Сладкая мука любви - Джил Грегори

– Эй-эй, ты меня задушишь!

– Я хочу знать только одно, – процедил Такер сквозь зубы. – Сколько в этом деле было расчета, а сколько – любви?

– В каком деле?!

– Говори, любил ты Эмму Маллой или только охотился за ее приданым?

– А какое тебе до этого дело? Боишься конкуренции? Потому что вы с отцом сами охотитесь за ее землей?

Это заставило Такера разжать руку. Прямо в яблочко, подумал он мрачно, вспомнив самодовольные рассуждения отца о том, как легко можно будет заполучить земли Маллоя, когда хозяин прикажет долго жить. Какая разница, каким путем стремиться к цели, если цель не самая благородная?

– Я так понимаю, что мы не поладим… – пробормотал Дерек, поправляя воротник.

В этот момент Ванда взяла Такера под руку, избавив от необходимости отвечать.

– Сладенький мой, оставь его. Он, бедняжка, со вчерашнего дня на ногах не стоит. Давай найдем занятие поинтереснее. День у тебя, похоже, не задался, пойдем, я тебя утешу.

Он слушал ее вполуха, сдвинув брови и пытаясь вспомнить, чем Дерек Карлтон так его рассердил несколько минут назад. Но в сознании все плыло, а в глазах двоилось. Сильно подкрашенное лицо Ванды приближалось и уплывало. Сделав над собой усилие, Такер поймал его в фокус и растянул губы в улыбке.

Пока они добирались до лестницы на второй этаж, ноги у него то и дело подкашивались, так что девице пришлось поддерживать его за талию. Это привело ее в еще более игривое расположение духа.

– Осторожнее, сладенький мой! Смотри под ноги, потому что если уж свалишься, то точно больше не поднимешься!

– Будет тебе, Ванда, – не слишком связно защищался Такер. – Не так уж много я и выпил.

На лестнице он бросил взгляд на окна и с удивлением заметил, что уже смеркается. Однако, как ему показалось, уже в следующую секунду он смотрел на дешевые, но пышные красные драпировки вокруг широкой кровати. Официально это считалось гостиничным номером, но негласно было номером публичного дома.

Такер был рад оказаться в этом гнездышке порока, вдали от внешнего мира, от действительности – от ранчо, отца, распри… и, конечно, от Эммы Маллой. Пожалуй, подумал он, забыться все-таки удастся.

Ванда смотрела на него снизу вверх – невысокая, пухленькая, с выщипанными в нитку подведенными бровями и мушкой на щеке. Она была прехорошенькая и значилась первой в списке девиц, с которыми он проводил время в заведении «Иезавель».

– Ты держишься молодцом, даже когда выпьешь, – говорила она, – не то что этот болван приезжий. Кстати, что-то тебя давно не было видно? Мы все соскучились.

Вместо ответа Такер наклонился и поцеловал ее.

– Все-то он умеет… – проворковала девица, начиная расстегивать его рубашку.

Пальцы ее двигались с ловкостью, отточенной долгим опытом, – не то что пальцы Эммы этой ночью, когда она собиралась осмотреть его.

– Не хмурься, сладенький мой. Уж не знаю, что тебя гложет, но обещаю, что помогу об этом забыть.

Она приподнялась на цыпочки и прижалась губами к его губам. Такер сделал честную попытку ответить на поцелуй, хотя казалось, что губы онемели. Опьянение навалилось внезапно, так что подкосились ноги.

– Ничего не выйдет… – пробормотал Такер.

– Выйдет, не волнуйся! Это не первый раз, когда ты поднимаешься ко мне хорошо загруженным, и до сих пор проблем не было. Не сейчас, так через четверть часа…

– Ты не поняла… – Он перехватил руку Ванды на ремне брюк и отстранил ее. – Вообще не выйдет… потому что ты – не она…

В следующую секунду он уже мешком осел на пол, словно кто-то ударил его дубиной по голове. Ванда взвизгнула, отскочив. Вгляделась в лежащего Такера. Тот был совершенно неподвижен, и только мерное тяжелое дыхание говорило, что он просто спит. Тогда она подложила ему под голову подушку, понимая, что ни за что на свете не втащит такую тяжесть на кровать.

– Бедняжка! Все-таки сегодня он напился сильнее обычного. Что это на него нашло? Не знай я его так хорошо, подумала бы, что влюбился.

Продолжая размышлять уже про себя, Ванда заботливо убрала со лба Такера влажную прядь волос. Она относилась к нему очень тепло, как, впрочем, и остальные девицы заведения. Те из них, которые удостоились интереса Такера, благодушно делили его между собой, зная, что ему никуда от них не деться.

Такие, как он, скорее спляшут с гремучей змеей, чем произнесут брачный обет. Они любят женщин вообще, любят разнообразие. Им недостаточно одной.

Такер любил флирт, и с ним было легко. Даже за карточным столом он не возражал, если какой-нибудь из девиц приходило на ум заглядывать ему через плечо, покусывать за ухо, тереться грудью. Наоборот, это как будто приносило ему удачу.

И так должно было оставаться впредь.

Тогда кто такая «она», про которую он вспомнил, перед тем как рухнуть?

Ванда вздохнула, дружески чмокнула Такера в лоб и решила, что ей послышалось. Потому что такие, как Такер Гарретсон, не меняются. Он просто не из тех, кто женится.

На следующей неделе погода стала еще жарче – а страсти накалились еще больше. Город был взбудоражен слухами о войне местного масштаба.

Выстрелы то и дело звучали в Уиспер-Вэлли, но, к счастью, никто пока не пострадал. Шериф Гилл обратился к обеим сторонам с просьбой умерить пыл и не делать глупостей. Каждая из сторон выслушала его с вниманием, но не более того. Взаимная ненависть, годами не имевшая выхода, наконец вырвалась на свободу. Ковбои на обоих ранчо разрывались между преданностью хозяину и страхом за свою жизнь. В один прекрасный день противник мог оказаться ловчее или скорее на руку, и тогда их ожидала участь Бо Гарретсона.

Ярость, казалось, висела в воздухе, как удушливая пыль.

Уин Маллой нанял еще людей для охраны своей собственности, так что у Коринны и Эммы прибавилось хлопот. Ковбои несли охрану посменно, и не было пары часов, свободных от готовки, мытья посуды и тому подобных хлопот.

Эмма нисколько не возражала против этого: работа помогала забыться. На досуге она вряд ли смогла бы бороться с настойчивыми мыслями о Такере.

Но однажды вечером, когда и отец, и Коринна разошлись по своим комнатам, Эмма вдруг поняла, что не в силах больше крутиться как белка в колесе. Отложив починку кухонных занавесок до лучших времен, она вышла на крыльцо.

На душе у девушки было неспокойно. Запрокинув голову, она долго всматривалась в звездное небо в надежде, что тревога уйдет.

Падающая звезда блеснула яркой полосой на одно короткое мгновение. Была она крупная, яркая – звезда, под которую хорошо загадать желание.

«Желаю, – подумала Эмма, – желаю… чего?»