Кровоцвет - Кристал Смит

Я не двигалась с места, едва осмеливаясь дышать. Вспомнив свое страшное изображение на стене, я сказала:

– Я всего лишь обычная девушка, Ксан. Я просто немножко лучше разбираюсь в том, что происходит вокруг. Но в остальноем я такая же потерянная, запутавшаяся и одинокая, как и все остальные.

– Потерянная? Ну, нет. – Он взял мои руки в свои. – Запутавшаяся… никогда бы так не сказал. Одинокая? – Он медленно наклонился ко мне и тихо промолвил: – В этом я мог бы тебе помочь.

Мы стояли так близко друг к другу. Я чувствовала на своей щеке его дыхание, нежное и спокойное. Я подняла голову и посмотрела на него, его лицо было совсем рядом.

И земля пошатнулась под нашими ногами.

Он крепко прижал меня к себе, когда колонна, к которой он прислонялся, задрожала и рухнула, разбившись на мелкие осколки. Земля вздыбилась, а скалы у нас над головами со стоном крошились и опадали дождем из мелкой пыли и колючих камешков. Я вцепилась в Ксана, и мы побежали сквозь бурю к наклонному проему. Начали падать крупные камни, перекрывая узкую тропу.

Хвойные иглы превратились в снаряды и пронзали воздух, как стрелы на неровном поле боя. Ствол гигантской ели перед нами хрустел и стонал, а затем вдруг треснул у основания и рухнул поперек дороги. Идти вперед мы не могли. Вернуться обратно – тоже. Я ощутила во рту вкус страха, острый и кислый, как кровь и желчь.

Ксан затащил меня вниз под ствол упавшего дерева и накрыл мое тело своим, защищая от обломков. Земля встрепенулась еще один раз, и, наконец, все стихло.

Он первым поднялся на ноги, затем помог подняться мне. Туман рассеялся, как будто его поглотила дрожавшая земля. Осталась лишь пыль. Когда и она улеглась, перед нами открылся почти неузнаваемый ландшафт. Груды камней, поломанные деревья и несколько столбов дыма, поднимающегося из сердца города, силуэты которого стали вырисовываться благодаря первым робким лучам тяжело встающего солнца.

– Нет, – пробормотал потрясенный Ксан. – Мы его остановили. Все закончилось. Этого не может быть.

Но мы с ним знали правду: это было верным признаком смерти старухи. Лесные Врата пали.

* * *

Все время, остававшееся до рассвета, мы пробирались сквозь поваленный лес. По водосточному желобу мы проникли в замок. Даже в подземелье мы слышали отдаленные крики, доносившиеся из города. Когда мы вынырнули с другой стороны, занималась заря.

Ксан оставил меня ждать в кладовой, среди разбитых бутылок и перевернутых бочек, а сам свернул за угол, чтобы расспросить стражника, который стоял у входа в темницу.

– Еще раз я спрашивать не буду, – услышала я его голос, в котором звучали угрожающие нотки. – Я оставил тебя здесь вчера вечером. Я хорошо тебе заплатил. А теперь скажи мне правду: за это время не впускал ли ты внутрь кого-нибудь? Не выходил ли кто?

– Я уж говорил вам, что нет, – пробормотал стражник. – За всю ночь ни душеньки не было. Никто не появлялся тут. Даже когда так трясло, что замок ходуном ходил. – Стражник помолчал. – Ну, кроме целительницы. Разрешенной двором знахарки. Она попросила пустить ее, чтобы осмотреть заключенного. Не мог же я отказать. Да вы и сами знаете правила. Королевский декрет, все дела. В его сундуках денег столько, что с лихвой хватит на целительницу…

– Ксан, – сказала я, выходя из кладовой.

– Эмили, – оборвал меня он. – Тебе нужно оставаться…

– Это Сальма, – печально произнесла я, дрожащим пальцем указывая на женщину, которая поджидала нас на вершине лестницы, ведущей к камерам. Ее белый фартук был заляпан кровью, как и белый чепчик, но Ксан не мог ее увидеть.

Я двинулась за духом Сальмы в глубины темницы. Ксан следовал за мной по пятам. Камеры в Ренольте были сооружены для того, чтобы держать в них ведьм: железные прутья решетки, низкие потолки, узкие окна, пропускающие чахлые полоски света. Но какими бы темными и мрачными ни были темницы в Ренольте, эти оказались еще хуже. Здесь не было окон, света и звуков, за исключением медленного кап-кап-кап, доносящегося откуда-то из нутра подземелья. А вонь… запахи разложения, рвоты и мочи смешались, создав дьявольские испарения, которые проникали в мои ноздри и липли к коже.

Сальма остановилась у последней двери. Я знала, что ждало меня за ней: эти отметины я отчетливо видела на привидении. Я кивнула ей и прошептала:

– Мы позаботимся о том, чтобы правосудие восторжествовало. А теперь иди. Кестрел тебя ждет. – На ее губах мелькнула нежная, исполненная надежды улыбка, и она исчезла.

Ксан открыл задвижку. Дверь распахнулась, и мы увидели Дедрика Корвалиса, который сидел, лениво прислонившись к стене. Его руки были перепачканы кровью, в уголках рта застыла усталая улыбка.

– Наконец-то, – сказал он. – Я зову уже несколько часов подряд. Моя целительница на меня напал. Я был вынужден защищаться. Боюсь, я тут все перепачкал.

Тело Сальмы лежало в углу смятой грудой.

Nihil nunc salvet te.

От слабого дрожания – последних толчков землетрясения – поверхность лужи крови слегка зарябило. Когда толчки прекратились, Дедрик ухмыльнулся:

– Я требую воды. И чистую одежду. Не могу же я предстать пред судом в таком виде. – Он поднял руки вверх и тихо рассмеялся.

– Судом? – переспросил Ксан. – Твой суд состоится тогда, когда я его устрою.

– Вот тут ты ошибаешься, мой дорогой мальчик, – ехидно произнес Корвалис. – Король пересмотрит мое обвинение. Мне повезло: он вернулся с охоты немного раньше. Меня заверили в том, что суд состоится незамедлительно.

Я побледнела. Я думала, что Конрад находится вдали от города, вместе с охотничьим караваном. Мне оставалось только надеяться, что он не пострадал во время землетрясения.

Дедрик продолжил:

– Мы с королем большие друзья. Я думаю, он поймет, что меня заточили в темницу без всяких на то оснований. Его стражники спустятся за мной в любую минуту. – Он склонил голову набок, прислушиваясь к стуку сапог по ступеням, эхо которого долетало до его камеры. – Ага. Вот и они.

Мы с Ксаном поспешно вышли и нырнули в соседнюю камеру, пока нас не заметили.

– Что нам теперь делать? – прошептала я.

– Я узнаю, что можно предпринять, чтобы это остановить. Сходи за Натаниэлем, скажи ему, что я буду ждать его у дворцовой лестницы. И пусть он готовится давать показания.

Я кивнула и подошла к другой стене, ища в ней проем и держа нож наготове, чтобы с помощью заклинания стать невидимой, если выхода не окажется.

– Будь осторожен, – сказала я, бросая на Ксана последний подбадривающий взгляд, после чего решительно двинулась по коридору.

За моей спиной стражники собирались возле камеры Корвалиса. Я услышала, как при их появлении он рассмеялся:

– Джентльмены! – воскликнул он, радостно приветствуя их. – Нам пора!