Корректировщик. Где мы – там победа! - Георгий Крол

Результатом короткой дуэли стал панический приказ всем наличным силам Кригсмарине идти к острову Узедом. Ну, это не так быстро происходит, пока определятся, какими силами, пока пройдут датскими проливами… Неделя, не меньше, это же почти тысяча сто миль. Да и кроме того, они ведь там не просто рыбку ловят, они с англичанами дерутся. Так что наш флот может до времени не беспокоиться. Разве что слушать получше, подлодки могут появиться раньше.

А пока мы продолжим вывозить все что можно. Хотя, если честно, не так уж много тут и осталось. Действительно. Прошло десять дней. В той, другой истории, к этому времени потери уже достигали 50 процентов, немецкие гаубицы, а иногда и прорвавшиеся танки долбили по зданиям, и многое или было разрушено, или не смогли демонтировать. Только инженеров и документацию смогли вывезли полностью. Парней даже прикрывать было некому, корабли и авиация охраняли груз. Зато сейчас, без боев, в спокойной обстановке, да еще при полном сотрудничестве с персоналом полигона… Небо и земля. У нас ведь даже раненых пока нет.

Следующие два дня работы шли медленнее, но не менее четко. Самолеты начали вывозить рабочих высокой квалификации, а ночами гудели грузовики и тягачи, отвозя к морю тяжелое оборудование для погрузки на корабли. Я побывал на берегу дважды. На пятый день, сопровождая колонну с оборудованием бункера управления и контроля, и сегодня. Кажется мне или нет, не знаю, но, по-моему, часть кораблей куда-то ушла. Возникает подозрение, что нас посвятили не во все детали операции.

Немцы действовали против нас без огонька. То постреляют, то снова попробуют бомбить. Никто уже и внимания на них не обращал. Но это была только видимость. Все это время они перебрасывали на остров все части, оказавшиеся под рукой. И, кстати, совсем не мало. Не то чтобы мы об этом не знали. Скорее намеренно делали вид, что ничего не замечаем. Чем больше мы их набьем тут, тем меньше останется пехоте на том берегу. Тем более что бригада морской пехоты, которая там окопалась, да при поддержке корабельной артиллерии, может держаться на своих позициях сколько угодно. А что! Траншеи в полный профиль, с бетонными стенками и бункерами для укрытия. Бетонные же укрытия для орудий всех пяти противотанковых батарей и двух 88-мм немецких «ахт-ахтов», отобранных у зенитчиков. Точнее, вместе с ними. Так что зря бригада времени не теряла.

Разумеется, основные работы производили немцы, строителей тут хватало, и дело свое они знают. А на полигоне и так слишком много народу было. Часть вообще пришлось отправить по домам уже через пару дней. Потом еще часть и еще. Сейчас осталось около семисот рабочих, остальные сидят в своем поселке и тихо офигевают. Они же до последнего были уверены, что по окончании работ их или расстреляют, или отправят в страшную Сибирь, убирать снег. Весь. А им выдали положенную зарплату да еще сухой паек на месяц. Да еще дополнительно сухое молоко, масло и сахар для тех, у кого есть маленькие дети.

Ровно через две недели после высадки морская пехота вступила в бой. Сначала немцы устроили что-то типа разведки боем. В нескольких местах до роты солдат, иногда под прикрытием бронетранспортеров, наметили атаку. Их спокойно отбили огнем крупнокалиберных пулеметов и автоматических гранатометов. Тактику изменили и вдоль южного, менее укрепленного берега двинули до батальона солдат при поддержке семи танков. Потеряли четыре из них и откатились. Потом были еще атаки и еще. Всего восемь.

К наступлению ночи аккуратные поля перед позициями бригады стали намного менее аккуратными. Тут и там стояли застывшие танки или дымились груды железа, которые когда-то ими были. На черной от взрывов земле более светлыми пятнами выделялись трупы солдат Вермахта. Самый ближний из них находился в трех сотнях метров от линии траншей. У нас пока были всего один погибший и несколько десятков раненых. Большинство – легко, чаще всего осколками близко разорвавшихся снарядов. Корабельной артиллерии работы не нашлось, морпехи справились сами.

Утро началось с завывания немецких реактивных минометов. Противно они воют, правильно их бойцы «ишаками» называют. Под прикрытием разрывов мин пошла в атаку пехота. Танков на этот раз пустили сразу десять, причем впереди ползли два «Тигра». Надо же, кто-то из командиров не отправил всю свою тяжелую технику на защиту Берлина, как того требовали из ОКВ. Уважаю. Хотя все равно зря. «T-VI» – штука хорошая, но против 305-мм снарядов линкора не катит. А именно главным калибром отреагировал «Марат» на неприятную побудку.

Я в эти дни находился при штабе бригады и видел все. Наших командиров, спокойно обсуждающих, где и когда немцы попытаются еще раз. Морских пехотинцев, деловито ведущих огонь по врагу или с улыбкой читающих письма, хохочущих, даже изображающих что-то такое цыганское под гитару, сидя при этом в траншее. И солдат вермахта, орущих «…Wenn die Soldaten durch die Stadt marschieren…» от ужаса, идя в атаку, и ежесекундно ожидая тяжелого гула корабельных орудий. И немецких танкистов, которые пытались бежать на четвереньках и одновременно сбивать пламя с форменных курток и брюк, то и дело утыкаясь носом в землю.

В 20.15 пришел приказ отправить на берег один батальон. Учитывая насыщенность обороны артиллерией, автоматическими гранатометами и пулеметами, оставшихся двух батальонов хватало в избытке. Тем более что все морпехи имеют на вооружении «АС-41». Это серийная модификация Симоновского автомата под промежуточный патрон. Отличная машинка, с откидным прикладом, практически ничем не отличается от «АСС-94», к которому я привык. Немного грубее, нет приспособлений для установки оптики и прицела ночного видения, а так – вещь.

Всю ночь позади нас садились и взлетали самолеты. Утром оказалось, что большая часть флота, включая линкор, ушла. Немцы приободрились, но, как оказалось, рано. Восемь орудий эсминцев «Ленин», «Карл Маркс» калибром 102 миллиметра и пять 130-миллиметровок лидера «Ленинград» справлялись ничуть не хуже. Атаки захлебывались, едва начавшись, и их становилось все меньше. В этот день – шесть. На следующий – четыре. А через три дня танки у фрицев закончились. Они предприняли единственную попытку наступать одной пехотой, но из нескольких сотен солдат вернулась едва пара десятков. И наступила тишина. В тот же день меня отозвали на полигон.

Пенемюнде как будто вымер. Рабочих окончательно отправили по домам, куда-то подевались десантники. Только посты, да, по словам встретившего меня Никиты, рота прикрытия вдоль южного берега.

– Кит, а где все?

– Ушли. Бывших военнопленных эвакуировали с острова позавчера. В цехах и лабораториях чисто. А десантники уже в Дании. Слышал самолеты несколько дней назад?

– Слышал.

– Юл, тут такое творилось. – Кит рассмеялся. – Егор вызвал полсотни рабочих и приказал недалеко от аэродрома выкопать ров длиной сто метров, глубиной в три и шириной, как получится. Ближнюю к взлетному полю сторону приказал обшить досками и вообще укрепить. Народ ходил и удивлялся: зачем? А ночью стали прилетать самолеты. Пока их заправляли, десантники бегом к этому рву, ну и, сам понимаешь. А их полк, прикинь. Утром ров на две трети был полный. Хорошо, что всю выкопанную землю рядом свалили, ею и засыпали. И еще несколько дней досыпали, когда земля оседала.