Сталинский социализм. Практическое исследование - Клаус Хессе

Со 2 по 13 марта 1938 военная коллегия Верховного Суда СССР вела процесс против Бухарина, Рыкова, Ягоды, Крестинского, Раковского, Розенгольца, Иванова, Чернова, Гринько, Зеленского, Бессонова, Икрамова, Ходжаева, Шаранговича, Зубарева, Буланова, Левина, Плетнева, Казакова, Максимова-Диковского и Крючкова. Они были обвинены в том, что по поручению шпионских служб враждебных Советскому Союзу иностранных государств организовали группу заговорщиков – «право-троцкистский блок», целью которого стали: шпионаж в пользу иностранных государств, вредительство, диверсионные акты, терроризм, подрывная деятельность в Вооруженных Силах СССР, провоцирование военного нападения этих государств на Советский Союз, распад СССР и отторжение Украины, Белоруссии, среднеазиатских республик, Грузии, Армении, Азербайджана, дальневосточных прибрежных районов (Приморье) в пользу указанных иностранных государств и, наконец, свержение существующего в СССР социалистического общественного и политического строя и восстановления капитализма, восстановление власти буржуазии. Все обвиняемые, за исключением приговоренных к долгосрочному лишению свободы Плетнева, Бессонова и Раковского, были приговорены к высшей мере наказания и казнены.

С сегодняшней точки зрения обвинения против тех, кто ранее работал на должностях народных комиссаров, дипломатов, партработников или врачей, кажутся смешными. Но обвинение строилось не только на показаниях обвиняемых. Даже если представить, что сотрудники следственных органов договорились заранее сделать и использовать тексты в ходе длящегося в течение 7 утренних и 6 дневных допросов сдедствия в качестве заявлений обвиняемых, можно найти и другие противоречия. В процессе допросов выяснились и такие обстоятельства, которые раньше вовсе не были предметом обвинений.

Кроме того, к доказательствам были приобщены ответы медицинских экспертов на вопросы государственных обвинителей относительно обстоятельств смерти Горького, Куйбышева, Менжинского и Пешкова.

В ходе допросов Бухарина выяснилось, что в 1918 году, во время ожесточенных споров относительно Брестского мира, «левые коммунисты» планировали арестовать Ленина, Сталина и Свердлова, свергнуть правительство народных комиссаров и сформировать новое правительство из бухаринцев, троцкистов и левых эсеров, которое бы отказалось от подписания мирного договора с Германией. Во время перекрестного допроса со свидетелем Яковлевой выяснилось, что при этом было запланировано физическое уничтожение людей, которые стояли на пути этого проекта. Бухарин объясняет свое поведение вполне убедительно: «Один из весьма распространенных ответов – что логика борьбы нас заставила быть контрреволюционерами, заговорщиками, предателями, что она нас привела к такому позору, к такому преступлению, в результате которых мы находимся на скамье подсудимых. Я уже не говорю, что такие вещи в общественной жизни не бывают, тут существует логика, логика борьбы сочетается с приемами борьбы, с установкой». Другими словами, в борьбе за политическую власть все средства были хороши. Теперь эта логика политической борьбы обернулась против него и ему подобных.

При «реабилитации» осужденных в ходе этого процесса ни в заключениях экспертов-медиков, ни в противоречащих друг другу заявлениях обвиняемых подтверждение вины получено не было. Способ реабилитации становится понятен в выдвинутом четком обосновании. «Незаконность» решения военной коллегии Верховного суда оправдывалась тем, что приговор был вынесен «по формуле обвинения, в которое включалась вина Бухарина в восстании левых эсеров и вина Розенгольца в попытке покушения на Сталина в августе 1937 года».

То, что в борьбе за политическую власть столкнулись самые разнообразные и противоречивые интересы, стало ясно из дела против бывшего маршала Советского Союза Тухачевского и его сторонников – Якира, Корка, Уборевича, Примакова, Путны, Эйдемана и Фельдмана. Суд, прошедший 11-12 июня 1937 года, за «создание контрреволюционной военно-фашистской организации в Красной армии» приговорил их к смерти. Они были казнены на следующий день.

На первый взгляд кажется абсурдным, что ведущие командиры Красной армии и руководители народного хозяйства были арестованы и осуждены перед неотвратимо надвигающейся войной. С другой стороны, арест Туполева и его инженерно-технического персонала в связи с предъявленными им обвинениями в саботаже и подозрением в контактах с иностранной разведкой, их размещение в отрезанном от внешнего мира конструкторском бюро кажется если не лучшим, то, по крайней мере, простейшим решением. Ведь такие обвинения чаще всего не поддавались проверке: те, кто действительно ввязывался в такого рода авантюры, не оставлял после себя никаких имеющих значение для суда документов или других доказательств. Нередко со стороны менее успешных конкурентов поступали клеветнические доносы. Если такое случалось, то надвигалась опасность.

Насколько трудно отвечать на вопросы о виновности или невиновности осужденных в 1937 году советских военнослужащих, видно хотя бы из того, что один и тот же автор в 1999 году утверждает, что «Сталин не только знал о фабрикации предполагаемого заговора, но и руководил этой операцией», а три года спустя на 32 страницах документально излагает (!), что имел место «военный заговор». Тот, кому все это кажется абсолютно невозможным и по этой причине не вызывающим доверия, должен спросить себя, как он реагировал в годы перестройки на утверждения, что идеологический секретарь ЦК КПСС был влиятельным агентом ЦРУ, который в то время не стремился ни к чему другому, кроме ликвидации социализма в СССР.

Последовательность событий показывает, какой была ситуация в 30-х годах:

– В 1930 году НКВД узнал из показаний бывшего полковника Н. Д. Какурина, что Тухачевский преследовал цель построить военную диктатуру.

– Соколов подозревает, что Тухачевский ускорил свой конец путем повторяющихся споров о руководстве Верховного Командования Красной армии.

– В 1934 году В. А. Ильин, сотрудник советской военной разведки, информировал начальника советской контрразведки о том, что польская служба безопасности нашла копию отчета британской разведки, в которой говорилось, что германское верховное командование (генерал Хаммерштейн) считает Блюхера способным провести переворот в СССР с помощью Германии.

– В 1936 году НКВД в Париже получил дополнительную информацию о подготовке переворота Тухачевским и командирами Красной армии.

Весной 1937 года события развивались бурно:

– 21 апреля 1937 года из-за якобы предстоящего террористического акта Ежов запретил Тухачевскому поездку на празднование коронации Георга VI.

– 3 мая из Берлина было получено сообщение о составе немецкой делегации. На основании этого полученное в британском посольстве в Москве заявление на выдачу визы для Тухачевского было отклонено 4 мая.

Согласно заявлению народного комиссара внешней торговли А. Розенгольца, в высшей степени рассерженный этой ситуацией маршал Тухачевский сказал в своей квартире следующие слова: «Вы что, ждете, когда нас всех к стенке поставят, как Зиновьева?! Я пятого начинаю переворот!».