Только ты - Янина Логвин

– Усну, пап. Еще как усну. Мы с Арно весь прошлый день убирали квартиру, а ночью с друзьями отмечали успешно завершенный курс и мой отъезд из Франции, так что я едва держусь на ногах. Хочется побыть с вами, вот потому без кофе и не обойтись.

Когда проходит время и я все же начинаю зевать, мачеха оставляет отца и сама провожает меня на второй этаж. Увидев дорожную сумку, пеняет мне, что не купила для себя достаточно одежды в Париже. Купила, конечно, купила, даже кое-что для нее, но мой ответ: «Слишком дорого, мама Галя», – все равно не впечатляет женщину. Она никогда не стесняла меня в средствах и сейчас настаивает, чтобы я непременно завтра же пополнила свой гардероб новой одеждой и всем необходимым для учебы в университете.

– Хочу, чтобы ты у меня была лучше всех! – вот так просто заявляет, заставив меня рассмеяться и расцеловать ее в обе щеки.

– Ну, зачем мне…

Но я знаю, что сделаю так, как она хочет. Стану лучшей, если только это принесет моей названой маме радость.

– Стася… – мы поднимаемся по лестнице и останавливаемся в холле второго этажа. Я замечаю, как мачеха вдруг напрягается во взгляде, хотя старается сказать непринужденно: – Не знаю, девочка, когда вернется Стас и как пройдет ваша встреча. Он часто возвращается поздно, а то и под утро, не посвящая нас с Гришей в свои дела, но должна предупредить, что так и не сообщила сыну…

– Мы уже виделись, мам.

Мой ответ удивляет мачеху. Она тут же обеспокоенно спрашивает:

– Сегодня?

– Да?

– Когда это?

– Как только я приехала.

– И что же? – смотрит настороженно. – Как он тебя встретил? Не грубил?

– Нет, что ты! – спешу ее успокоить. – Конечно, нет! Мы ведь не маленькие уже.

– Вот и я надеюсь, что оба повзрослели.

– Он был здесь с девушкой, неудобно получилось. Сама понимаешь, они не ждали меня. Кажется, я обоих смутила.

– Вот только не Стаську! – хмыкает мачеха. – Его сам черт голой задницей не смутит! Я давно на него махнула рукой, хотя он при нас ничего такого себе не позволяет. Впрочем, это я виновата, девочка, не предупредила о твоем приезде. Не хотела, чтобы он знал, не заслужил.

Увидев спальню для гостей, смятые простыни на двуспальной кровати и сброшенную на пол подушку, хмурится.

– Вот же засранец! Я эту комнату только вчера для тебя приготовила.

– Ничего, мама Галя, посплю в другом месте.

Она кивает и отводит меня в комнату, где когда-то жил Стас, а теперь пришла очередь расположиться мне. Снова друг от друга через стенку. Как раньше.

– Переночуешь сегодня здесь, а завтра я его заставлю за собой убрать. Взял моду – девок по комнатам водить! Как будто у него своей спальни нет! Пора с этим прекращать.

– Стася, – задерживается на пороге, прежде чем уйти. Гладит меня по плечам, голове. Голубит, смягчаясь во взгляде, так, как могла бы ласкать своего ребенка настоящая мать. – Если только тебе что-то не понравится в этом доме, сразу говори мне. Не молчи, слышишь?

И я спешу ее успокоить:

– Не переживай, мама Галя. Я уже выросла и успела тебя полюбить. Вряд ли сегодня меня напугают слова твоего сына о ненависти.

– Вот и хорошо! Пусть знает, что у меня не один. Теперь почувствует на собственной шкуре.

Мы желаем друг другу спокойной ночи, и я снова остаюсь в этом доме за закрытой дверью, как уже случалось однажды. Смотрю на кровать, на которой спал Стас, на которой сама когда-то лежала, понимая, что, спал он тут с кем-то или нет, я все равно усну без задних ног.

Не помню, когда наступил вечер. Фонтаны смолкли, набережная опустела. Вспыхнувшие в сумерках фонари осветили компанию молодежи у пристани, одинокие парочки у парапета и несколько речных кафешек невдалеке, призывно замигавших неоновой рекламой. Редкий момент тишины. Совсем скоро здесь начнется ночная жизнь.

– Эй, красавчик, ты там не уснул? Угости девочек сигаретой!

В приспущенное боковое стекло автомобиля стучат, я открываю глаза, понимая, что надолго отключился от мира, оставшись наедине с мыслями. Опустив стеклоподъемник, улыбаюсь двум незнакомкам, запуская пятерню в волосы и включая двигатель.

– Не курю, девушки, и вам не советую.

От еще влажной одежды пахнет тиной и рекой, я вдруг чувствую острую необходимость оказаться дома.

– Ого, парень, а ты действительно симпатичный! – тут же замечает одна из девушек. Щелкнув зажигалкой, прикуривает оказавшуюся в руке сигарету. – Случайно не одинокий? А то встретить богатого, да еще и одинокого, сейчас такая редкость.

– А я, значит, богатый?

– Ну, судя по тачке, не бедствуешь, – хихикает своей догадке. – Новая игрушка, сразу видно, и дорогая. Может, пойдешь с нами в клуб за компанию? Сейчас как раз «Парадиз-бар» откроется. Будет весело. Заодно и коктейлем угостишь, если не жлоб. А хочешь, покатаемся?

– Ну, допустим, не жлоб. А что дальше, девочки? – задаю нескромный вопрос, разглядывая ночных акул, что с наступлением темноты уже вышли на охоту. – Какие перспективы?

Девчонки переглядываются. Урчащее, пропахшее теплой кожей нутро «Мазды» манит не меньше, чем лежащий на соседнем сиденье бумажник, обещая нескучную ночь.

– Все зависит от твоих возможностей, красавчик.

Это верно. Честный ответ. Вполне приемлем для мира, где все продается и покупается. Вот только мне хочется услышать совсем иное.

– А по любви, значит, нет?.. Я хочу по любви. Давно хочу. Так как насчет чувств?

Меня самого удивляют слетевшие с губ слова, не удивительно, что незнакомки озадаченно хмурятся.

– Ты что, чокнутый, что ли? – неуверенно переминаются, стоя на каблуках, не понимая глубины шутки, подозрительно похожей на правду, и я спешу согласиться, вспомнив худенькую пятнадцатилетнюю девчонку в смешном пальто и шапке, однажды вошедшую в мою жизнь.

– Пожалуй, да. Хорошего вечера, девушки, – желаю на прощание, включаю фары и, наконец, срываю «Мазду» с места. – И щедрых вам клиентов.

Мать не спит. Сидит в гостиной у телевизора, что тихо бубнит вечерними новостями в пустоту, закинув ноги на кресло, положив голову на высокую диванную подушку, читает. Увидев меня, пересекающего ей навстречу холл, вскидывает брови и откладывает книгу на колени.

– Ты что, сын, под дождь попал и не просох? Так погода вроде бы сырости не обещала. Что случилось?

– Нет. В реке искупался, так получилось. Где Настя?

Госпожа директор даже не делает вид, что удивлена.

– Вот сразу с порога: где Настя? Что ты еще хочешь знать?

– Мать, не начинай.

– И не думала даже.