Сладкая мука любви - Джил Грегори

Увидеть Такера. Чтобы он обнял ее, а потом поцеловал сто раз… нет, тысячу раз. Чтобы сказал, что она не одинока в своей нелепой влюбленности и что сама влюбленность ее вовсе не нелепа, что между ними могло, имело право возникнуть нечто лучшее, чем недоверие, гнев и жажда мести, долгие годы разделявшие их семьи. Что это сильнее их и должно победить вопреки всему.

Эмма тяжело вздохнула.

Звезда! Что может изменить одна падающая звезда, одно загаданное желание?

Чувство одиночества углубилось, и впервые за последние недели девушка вспомнила о подруге. Они не виделись с самого Дня независимости. Правда, на днях Шорти и Абигайль должны повенчаться, и Тэра, как и Эмма, была в числе приглашенных, но внезапно ожидание показалось девушке невыносимым. Потребность поделиться переполняла ее.

Эмме нелегко дались последние недели. С того дня, когда отец отказался рассчитать Слейда, в их отношениях сохранялась едва заметная натянутость. Разумеется, он всячески пытался как-то загладить ссору, показать, что больше не сердится. Но Эмма не могла забыть. Это была первая трещина, и непривычное чувство отчужденности с близким человеком очень угнетало девушку. Даже в Филадельфии она не была так одинока, потому что жила у доброй тетушки и к тому же знала, что отец скучает по ней так же, как и она по нему. И любит ее.

Теперь она не была уже так уверена в его любви. Любовь – это в первую очередь доверие и уважение. Отец не доверял ее суждениям, не принимал ее всерьез. Ее доводы были всего лишь женским капризом. Как же она расскажет ему про Такера и про все, что случилось между ними? Невозможно даже мечтать, чтобы он понял, как много Такер значит для нее.

Оставалось поделиться с подругой, потому что хранить все и дальше в себе становилось невозможно.

Приняв решение, Эмма оседлала Энджел и поскакала к маленькому ранчо Маккуэйдов. Однако подъезжая, она заставила лошадь перейти на шаг, раздумывая, что сказать Тэре, а что утаить. Это было не просто. Хотелось излить душу, высказаться до конца. Тэра ведь тоже любила. Кто, как не она, мог выслушать и понять? И все же…

Эмма спросила себя, сумеет ли вслух произнести слово «любовь». Именно так называлось то, что она чувствовала. Она любила – любила своего врага.

Что скажет Тэра, когда узнает об этом, думала девушка. Возможно, она потеряет дар речи. Она ведь, как никто, в курсе отношений двух враждующих семей. Росс Маккуэйд присутствовал при роковой партии в покер и стал свидетелем разразившихся страстей. Сколько раз с самого детства Тэра слышала пересказ событий того вечера? Можно сказать, она выросла в самом центре вражды, хотя и не принимала в ней участия.

Налетел порыв ветра – растрепал Эмме волосы, дунул в спину. За ним последовал другой, и вскоре ветер уже завывал в ущельях и расселинах. Хор цикад умолк, и только стук подков по каменистой земле раздавался внятно в ночной тиши. Ранчо «Империя» было таким крохотным, что добраться от его границ до хозяйского дома было делом минут. Вокруг дома тянулся во все стороны луг, поросший густой травой, совершенно заглушавшей стук копыт. Неудивительно поэтому, что двое на крыльце ничего не слышали.

Они сидели, посеребренные лунным светом, и, казалось, не замечали ничего вокруг. Зато Эмма заметила все: некрашеные, грубые перила, облупившиеся стены, падающий из окна тусклый свет, струйку табачного дыма и даже кота, свернувшегося клубком на нижней ступеньке. И этих двоих, сидевших очень близко друг к другу.

Такер обнимал Тэру за плечи, голова ее покоилась у него на плече. Эмма натянула удила и в молчании наблюдала, как Такер приподнял лицо девушки за подбородок и заглянул ей в глаза.

Ночь качнулась вокруг, как утлая лодка в стремительном потоке. Эмма стиснула поводья так, что заныли пальцы, борясь с желанием сползти с седла и рухнуть, рыдая, в траву.

В это время с дерева раздалось громкое совиное уханье. Энджел отпрянула в сторону с испуганным ржанием. Девушка успокоила лошадь быстрым движением поводьев, но чары уже рассеялись для парочки на крыльце. Тэра схватилась за сердце. Такер тоже схватился – за лежащее рядом ружье. Он успел вскинуть его и прицелиться, прежде чем разглядел бледное лицо Эммы. Ружейный ствол опустился.

Ненадолго взгляды их встретились.

«До чего же я все-таки наивна, – с горечью подумала Эмма. – Верила, дурочка, что он меня все-таки любит! Боже мой, да ему же все равно кто, лишь бы в юбке!»

Она увидела на лице Такера удивление, смешанное с досадой. Подумать только, он раздосадован! Застигли на месте преступления! Как в тот день, на земле Маллоев!

Что до нее самой, свет не видывал такой идиотки!

Не говоря ни слова, девушка повернула лошадь и пустила ее в галоп. Нужно оказаться как можно дальше от тех двоих, иначе сердце ее разорвется у них на глазах.

– Эмма! Эмма, постой!

Окрик Такера был гневным, требовательным. К нему присоединился нежный, умоляющий голосок Тэры:

– Эмма, вернись, прошу тебя!

Та не слушала. Она неслась сквозь ночь, словно преследуемая фуриями. Она даже не оглянулась ни разу. Волосы развевались позади черной шалью, слезы струились по щекам.

Падающая звезда выполнила желание лишь отчасти. Лучше бы она его вовсе не загадывала.

Такер нахлестывал коня, бормоча сквозь зубы проклятия. Выражение лица Эммы, ее поспешное бегство лучше всяких слов говорили о том, как она расценила увиденное. Она не могла бы ошибиться сильнее.

На деле Такер с отцом были приглашены в этот вечер на ужин к Маккуэйдам. Росс и Джед были давними друзьями, а что до Тэры и Такера, то смерть Бо сблизила их. В конце концов, все шло к тому, что Тэра станет одной из Гарретсонов, и только жестокий каприз судьбы помешал этому. Не то чтобы Бо официально был ее женихом, но Такер считал своим долгом относиться к девушке, словно так оно и было. По всему было видно, что она глубоко переживает смерть Бо. Такер сочувствовал ей, жалел ее, и это сближало его с кроткой, милой Тэрой Маккуэйд.

Ничего большего между ними не было и не могло быть.

Когда-то Такеру казалось, что ни одной женщине не под силу завладеть его сердцем. Теперь он знал, что такая женщина существует. Даже если бы ему пришло в голову отдать свое сердце другой, это было невозможно, потому что он уже потерял его.

И вот теперь женщина его жизни бежала от него, как от исчадия ада, и нужно было поскорее догнать ее и объясниться. Ему стоило немалых усилий держаться подальше от Эммы все эти недели, но он не собирался навязывать ей свое нежеланное внимание. Однако теперь, когда она вообразила себе невесть что, настало время для серьезного разговора. Она должна узнать, что ошиблась.

Что именно она думает о нем, давным-давно стало Такеру небезразлично. Как он ни старался, но не мог выбросить Эмму из головы. Даже после попойки в салуне, проснувшись утром на полу, первым делом он вспомнил о ней.