Грехи людские - Маргарет Пембертон

Полковник надеялся, что сведения Эллиота о сложившейся на острове ситуации не соответствуют действительности. Но в глубине его души таился страх, что эти сведения и выводы на самом деле достоверны. Когда речь заходила о китайцах и японцах, у Эллиота был на них какой-то особый нюх: он инстинктивно, но почти всегда безошибочно определял их намерения. Сандор взял в руки оба отчета. Министерство иностранных дел будет решать, как следует поступить с японцами, прибывшими якобы для изучения английского языка. В конце концов, от них очень легко освободиться. А вот как обнаружить среди китайцев всех сторонников марионеточного режима... Полковник очень сомневался, что даже такому человеку, как Эллиот, подобная задача по плечу.

Риф вышел из штаба взбешенный. В уголках его рта обозначились резкие морщины. Его отчеты не нашли должного понимания со стороны Сандора, и Риф очень сомневался, что по его данным будет что-то предпринято. Несомненно, среди высшего командования найдутся такие, кто не примет всерьез японских шпионов в Гонконге. «Какой вред они способны причинить? – наверняка спросят они. – У японцев кишка тонка атаковать остров. Так что выпьем еще по одной, старина...» Он почти воочию видел этих людей и слышал их разговоры.

Несмотря на ранний час, утреннее солнце припекало. Британцам не нужна голая правда. Им подавай безобидные рапорты, по которым можно было бы составлять такие же безобидные служебные записки и пересылать их из одного отдела в другой, обсуждая как нечто отвлеченное. Его машина ждала у ворот. Эллиот со злостью распахнул заднюю дверцу.

– В «Рэффлз», – бросил он шоферу-малайцу, усаживаясь на скрипучее, обтянутое кожей сиденье. В Сингапуре у него было еще немало дел, но прежде всего Рифу требовалось сейчас пропустить стаканчик-другой.

Автомобиль мчался по широкой магистрали, по краям которой тянулись аккуратные, ухоженные газоны и невысокие деревья. Глядя по сторонам, Эллиот не мог понять, почему его отец и дед предпочли Гонконг Сингапуру. Ведь их основные деловые интересы всегда нахолились именно в Сингапуре. Многие здешние склады, как и в Гонконге, были украшены внушительными вывесками с большими черными буквами: «Эллиот и сыновья». Безрадостная улыбка тронула его губы, потому что приписка «и сыновья» в настоящее время не имела никакого смысла. У Рифа Эллиота нет сына, и, пока Мелисса остается его супругой, никакого сына быть не может. Во всяком случае, не может быть того, кого Риф признал бы своим сыном.

Автомобиль мчался мимо украшенного высоким шпилем собора Святого Андрея и устремился к побережью. Может, он сам не спешил обосноваться здесь именно потому, что этот огромный город был уж слишком британским с виду. Сингапур отличался неким джентльменским лоском, которого был полностью лишен шумный и суетливый Гонконг. Шофер сбавил скорость при виде полисмена, регулирующего движение. Специальные плетеные крылья были укреплены на спине полицейского. Ему не нужно было размахивать руками, направляя потоки транспорта, достаточно было лишь определенным образом повернуться. Столбик термометра безжалостно полз вверх, и когда машина сбавила скорость и поток встречного воздуха ослабел, тотчас же тонкая струйка пота потекла Рифу за воротник. Оставив позади полицейского, шофер опять прибавил газ. На приличной скорости они проехали мимо зеленой лужайки «Крикет-клуба» и футбольного поля, мимо теннисных кортов и полей для боулинга. У Рифа на этот раз совсем не было времени, чтобы сыграть партию в теннис.

Два года назад Международный комитет по добыче каучука принял решение об увеличении его производства до 90 процентов того объема, который фирма «Эллиот и сыновья» была способна производить. Америке требовалось все больше резины, а это обещало новые бешеные прибыли. Была привлечена дополнительная рабочая сила, но лишь немногие, включая Рифа, задумались над тем, а почему, собственно, американцы решили увеличить производство резины? Риф же склонен был видеть в этом признак того, что американское правительство предвидело неизбежность войны на Дальнем Востоке и понимало, что в случае ее начала поставки каучука могут резко сократиться. Когда же Эллиот сообщил об этом в одном из своих отчетов, рассчитывая заинтересовать британских официальных лиц, ему вежливо дали понять, что его рассуждения никого не интересуют.

Год назад каучуковый бум внезапно и очень быстро сошел на нет. Запасы каучука были огромны, но цена стремительно упала так низко, что, хотя фирма «Эллиот и сыновья» в настоящее время производила больше каучука, чем когда бы то ни было, она постоянно терпела убытки. Большие объемы добычи сырья сопровождались огромными финансовыми потерями. Были нужны новые рынки сбыта. Риф готовился заключить сделку с одной австралийской компанией. Но прежде ему было необходимо убедиться, имеется ли в наличии каучук, который можно переправить в Австралию. А чтобы это выяснить, требовалось обговорить все детали с главным менеджером, находящимся в центральном офисе фирмы на Робинсон-роуд.

Автомобиль свернул на обсаженную пальмами улицу, которая вела к шикарному, в викторианском стиле отелю «Рэффлз». Риф уже успокоился, и гнев, охвативший его в кабинете полковника Сандора, постепенно проходил. Если повезет, его отчеты попадут в Уайтхолл, а если повезет еще больше, кто-нибудь, где надо, возьмет на заметку основные положения и выводы, сделанные Рифом.

Все места на широкой веранде были заняты. Но стоило только Эллиоту войти, как навстречу бросился официант и в два счета организовал свободный столик. Риф направился к нему, кивая посетителям ресторана, с которыми был знаком. Внезапно он остановился как вкопанный, его сердце отчаянно забилось.

Она сидела под высоким папоротником, листья которого были похожи на дамские веера. Ее лицо было повернуто в профиль, светлые волосы завязаны узлом на затылке. Эллиот почувствовал, как у него во рту пересохло. Он двинулся прямо к ней. Она повернулась к своему спутнику и засмеялась, очевидно, в ответ на какое-то его замечание. Только тут Риф понял, что это не Элизабет. Просто очень красивая женщина, но полностью лишенная свойственных Элизабет грациозности, чувственности и хрупкости, которые так сильно возбуждали Рифа.

Он сел за столик и заказал двойную порцию виски с содовой. Испытанное разочарование требовало компенсации. Только эмоциональной встряски ему и недоставало. Хотя Элизабет необыкновенно сильно притягивала его, Эллиот почувствовал некоторое облегчение, когда понял, что она не пойдет на дальнейшие контакты с ним. Но он ни на минуту не мог ее забыть. Забыть такую женщину было невозможно.

Официант почтительно ждал, и Риф заказал острую закуску с соусом карри. Интересно, верила ли Элизабет, говоря с ним по телефону, в то, что они больше не должны встречаться? Женщина, ненароком принятая Эллиотом за Элизабет, а на самом деле лишь ее отдаленная копия, поднялась из-за столика и вышла из ресторана. Риф знал, что, будь это в самом деле Элизабет, ему бы показалось, что сделалось темнее, будто солнце спряталось за тучу. Элизабет излучала какое-то неяркое свечение, озарявшее все вокруг, ласковую доброту, какую Риф прежде никогда не встречал в женщинах. И в то же время Элизабет была достаточно суровой. Он хорошо помнил, как она выговаривала ему, вспоминал, что она рассказывала о музыке, слышал страстную интонацию в ее слегка хрипловатом, нежном голосе. Улыбка чуть тронула уголки его губ. Он не был уверен, что эти страстные интонации хотя бы немного известны ее супругу.