Корректировщик. Где мы – там победа! - Георгий Крол

– Ничего себе!

– То-то и оно. Потому и тяжело. Сейчас ничего такого он не сделал, но я-то знаю, что он СПОСОБЕН на это.

В десять часов утра полигон внешне выглядел совершенно обычно. Работали люди, дымились трубы. Рабочие из лагеря что-то строили вдоль берега. На той стороне пролива были заняты разбором завалов после позавчерашней бомбежки, и на привычную рабочую суету у нас внимания не обращали. В 18.08 наблюдатели доложили, что в море показалась эскадра. В 20.20 начала высадку 7-я бригада. Два ее батальона направились вдоль берега в сторону Карлсхагена. В их задачу входило перекрыть трехкилометровый перешеек в километре после городка, перерезать линии связи и начать строительство оборонительного рубежа.

Ночью садились еще самолеты. Они доставили боеприпасы, две роты десантников и батарею 76-мм противотанковых орудий. Назад вывезли первые партии документации, готовые изделия, упакованные за день и десяток немецких инженеров во главе с Дорнбергером. Последний самолет доставил несколько зенитных расчетов, обученных работать на трофейной технике. А то зениток у нас навалом, а зенитчиков не было. А так – прямо грузопассажирский аэропорт. Рейс прибыл, рейс убыл. Красота.

С Большой земли приходили новости, одна радостнее другой. Войска остановились в 30 километрах от Берлина и теперь наносят фланговые удары, беря город в кольцо. Уже полностью освобождена Чехословакия, на территории Германии захвачены Нюрнберг и Дрезден. Англичане высадились в Кале, да там и застряли. Город-то они кое-как отбили, а дальше продвинуться не смогли. Немцы кинули туда весь флот, который смогли подогнать. Больше всего союзникам мешают подводные лодки. Они не дают тяжелым кораблям развернуться в полную силу. Этим пользуются немецкие крейсера и линкоры, обстреливая берег с моря.

А у нас пока тихо. Ощущение, что никакой войны нет. Вечером рабочие разошлись по домам. Инженеры, разумеется, остались на полигоне, кто их отпустит, но им устроили спальные места в нескольких кабинетах. Фон Браун, после трех часов беседы с нашим Петькой, ага, это его Егор представил «молодым специалистом», ходит в задумчивости. Иногда замирает и вдруг срывается с места и бежит в кабинет, что-то записать. Конструктор, куда денешься.

Следующие два дня прошли точно так же. Утром немцы приходили на работу и занимались консервацией станков. Всем заправляли немецкие же инженеры. Убежденных нацистов нашлось около двух десятков, и их тут же заложили сослуживцы, так что особого вреда они нанести не успели. Наши саперы, убедившись, что взорвать никто ничего уже не сможет, занялись прокладкой дороги к берегу. Здорово работают, кстати. Аккуратно, не оставляя ненужных следов. Готовые участки сверху накрывают масксетью, так что и с воздуха все выглядит спокойно.

Ночью прилетают самолеты, привозят людей и припасы, увозят небольшие станки, документацию, отобранных людей. Все четко, деловито. Только мы с Никитой не у дел. Иногда случается поработать переводчиками, когда возникают вопросы с бывшими заключенными лагеря. Чаще всего приходится успокаивать их старших офицеров, которые дико оскорбляются, если кто-то из командиров пробует отправить их на работу. Англичане задирают нос, наши начинают повышать голос. Пришлось Егору собрать командный состав и приказать этих «лордов» не трогать. А в целом – курорт.

Так продолжалось почти неделю. За это время, не добившись под Кале никаких успехов и потеряв несколько тысяч солдат и десяток кораблей, англичане разозлились и начали применять массированные бомбардировки. Первыми получили Гамбург и Бремен. Потом Франкфурт-на-Майне. Наши промолчали, но тут ВВС Великобритании нанесли удар по Лейпцигу, чуть ли не в момент штурма города. Правительство СССР направило ноту, требуя согласовывать действия, чтобы не бить по союзникам. Англичане извинились и назвали несколько целей. Что интересно, Берлин среди них отсутствовал, но присутствовали Ганновер, Мюльхаузен, Магдебург, Штутгарт и… Пенемюнде.

В Англию ушла секретная информация о том, что полигон Пенемюнде находится под контролем Красной Армии, а потому из списка объектов бомбардировки его необходимо исключить. И какой сюрприз, буквально через несколько часов об этом стало известно Абверу. Немцы всполошились. Послали самолет-разведчик – все спокойно. Попытались связаться по телефонам, потом по радио. Нет ответа. Тогда они решили направить в Карлсхаген офицера связи. С группой поддержки в составе полуроты солдат. И началось.

Большую часть «проверяющих» уничтожили, но сам офицер и несколько солдат успели сбежать. Да и сам факт боя все расставил на свои места. Первыми начала авиация. Девятка пикировщиков направилась к полигону, но была остановлена истребителями. Их на нашем аэродроме было две эскадрильи. Через полчаса налет повторили, но теперь бомбардировщиков было тридцать, плюс два десятка «мессеров» прикрытия. Завязалась драка, в которой наши сбили семь самолетов. Большая часть немцев ушла восвояси, но трое самых наглых прорвались к берегу. Тут их ждал следующий сюрприз в виде зениток. Ушел только один, да и тот «хромая» и нещадно дымя.

Из двух сбитых – один взорвался в воздухе, а второй начал сваливаться на крыло. От него отделились две черные фигурки и начали камнем падать вниз. Купол раскрылся только один. Ветер дул в нашу сторону, и летчик вскоре приземлился прямо возле позиции счетверенной зенитной установки Flak. Там его и повязали. Поняв, что его сбили из немецкой зенитки, майор Люфтваффе ругался всю дорогу до бункера управления, где находился штаб.

Особого интереса он не вызвал, и Егор распорядился отправить его в другой бункер, который сейчас использовался как камера. А что, не расстреливать же, в самом деле, всех саботажников. На этом бы и закончился допрос, но скучающий вид командира и огромного роста моряк, потянувший летуна за собой, напугали того до икоты. Он решил, что его ведут расстреливать. Несмотря на довольно высокое звание, фанатиком Гитлера майор не был и начал кричать, что имеет важные данные. Требовал отвести его к высокому начальству.

Егор удивился и предложил ему говорить. Летчик попытался встать в позу, но ему объяснили, что человек в полевой форме, стоящий перед ним, – генерал. И более старшего офицера как по званию, так и по должности можно найти только в Москве. Немец сразу стал почтителен и попросил карту. Его подвели к столу, и он начал указывать все, что знал. Не так уж и много, зато объекты – важнее некуда. Наименее интересным для нас оказался аэродром базирования его эскадры. Но вот районы, где срочно разворачивают два гаубичных дивизиона и дивизион реактивных установок, это серьезно. Координаты тут же передали на «Марат».

Немцы предприняли еще два налета, с тем же успехом, а потом в дело вступила артиллерия. Основной удар нанесли по стартовой площадке, но как раз оттуда все, что было интересно нашим специалистам, уже вывезли. Так что пожалуйста, пусть лупят. Правда, точность хромала, треть снарядов вообще ушла в воду. Следующий залп неплохо проредил лес на северном берегу и взбаламутил воду уже возле того берега. Правда, несколько снарядов угодили в здание электростанции, а один в цех, но пострадавших не было, укрытий хватало на всех. Третий залп немцы дать не успели, загрохотали орудия линкора и крейсеров. Этот залп, может, и не уничтожил батареи, но прыткости у них поубавил, это точно.