Отряд бессмертных - Александр Тамоников

– Не надо, Дмитрий Владимирович. До следующего привала продержусь, а потом и высплюсь.

– Как знаешь.

Всем был объявлен подъем. Люди быстро привели себя в порядок, оседлали коней и еще до восхода солнца продолжили путь на северо-запад. Сегодня им надо было пройти не менее сорока верст.

Впереди двигался Баймак. Воины на флангах периодически менялись. В середине держались Горбун, Новик и Нестеров, охранявшие мурзу Захира.

Тут в сухом, разреженном лесу идти было гораздо легче. Да и местность просматривалась далеко. Хватит времени к построению боевого порядка. В случае появления вражеского отряда дружина успеет построиться в боевой порядок, приготовиться к схватке.

Вроде бы люди шли спокойно, однако княжичу не давало покоя одно обстоятельство – ощущение близкого присутствия постороннего наблюдения. Он несколько раз внезапно бросался то в одну, то в другую сторону, раздвигал кусты, траву, внимательно осматривал балки, кроны деревьев, но так никого и не заметил. Это жутко раздражало Дмитрия. Но поделать он ничего не мог.

Отряд прошел двадцать верст и оказался у речки, широкой, но неглубокой, которую предстояло пройти вброд. Здесь княжич остановил людей и разрешил им недолгий отдых.

Сам он перебрался на другую сторону речушки. Там, на высоком берегу, сидели под кустом Баймак и Агиш, ели лепешку, запили водой. Их кони стояли рядом и щипали свежую траву.

Завидев княжича, служивые татары поднялись и поклонились.

Савельев спрыгнул с коня и спросил:

– Что за река, ведаете?

– Соловка. Помнится, если забрать от нее западнее, там есть приличная елань. За ней полоса леса с юга и еще одна большая поляна. Там можно будет устроить привал. Только пройдем не двадцать верст, как намечали, а чуть поменьше, где-то пятнадцать. На ту поляну выходит дорога от Белозерска.

– Зачем она нужна? – спросил княжич.

– На елани когда-то сторожевую заставу хотели ставить. Еще при великом князе Василии Третьем. Пробили дорогу, дабы повозки прошли с мастеровым людом, но князь внезапно скончался. Его вдове не до того было, а Шуйским после ее страшной смерти и подавно. Так и вышло, что заставы нет, а дорога есть.

– Понятно. Значит, пятнадцать верст?

– Где-то так.

– А не слишком ли там много открытого места?

– Так это хорошо. Будем видеть всю округу. Да и лес там реже, чем здесь. Но решать тебе, воевода.

– Подумаю. Призрак не давал знать о себе?

– Да вроде нет.

– Может, ушел? Или же это болота так на нас действовали? На Москве от стариков слышал, что у таких топей разное может привидеться. Мерзость какая-то туманит голову, вызывает необъяснимую тревогу, иногда страх. А вот вышли в сухой лес, удалились от болот, и ощущение присутствия чужого взгляда исчезло.

Баймак кивнул и сказал:

– Старикам открыто то, что молодым не дано. Может, так оно и есть на самом деле. Потому как странный какой-то этот наблюдатель. Бестелесный.

– А может, это душа покойника какого непогребенного не дает нам покоя? – проговорил Агиш.

– Молитва отпустила бы эту душу.

– Ну уж нет. Ваш священник или наш мулла, может, и успокоили бы ее, а мы обычные миряне, нам это не дано.

– Не будем спорить. Я принял решение. Идем на елань, к дороге. По ней будем двигаться быстрее. Глядишь, к ночи и дойдем до стен Белозерска.

– Значит, меняем направление? – спросил Баймак.

– Да. Но не отрывайтесь далече. Я должен видеть вас.

– Это и без напоминания понятно, воевода.

Передовой дозор снялся и пошел вперед. Княжич подал сигнал, отряд поднялся и последовал по новому маршруту. Впрочем, рядовые ратники этого не знали.

Чрез десять верст Агиш подал сигнал остановки. Он и Баймак соскочили с коней, увели их к ближайшим деревьям, привязали там и залегли в кустах.

Княжич приказал отряду сойти с тропы, но не углубляться в лес, просто укрыться. Сам же спешился, передал коня Бессонову и прошел до позиции дозора.

– Что случилось, Анвар? – обратился он к Баймаку.

– А ты сам глянь вперед, воевода.

Там посреди тропы стоял молодой воин, облаченный в доспехи, и глядел в ту сторону, откуда должен был выйти отряд.

– Что еще за чудо? Кто это?

– С виду русский. Но почему один? Или где-то поблизости рать затаилась?

– Чего здесь делать рати? Откуда она тут возьмется? – недоумевал княжич.

Воин вдруг оживился. Он явно что-то почуял либо услышал и тихо свистнул. Из кустов вышел скакун отменных статей. Этот человек вскочил на него и поскакал прямо по тропе, навстречу отряду.

– Этого нам еще не хватало, – проговорил княжич.

– Будем брать или пропустим? – спросил Баймак.

– Придется брать. Он нам живой нужен, а дальше наши его прибьют.

– Это так, – согласился Агиш и заявил: – Но не может же он действительно быть один! А ведь это так и есть! Судя по спокойному поведению птиц, в нескольких верстах от нас нет людей.

Но гадать не было времени. Служивые татары приготовились сбить всадника с седла, скрутить, связать.

Он вдруг остановился в нескольких саженях от засады. То, что произошло дальше, явилось полной неожиданностью для княжича и дозорных.

– Приветствую тебя, Дмитрий Владимирович! – сказал этот человек. – Ты выходи на тропу и татарам своим прикажи не баловать.

Княжич совершенно оторопел, вышел на тропу и спросил:

– Ты кто такой?

– Я – человек князя Юрия Петровича Крылова. Помнишь такого? Вы встречались у села Воробьево, когда там был и государь.

– Ничего не понимаю. Ты человек князя Крылова?

Всадник усмехнулся и сказал:

– Ну да. Я за вами как тень от самой Москвы следовал, выполняя поручение самого Ивана Васильевича.

– Назовись!

– Прохор Комар. Странно, что твои ратники почуяли меня только после переправы через Волгу от Алата. Надо признать, ты очень ловко взял там мурзу. Надеюсь, он жив?

– Живой. Но почему я должен тебе верить?

– Держи, тут все прописано. – Комар нагнулся в седле и передал княжичу царскую грамоту, такую же, как и у него самого, с печатью Ивана Васильевича.

В ней тоже говорилось, что воеводы по всей Руси должны были оказывать всемерную помощь и поддержку предъявителю сего документа, исполнять его указания, невзирая на их чины.

– Так, значит, это ты шел за нами?

– Да. Вы почуяли сопровождение и заставили меня попрыгать по лесам и болотам. Я не единожды едва не попал в руки твоих воинов, особенно тех татар, что рядом с тобой в дозоре.