Броманс. Книжный клуб спешит на помощь - Лисса Кей Адамс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчина сел на соседний стул. Подошел бармен и спросил, что ему принести.
— Просто воду со льдом, пожалуйста. — Он повернулся к Ноа. — Могу я тебя чем-нибудь угостить?
— Нет.
— Я не знал, что Кэнди пошла к Алексис.
— Теперь знаете.
— Я рад. Кэнди сейчас непросто.
Ноа громко фыркнул.
— Вы уж простите, но мне сложновато сочувствовать вашей семье.
— Твоя злость вполне объяснима, но Кэнди ни в чем не виновата.
— Как и Алексис. Тем не менее создается впечатление, что именно они сейчас страдают больше всего, и все из-за вас.
Бармен поставил перед Эллиоттом стакан воды, и тот выпил сразу половину.
— Справедливо, — горько пробормотал он.
— Если ждете возражений, то ждать придется очень долго.
— Понимаю.
Ноа накрыла волна злости. Он впился в Эллиотта пристальным взглядом.
— Давайте кое-что сразу проясним. Алексис согласилась на проверку лишь потому, что ей и в голову не пришло отказаться. Такой уж она человек: готова помогать всем и каждому даже себе во вред. Если не поможет вам, то будет мучиться чувством вины до конца жизни. Поэтому можете сколько угодно изображать раскаяние, но я надеюсь, вы будете доживать свои последние деньки с мыслью, что не заслуживаете ее доброты.
Ноа вскочил, достал из кармана двадцатку и бросил на стойку. Затем, даже не взглянув на собеседника, уже кинулся было к выходу, однако следующее предложение Эллиотта вынудило его резко остановиться.
— Я разузнал о смерти твоего отца.
Ноа внезапно очутился прямо перед Эллиоттом, не заметив даже, как вернулся.
— Что вы сказали?
— Ты прав, его смерть можно было предотвратить.
Ладони Ноа сжались в кулаки.
— Откуда вы обо всем узнали?
Эллиотт усмехнулся — скорее грустно, нежели самодовольно.
— У меня есть прямой доступ к секретной информации. — Он помолчал, на лице отразилось горькое сожаление. — Твоего отца отправили на задание без должной защиты. Его подвела хоть и не моя компания, но ей подобная. И произошло это по абсолютно тем же причинам, по которым моя компания попала под следствие, — из-за жадности. Чистой воды жадности.
— Прекрасная речь для выступления перед конгрессом, но я не верю ни единому слову.
— Я лишь говорю, что понимаю причины твоего недоверия.
Внутри все бурлило от ярости. Ноа наклонился, опираясь кулаком о барную стойку, и процедил:
— И что с того? Констатировали факт и теперь ждете медали?
Эллиотт с трудом поднялся.
— Приближение конца заставляет пересмотреть ценности. Мне правда очень жаль, что с твоим отцом такое произошло.
Впервые Ноа увидел в Эллиотте того, кем он и являлся, — старика, смотрящего в лицо смерти и отчаянно пытающегося загладить ошибки прошлого. Однако вспышка сочувствия, которая смягчила бы Алексис, лишь еще больше распалила ярость Ноа.
— Думаете, раскаяний достаточно? Нет. Где оно было, когда на вашу компанию завели дело? Если так рветесь искупить грехи, не языком болтайте, а сделайте хоть что-то.
Эллиотт с грустной улыбкой похлопал Ноа по плечу.
— Я пытаюсь. — Он замолчал, словно раздумывая, стоит ли продолжать. Наконец покачал головой. — Хотел бы я быть таким же храбрым, как ты. Твой отец тобой бы гордился.
Затем он ушел, тяжело передвигая ногами. Ноа остался стоять с открытым ртом, не вполне понимая, что произошло.
Алексис освободилась к полудню следующего дня. Ноа все утро провел в зале ожидания, нарезая круги и обдумывая, как рассказать ей о странной встрече с Эллиоттом. Когда она скрылась в кабинете Жасмин для последней беседы, Ноа отнес ее вещи в машину и, вернувшись, принялся мерить шагами коридор.
Наконец, когда он уже готов был на стенку лезть, Алексис вышла — улыбаясь и прижимая к груди черную папку.
— Ну вот, мы закончили, — сказала Жасмин, следуя за ней, и взглянула на Ноа. — Спасибо за то, что поддерживаете ее. Этот процесс может быть крайне тяжелым для всех задействованных сторон.
— Значит, на этом все?
Женщины обменялись взглядами.
— В чем дело? — напрягся Ноа.
Алексис ответила ему так осторожно, будто хотела успокоить недовольного покупателя:
— Мы назначили дату операции.
Ноа постарался придать лицу выражение, которое бы не кричало: «Твою ж мать!»
— На какое число?
И опять женщины переглянулись, Алексис ответила еще осторожнее:
— Скоро.
— Как скоро?
— Через две недели.
Земля словно ушла из-под ног. Ноа машинально оперся о стену. Лицо Жасмин приобрело профессиональное выражение сочувствия, которому, должно быть, учат в мединституте.
— Чем раньше, тем лучше. Зачем ждать дольше?
Алексис подошла к нему и положила ладонь на грудь.
— Не переживай, мы успеем все подготовить. А после операции у меня будет время восстановиться до свадьбы Лив и Мака.
Можно подумать, ему не плевать на свадьбу. Ноа наклонился и коротко поцеловал ее в губы.
— Звоните мне, если возникнут вопросы или сомнения, — сказала Жасмин. — И обязательно ознакомьтесь с информацией о подготовке к операции — крайне важно соблюдать рекомендации.
Алекса поблагодарила координатора и, взяв Ноа за руку, подвела к посту медсестры, где ее попросили подписать какие-то бумажки. Пока они там стояли, приехал лифт, и из него вышли Эллиотт, Кэнди и неизвестная женщина, похожая на постаревшую версию девушки с заметки о свадьбе.
— Лекса, — напряженно позвал Ноа, положив ладонь ей на поясницу.
Она обернулась и проследила за его взглядом.
— Ох, — вырвалось у нее одновременно удивленно и довольно. — Привет.
— Слава богу, мы успели, — с облегчением сказал Эллиотт, немного запыхавшись. — Кэнди написала тебе о нашем визите, но ответа не получила, поэтому мы боялись, что ты уже уехала.
Алексис достала из кармана телефон и, взглянув на экран, выдохнула:
— Черт… — она подняла голову. — Простите, не услышала. Была в кабинете Жасмин.
Ноа расправил ладонь на ее пояснице.
— Что вы тут делаете?
Эллиотт улыбнулся.
— Просто хотели навестить нашу пациентку.
От слова «нашу» у Ноа кровь вскипела в венах.
Тут Кэнди шагнула вперед и беспардонно обняла Алексис. Что еще удивительнее, та ответила на объятие с аналогичной непринужденностью. Между ними ощущалась сердечность, которая одновременно напрягла Ноа и вызвала приступ ревности, от чего стало паршиво: ему следовало радоваться потеплению в их отношениях.