и вина потреблял.

Союз Анны и Генриха вряд ли можно было назвать заключенным на небесах, но у них не было выбора. Пришлось постараться, чтобы сделать его гармоничным, насколько это возможно. Король ворчал, что ему пришлось «сунуть шею в ярмо», и рычал на Кромвеля: «Милорд, не пожелай я угодить миру и моему королевству, ни за какие земные блага не согласился бы я сделать того, что сегодня сделаю»[317]. Они с Анной, как и положено, отправились в Гринвич, где были запланированы продолжительные свадебные торжества. Современный хронист Эдвард Холл описывал роскошные украшения соседнего Блэкхита: «из богатой золотой парчи были устроены навесы и павильоны, в которых развели костры и курили благовония для нее [Анны] и тех дам, которые сопровождали ее величество»[318]. Похоже, терпкий запах благовоний под навесами и в павильонах должен был скрыть едкий запах тела невесты. Дамы украсили шапочку Анны веточками розмарина.

Генрих старался не показать того, что он недоволен перспективой женитьбы на Анне. Он тщательно оделся для церемонии — костюм из золотой парчи «был расшит золотом, украшен множеством жемчужин, а пряжки и подвески были из чистого золота». Чтобы не замерзнуть на холодном зимнем ветру, король надел мантию из пурпурного бархата. Застежки на груди и рукавах представляли собой «большие пуговицы из алмазов, рубинов и восточного жемчуга». Дополняла наряд шляпа «с таким обилием драгоценных камней, что немногие смогли бы не оценить их»[319].