Цыганский барон - Дженнифер Блейк

Общество в самом деле пребывало в томительном ожидании. Музыка играла, но никто не танцевал. Хотя среди гостей во множестве сновали официанты, а по углам стояли столы с закусками, украшенные тепличными цветами в огромных серебряных вазах, сервировка оставалась нетронутой: никто еще не попробовал ни кусочка. Зал обогревали два камина, расположенные в торцах, в теплом воздухе плыл запах цветов и дамских духов. Гости в большинстве своем толпились у дверей, желая засвидетельствовать свое почтение королю. В ожидании его прибытия они переговаривались, поэтому в зале стоял приглушенный гул.

Это было весьма изысканное общество. Черные фраки мужчин служили прекрасным фоном для роскошных дамских туалетов из шелка, китайского крепа, бархата и парчи наимоднейших расцветок. Парижские портнихи изощрялись в искусстве создания многоярусных нарядов, богато отделанных вышивкой, кружевами, лентами, оборками и фестонами.

Появление Мары и Джулианы в окружении сверкающей белыми мундирами гвардии вызвало волнение среди гостей. Изысканная простота и элегантность их туалетов не прошли незамеченными. Имя принца было у всех на устах. По залу прошел возбужденный шепот. Женщины откровенно глазели на вновь прибывших, мужчины вытягивали шеи.

Несколько поодаль от остальных стоял седовласый господин с моноклем в глазу, и Родерик, никого больше не замечая, направился прямо к нему. Поскольку он держал Мару под руку, ей ничего другого не оставалось, как последовать за ним.

Принц представил пожилого господина как дипломата, представлявшего небольшое государство, соседствующее с Рутенией, а Мару с большой деликатностью назвал «подругой своей сестры». Мара была так тронута, так благодарна ему за это маленькое, но столь характерное для него проявление заботы, что утеряла нить разговора. Она отвернулась и принялась рассматривать толпу.

Внезапно ее внимание привлек один из гостей. Не далее чем в десятке шагов от нее стоял де Ланде. Его взгляд был устремлен на нее, он как будто пытался напомнить ей об их уговоре. Она позволила себе позабыть обо всем на несколько кратких минут. Теперь кошмар вернулся.

Она приехала на бал не ради удовольствия. Для нее не будет ни танцев, ни флирта, ни беспечного наслаждения музыкой, угощением, вином, общением с представителями лучших семейств Франции. Она приехала сюда с особой целью, и этой цели еще предстояло достигнуть. Она должна удержать Родерика у дверей до прибытия короля.

А он, казалось, и не собирался никуда уходить, словно заранее выбрал для себя позицию в нескольких шагах от дверей. Гвардия, как будто выполняя заранее намеченный военный маневр, рассыпалась и образовала полукруг около своего командира. Ближе всех к ней и к Родерику оказался один из близнецов — Жорж, как показалось Маре. Позади него, рядом с Джулианой, стоял Лука, они оба разговаривали с каким-то щеголеватым коротышкой в лавандовом жилете. Второй близнец, Жак, стоял слева и был поглощен разговором с прелатом в сутане епископа. Позади него занял место Михал. Труди и Этторе оказались на противоположном конце полукруга, они стояли близко друг от друга. Труди говорила с неким пожилым господином, а итальянский граф отпускал столь пышные комплименты даме средних лет и ее юной дочери, что девушке приходилось маскировать смешки ладонью.

Все вроде бы были заняты светской беседой, но Мара различала настороженность в их позах. Гвардия была начеку, в этом не могло быть никаких сомнений. Все исправно следили за дверью, все так симметрично расположились вокруг принца, что Мара почувствовала, как ее нервы натягиваются до предела. Она бросила быстрый взгляд на Родерика и заметила, что его внимание приковано к ней. Его лицо было лишено всякого выражения, глаза холодны, как стекло.

Что-то пошло не так, в этом она не сомневалась. У нее возникло удушающее ощущение, что она попала в сети и выхода у нее нет. Она не могла двинуться с места. Из-за дверей донесся негромкий шум: на двор прибыли несколько карет. По залу пронесся нервный ропот ожидания, потом голоса смолкли. Виконтесса поспешила к дверям, ее каблучки простучали по паркету, а затем и по лестнице, когда она стала спускаться по мраморным ступеням. Все слышали, как внизу открылась дверь, как хозяйка приветствует кого-то визгливым от волнения голосом. Ей ответил мужской голос, басовитый и медлительный. Послышались новые голоса: хозяйка здоровалась со свитой и охраной короля. Потом раздались тяжелые, размеренные шаги пожилого Луи Филиппа на лестнице: пользуясь королевской привилегией, он шел впереди хозяйки и всех остальных.

Музыка смолкла. Стоявшие у самых дверей немного подались назад, освобождая место для церемонных поклонов и реверансов. Краем глаза Мара заметила официанта. Только на нем были белые брюки, а не черные, как на большинстве его собратьев. Он осторожно и незаметно пробирался вперед в толпе, словно ему хотелось поближе взглянуть на короля, но одну руку он держал за пазухой форменной куртки. На куртке не было ни тесьмы, ни галунов, брюки были без лампасов, но Мару вдруг как громом поразило сходство его костюма с формой гвардии принца.

Грудь у нее стеснило, перед глазами поплыл красный туман. Каждый шаг, доносившийся с мраморной лестницы, отдавался у нее в ушах, подобно удару молота. Шаги были все ближе и ближе. Человек, застывший рядом с ней, напоминал бегуна на старте. Она чувствовала его отточенную готовность к действию.

Де Ланде подошел поближе, теперь он был всего в нескольких шагах от нее. Однако все его внимание было устремлено не на нее, а на дверь. Он смотрел на открытый проем со зловещей усмешкой, все больше напоминавшей звериный оскал по мере того, как шаги приближались — медленные, неторопливые.

Наконец король добрался до вершины лестницы, его шаги на мгновение замерли, потом пересекли площадку, направляясь к дверям. Де Ланде бросил торопливый взгляд через плечо, затем посмотрел прямо на принца. В его глазах читалось злобное торжество. Мара заметила, что сначала он посмотрел на официанта, уже оказавшегося в нескольких шагах от входа. Через несколько секунд появится король. В зале наступило молчание, все взгляды были устремлены на дверь.

Подчиняясь неудержимому порыву, Мара положила ладонь на локоть принца. Горло у нее свело судорогой, но она все-таки успела шепнуть:

— Родерик, берегись…

В дверях произошло какое-то движение. Мажордом, возвещавший о прибытии гостей, набрал в грудь побольше воздуха и громогласно объявил:

— Его величество Луи Филипп, король французов!

С милостивой улыбкой на лице, старательно выпрямившись и выпятив вперед бочкообразную грудь, король вступил в залу. Зашелестели шелка, толпа качнулась, как поле пшеницы под ветром, кланяясь королю.

В этот момент официант в белом вытащил из-за пазухи пистолет и бросился вперед. Родерик, стремительный, как стальная пружина, в тот же миг перехватил его руку, ударом направил ее вверх. Выстрел прокатился по зале с оглушительным грохотом, хрустальная люстра над головой зазвенела всеми своими подвесками, а от потолка откололся кусок штукатурки.

Толпа отпрянула с воплем, женщины завизжали. Раздались крики: «Убийца! Убийца! Они убили короля!» Гвардейцы принца сомкнулись вокруг короля и вытеснили его из зала на площадку, где его окружили его собственные телохранители. Когда проход был очищен, гости рекой хлынули к дверям, где посреди маленькой группы гвардейцев Родерик и Михал удерживали сопротивляющегося официанта.