Вигнолийский замок - Даниил Аксенов

Я надел скафандр и зашагал прочь от Лиго. Ветер шевелил травой, но я его не чувствовал за сверхпрочной шкурой. Ноги вели меня в сторону Вигнолийского леса. Там безлюдно, спокойно и мало шансов натолкнуться на какой-нибудь разъезд, который захочет поохотиться на беспризорного автономного голема.

Около кромки леса стих и ветер. Я шел полуразъезженной дорогой, сильно заросшей кустами и колючками, как вдруг увидел впереди одиноко стоящую телегу. Рядом с ней лежал свежий труп серой лошади. Кто-то оторвал голову у бедного животного, и цепочка кровавых капель тянулась в лес.

Обычно големы, которых штампуют бункеры-фабрики, не выходили за пределы своих владений, но, конечно, всякое бывало. Однако я почему-то сразу подумал на Фис. Едва мы выпустили сфинкса на свободу, как вдруг откуда-то взялся труп лошади! Это очень красноречивое совпадение. Фис обещала, что не будет убивать путников, но насчет лошадей ничего не говорила. Вероятно, она выскочила из леса, оторвала голову замученной крестьянской лошадке и насмерть напугала самого крестьянина, который сбежал и бросил телегу. Фис, наверное, где-то здесь, судя по свежести капель крови.

Я взвесил в руке дубинку с железным набалдашником и шагнул в лес.

– Фис! – мой голос был явно глуховат. – Фис! Выходи, есть разговор!

Я думал, что сфинкс узнает меня и не станет нападать. Но даже если не узнает, то мне была уже знакома тактика сфинкса: первый удар всегда по голове или по шее. Этого я не боялся, ведь моя голова пряталась в груди «Халка», а сверхпрочная кожа не позволила бы так просто повредить голову скафандру.

В темно-зеленых зарослях впереди раздался шорох, и оттуда высунулась желтая голова голема, напоминающего леопарда. С его пасти стекала кровь. Я мгновенно перехватил дубинку так, чтобы набалдашник был обращен кзади, а впереди блестело металлическое острие, надетое прямо на прочную деревянную рукоять. Этот голем – быстр и ловок, его трудно поразить.

Однако «леопард» лишь взглянул на меня темными продолговатыми глазами и снова скрылся в кустах. Я не вызвал никакого интереса у этого голема! После того как приступ удивления схлынул, мне стало любопытно, почему так получилось. Впрочем, эта загадка недолго мучила меня. Скорее всего, дело в скафандре. «Леопард» воспринял меня не как человека или животное, а как голема, как «своего». Если я не стану на него нападать, то и он воздержится от боя.

Эта мысль меня сильно обнадежила. Получается, что благодаря скафандру я способен гулять по Вигнолийскому лесу! Новые горизонты открылись передо мной. Я теперь могу ходить здесь свободно, с высоко поднятой головой, цепляясь за ветки и производя немыслимый шум. Мне не нужна ненадежная обманка, которую к тому же Вилли давал только на время.

Я уже хотел было вернуться в Лиго, чтобы рассказать Никеру о новых свойствах скафандра, но не смог противиться искушению, заглянуть во Второй Северный бункер. Ведь коды мне были известны, единственная проблема заключалась в том, что я не смог бы толком выговорить пароль. Но вдруг и охрана бункера воспримет меня как своего? Это стоило проверить. Меня уже давно мучило любопытство по поводу ядра бункера, хотелось узнать, что оно собой представляет, что это за голем, который производит хилу и других големов. Дядюшка Вилли наотрез отказывался говорить об этом.

Второй Северный находился совсем близко: если идти вдоль кромки леса, а потом продираться через чащу, то на все про все потратишь полчаса. По пути я встречал и других големов: парочку «белых змей» и гориллоподобное существо. Они не обратили на меня внимания.

Листья еще не успели закрыть кодовый замок, который я расчистил во время своего прошлого визита. Я неловко понажимал на белые камни с вырезанными на них треугольными знаками, и автоматическая дверь открылась.

Мне пришлось туго, когда я спускался по белой лестнице, все-таки толстые ноги скафандра не были приспособлены для таких упражнений. Зато в коридоре дело пошло на лад: я перехватил дубинку как копье и сделал несколько пробных выпадов. Сила и скорость движений скафандра значительно превосходили мои собственные, и удары выходили удачными: резкими и могучими.

Я знал, как пройти к ядру: нужно всегда держаться левой стороны коридора и потихоньку спускаться вниз, словно по круговой лестнице. Однако мне не удалось пройти и двухсот метров, как на моем пути возник один из стражей. Он покачивал правой «рукой», на которой красовались серые бугристые утолщения, предназначенные для таранообразных ударов в узких коридорах бункера. Резиноподобные губы стража шевельнулись, издав резкий скрипящий звук.

Что ж, голем все-таки потребовал пароль. Я половчее перехватил свое оружие, готовясь провести сокрушающий выпад. Но перед тем как начать бой, все-таки попытал счастья и произнес нечто, отдаленно напоминающее отзыв. Я как мог старался подражать скрежещущим интонациям языка деймолитов, которые с таким блеском демонстрировал мне дядюшка Вилли, но скафандр придал моим «словам» совсем уж приглушенную и зловещую окраску. Я готов был поклясться, что на маленьком уродливом лице стража появилось недоумение. Он качнулся вперед и назад, словно решая, как половчее меня атаковать, но так ни к чему и не пришел. Покачавшись и потоптавшись еще немного, страж развернулся и скрылся в ближайшем коридоре. Неужели он все-таки разобрал в моей яркой речи что-то, имеющее смысл?

В дальнейшем, по мере продвижения к ядру бункера, я сталкивался и с другими стражами, но они ничего не спрашивали и мирно проходили мимо. Может, они могли как-то оповещать друг друга.

Наконец коридор окончился, и я достиг белой двери, на которой чернели три треугольника. Это был единственный рисунок, встретившийся на моем пути. Я толкнул дверь и оказался в большом глубоком зале, вокруг которого обвивалась винтовая лестница, бегущая вниз. Десятки, если не сотни плоских светильников создавали равномерный белый свет. В центре зала на решетчатом полу стоял большой четырехрукий и желтокожий голем. Его рост легко достигал трех метров. Но помимо роста и четырех рук, в нем имелась еще одна странность. Его голова выглядела непропорционально маленькой и очень сильно напоминала человеческую.

Обычно головы големов сделаны довольно грубо. Нос или, допустим, рот лишены мелких деталей: морщин, складок или каких-то выпуклостей. Лицо голема кажется работой небрежного начинающего скульптора.

Однако я увидел голову старика и все, что прилагалось к ней: плешь, морщины, остатки седых волос и даже мутный взгляд светло-серых выцвевших глаз. Кожа головы была белой, что резко контрастировало с желтизной тела.

К своему ужасу, я понял, что человеческая голова смотрит на меня с того самого мгновения, как дверь с черными треугольниками открылась. Губы незнакомца раздвинулись, и сухой старческий голос произнес:

– Я наблюдал за тобой, пришелец, но не думал, что ты доберешься до меня. Как твое имя? Отвечай! Я знаю, что ты умеешь говорить.

Звук голоса застал меня врасплох. Мне не нравились разумные говорящие големы. В случае чего от таких убереться сложнее, чем от глупых автономных. У разумных големов своя логика, особенный образ мыслей.