Вредина, маг и обряд, пошедший не так! - Эйверин Кутеж

Из-за угла вышел Артур. Бледный, мрачный, сосредоточенный.

— Вам очень плохо дается роль мышек, вы в курсе? — усмехнулся он, окидывая нас с Борисом сумрачным взглядом. — Если бы Аманда не потеряла чувство пространства, проведя столь долгое время в чужом измерении, она бы тоже поняла, что мыши таких габаритов просто не существуют… Что вы смотрите? — Эдинброг вскинул брови. — Естественно, я на вашей стороне.

Борис молча сделал два шага вперед и протянул Артуру руку. Тот замялся на полмгновения, но после твердо пожал ее.

— Но мы будем действовать последовательно, — продолжил Артур. — Сейчас расходимся, собираем вещи, заканчиваем свои дела в Форване. Завтра утром дожидаемся пресс-конференции Аманды — и только после этого уезжаем в столицу…

— Зачем ждать? — нахмурился Бор.

— Я все-таки надеюсь, что для общественности ее слова прозвучат так же безумно, как для нас с вами, — развел руками Эдинброг. — Если так, все закончится само по себе. А вот если нет, то тогда мы перейдем к активным действиям. А именно: сломаем телепорт, после чего все втроем запремся в Антрацитовой Библиотеке. Допуск мне уже дали.

— А нас оттуда не выкурят? — засомневалась я.

— Нет. Она создана как бункер. Хоть месяц провести сможем.

— М-м-м, подпольная жизнь втроем! Мне нравится, — хмыкнул Бор, но тотчас осекся, поймав на себе два яростных взгляда.

— Потом я выйду и порву нашу связь с миром Тварей. Конец, — закончил Артур.

На словах это звучало очень просто. Но на деле, кажется, мы втроем вот так легко и беззаботно затеяли революцию… И нам явно не хватало то ли воображения, то ли мозгов, чтобы в полной мере осознать придуманное.

— Ваську бы не забыть, — только и вздохнула я, когда мы, условившись о завтрашнем месте встрече, разбежались по комнатам.

* * *

…Аманда ДэБасковиц еще с «прошлой жизни», как она теперь именовала свое бытие до похищения, умела идеально ходить на цыпочках, бесшумно открывать двери и, более того, использовать маскировочные чары на очень высоком уровне.

А мир Тварей только улучшил ее способности.

Поведение Артура во время их душевного разговора не понравилось ей чуть более, чем полностью, поэтому девушка вышла из лазарета вслед за ним. Укрывшись сетью невидимости, она следовала за студентом на расстоянии четко вымеренных трех метров, дыша с ним в такт и повторяя каждое движение — классический ход Охотника из племени Тварей, так можно выслеживать жертву неделями.

Когда Артур вместе с Борисом и какой-то тщедушной девицей в оборванном красном платье обсудил свой Великий План, Аманда еле удержалась от того, чтобы не вдарить кулаком по замковой стене. Вот предатель. А ведь она чувствовала, что что-то не то…

За год Аманда слегка растеряла социальные навыки и, возможно, стала чуть более резкой, эмоциональной и… искренней в своих глубинных желаниях, но она не ожидала, что Эдинброг вот так сходу отвергнет ее. Ее и ее план. Созданный для них двоих, между прочим!

Ублюдок!

И кто эта невзрачная баба, чей нос перепачкан в мраморной крошке? Почему Артур берет ее за руку, уходя? Предатель вдвойне.

«Что ж, — подумала Аманда, — Значит, план придется немного модифицировать».

И когда заговорщики разошлись, она решительно отправилась вслед за Борисом Отченашем.

* * *

…Борис долго и с удовольствием принимал душ.

Ванную комнату заволокло паром, махровое полотенце приятно царапало распаренную кожу, волосы вились темными колечками, в голове играла героическая музыка в стиле Ханса Циммера.

Землянин злился и одновременно испытывал некое приятное возбуждение: он любил, когда жизнь бурлила, и мысль о подрывной деятельности портала ему нравилась. Совершенно неясно, что будет потом, но сейчас всё, как минимум, интересно.

Бор побрызгался одеколоном, подмигнул себе в зеркале и, напевая под нос, вышел из ванной.

— Привет, сладкий! — сказала Аманда ДэБасковиц, взявшаяся не пойми откуда и лежавшая на его диване.

Борис окаменел.

— Аманда, крошка! — почти не фальшиво завопил он мгновение спустя. — Кто выпустил тебя из лазарета?!

— Сама вышла, — она улыбнулась и помахала лазоревой бархатной карточкой, лежащей на журнальном столике. — Ты дружишь с драконом Ойгонхартом, а?

— Нет, не сказал бы. Но он все равно приглашал меня выпить, — Борис старательно изображал радость при виде девушки.

Получалось… сносно. А все же: как бы вытурить ее отсюда?

— Ага, он всех приглашает. И меня тоже звал, и ничто его не пугает, — рассеянно протянула Аманда. — Возле моей кровати целая стопка таких карточек. Надо будет заглянуть к нему… Уж кому-кому, а мастеру Ойгонхарту точно интересно узнать про языки иных миров. И, кстати! Про «интересно» и «интересности».

Девушка сощурилась, намеренно соблазнительно перекинув одну длиннющую ногу через другую. Борис почувствовал себя не в своей тарелке.

— Ты подслушал мой разговор с Артуром, — дружелюбно оскалилась Дэ Басковиц.

— Что за глупости, Ами? Какой разговор?

— О том, что я заплачу твоей планетой за счастье Гало.

Девушка лениво встала и приблизилась к Бору. Обхватила его руками за шею. Кадык Отченаша дернулся.

— Я знаю, что ты был там, Борис. Ты и какая-то девица. Кто это? Ваша новая подружка?

— Ами, я сомневаюсь, что это нормально, что ты ходишь по Форвану без сопровождения…

— Скажи, как тебе мой план? Что, если я предложу тебе стать моим королём вместо Артура?

— Ээээ.

— Мы будем править вместе. А твой мир… Ну не зря же ты его покинул? Чего жалеть?

— Аманда, тебе надо выспаться. Ты после спасения очень устала — это видно, — вроде как выкрутился Отченаш и даже утешительно погладил ее по затылку.

— Поня-я-ятно, — протянула в ответ девушка. И потом, чуть сместив объятье, очень технично и аккуратно провела пальчиком вдоль сонной артерии, дополнив жест старым добрым заклятьем: — Dorenmi.

Бор мешком грохнулся на пол.

— Хорошо, что я стала гораздо сильнее за этот год… — пробормотала Аманда, хватая бессознательного землянина подмышки и оттаскивая к гардеробу — переодевать.

— Артур… — я следила за тем, как Эдинброг собирает чемодан.

Точнее, чемодан сам себя собирал — в лучших традициях волшебных сказок. Он лежал в центре спальни, призывно откинув крышку, и одежда, книги и артефакты сбегались в него, как муравьи, понурой, но деятельной кавалькадой.

— Да? — Эдинброг обернулся.

Была уже глубокая ночь, и с того момента, как мы пришли в комнату, студент все время мрачно и сурово что-то делал. Я видела, как он напряжен.