Обреченные - Лорен Кейт

Люс это вовсе не задело. Вестники не переставали преследовать ее, вне зависимости от того, призывала она их или нет. И ей не больше, чем Шелби, хотелось видеть этих незваных гостей в своей комнате.

— Главное в обращении с вестниками — продемонстрировать власть. Это как дрессировать щенка. Нужно просто дать ему понять, кто здесь главный.

Люс склонила голову набок.

— С каких это пор ты знаешь столько всего полезного насчет вестников?

Майлз залился краской.

— Может, я и не всегда прилежен на занятиях, но кое на что все же способен.

— Так что? Ей нужно просто стоять и звать? — спросила Шелби.

Люс встала посреди комнаты на соседский радужный коврик для йога и припомнила наставления Стивена.

— Давайте откроем окно, — попросила она.

Шелбй вскочила и подняла раму широкого окна, впустив в комнату порыв свежего морского воздуха.

— Отличная мысль. Так гостеприимнее.

— И холоднее, — добавил Майлз, натягивая на голову капюшон толстовки.

Затем они оба уселись на кровати, глядя на Люс так, будто она была актрисой на сцене.

Девочка зажмурилась, пытаясь не обращать на это внимания. Но вместо теней и их призыва она могла думать только о Заре — насколько та перепугалась прошлой ночью и как, должно быть, чувствовала себя даже сейчас, вместе с семьей. Она оправилась после дикого происшествия на яхте, но это уже куда серьезнее. И виной тому Люс. Ну ладно, Люс и Дэниел, приволокший ее сюда.

Он все твердил, что привез ее в более спокойное место. Теперь девочка задумалась, добился ли он этим хоть чего-то — помимо того, что Прибрежная школа стала опаснее для всех остальных.

Громкий вздох Майлза заставил Люс открыть глаза. Она посмотрела на угол над окном, где крупный угольно-серый вестник жался к потолку. Поначалу он выглядел так, словно мог бы оказаться обычной тенью от напольного светильника, который Шелби задвинула в угол, когда занималась йогой. Но затем начал расползаться по потолку, пока вся комната не стала выглядеть так, словно ее покрыли слоем краски. Он оставлял за собой холодный, дурно пахнущий след выше головы Люс. Вне ее досягаемости.

Вестник, которого она даже не призывала — в котором могло таиться… да что угодно, — дразнил ее.

Девочка беспокойно вздохнула, вспомнив, что Майлз говорил ей о власти. Она сосредоточивалась, пока у нее не разболелась голова. Лицо покраснело, а глаза напряглись так, что ей едва не пришлось отступиться.

Но затем вестник сжался, соскользнув к ногам Люс, словно рулон ткани. Прищурившись, она разглядела меньшую, пухлую и бурую тень, парящую над крупной и более темной, повторяющую ее движения, как воробей мог бы лететь следом за ястребом. А ей-то что понадобилось?

— Невероятно, — прошептал Майлз.

Люс попыталась принять это слово как комплимент. Эти твари, которые всю жизнь запугивали ее и изводили? Которых она всегда боялась? Теперь они служат ей. Действительно невероятно. Девочка не осознавала этого, пока не заметила интерес на лице Майлза. Впервые в жизни она ощутила себя чуть ли не крутой.

Следя за дыханием, Люс неторопливо подманила тень с пола к себе в руки. Когда крупный серый вестник оказался в пределах ее досягаемости, меньший слетел на пол, словно золотистый луч света из окна, и слился с половицами из твердой древесины.

Девочка взялась за края тени и затаила дыхание, молясь, чтобы послание внутри оказалось не столь мрачным, как вчерашнее. Она потянула, но, к ее удивлению, эта тень оказала ей большее сопротивление, чем все предыдущие. Вестник выглядел совсем тонким и бесплотным, но в руках на ощупь казался жестким. К тому времени, как Люс придала ему форму окна размером в квадратный фут, ее руки уже ныли.

— Вот и все, чего я могу добиться, — сообщила она Майлзу и Шелби.

Те встали, придвигаясь ближе.

Серая пелена внутри вестника сдернулась, или так Люс только показалось, но под ней обнаружилась еще одна. Девочка щурилась, пока не разглядела, что этот слой кипит и двигается. Тогда она осознала, что видит уже не тень. Серая пелена, на которую они смотрели, была густым облаком сигаретного дыма. Шелби закашлялась.

Дым так и не развеялся, но глаза Люс привыкли к нему. Вскоре она уже разглядела широкий полукруглый стол, покрытый красным сукном. Игральные карты были разложены на его поверхности ровными рядами. По одну его сторону тесно сгрудилась группа незнакомцев. Некоторые выглядели встревоженными и возбужденными — например, лысый мужчина, теребящий свой галстук в горошек и еле слышно насвистывающий. Другие казались измотанными, как женщина с залакированной укладкой, стряхивающая пепел с сигареты в полупустой бокал. Дешевая тушь осыпалась с ее ресниц, оставляя под глазами черные пунктирные следы.

А по другую сторону стола пара рук порхала над колодой, ловко отправляя по одной карте каждому человеку за столом. Люс чуть подалась к Майлзу, пытаясь разглядеть получше. Ее внимание привлекли полыхающие неоновые огни тысяч игровых автоматов, выстроившихся позади столов. Но лишь пока девочка не увидела крупье.

Ей казалось, она уже привыкла обнаруживать в вестниках разные версии себя. Молодых, полных надежд, неизменно наивных. Но на этот раз вышло иначе. На женщине, раздающей карты в убогом казино, была белая строгая блуза, облегающие черные брюки и такая же жилетка, с выпуклостями на груди. Ее ногти были длинными и красными, и блестки искрились на обоих мизинцах, которыми она смахивала с лица пряди черных волос. Ее взгляд не опускался ниже лбов игроков, так что она никогда не смотрела в глаза ни одному из них. Она была втрое старше Люс, но между ними все же было какое-то сходство.

— Это ты? — прошептал Майлз, отчаянно пытаясь скрыть ужас в голосе.

— Нет! — категорически отрезала Шелби, — Эта тетка старая. А Люс доживает только до семнадцати, — пояснила она и встревоженно покосилась на подругу. — То есть в прошлом дело обстояло именно так. Но на этот раз, я уверена, она доживет до преклонных лет. Может, станет такой же старой, как эта дама. То есть…

— Хватит, Шелби, — попросила Люс.

Майлз покачал головой.

— Мне еще столько всего предстоит узнать.

— Ладно, если это не я, мы должны быть… ну, не знаю, как-то связаны.

Люс пронаблюдала, как женщина выдает фишки лысому мужчине при галстуке. Ее руки чем-то напоминали руки самой девочки. И губы были сложены в похожем серьезном выражении.

— Как думаешь, это моя мама? Или сестра?

Шелби торопливо что-то записывала на внутренней стороне обложки руководства по йоге.

— Есть лишь один способ выяснить.

Она предъявила Люс свои записи: «Вегас, отель-казино "Мираж", ночная смена, стол, расположенный около шоу с бенгальскими тиграми, Вера с накладными ногтями от фирмы "Ли"».

Девочка снова посмотрела на крупье. Шелби ухватывала детали, которых Люс не замечала вовсе. На значке крупье было наклонными белыми буквами выведено имя «Вера». Но изображение уже начало колебаться и блекнуть. Вскоре вся картинка разлетелась крохотными клочьями тени, которые осыпались на пол и съежились, словно пепел от горящей бумаги.