Невеста тирана - Лика Семенова

Джулия вновь посмотрела в недвижимое лицо, коснулась окровавленной рубашки. Казалось, ткань напиталась еще больше, а это могло значить, что сердце все еще разгоняло кровь. Из-под ворота виднелся глубокий, ровный, как стрела порез, который заканчивался у самой ключицы. Чуть ниже — край еще одной раны. Сколько на нем ран? Джулия тянула вниз мокрую рубашку за ворот, но вдруг будто опомнилась. Выпростала ее из кожаных штанов и задрала, обнажая твердый живот с полоской темных волос. Фацио был буквально исполосован очень длинными ровными ранами. Весь: от пояса до шеи… но… Джулия расправила на его груди мокрую от крови ткань — его рубашка была совершенно цела. Ни единой прорехи, оставленной острием клинка.

Джулия прощупала тесемки и пряжки на куртке — все было завязано и затянуто так, как нужно. Аккуратно, крепко и явно не в спешке. Полотно рубашки виднелось в разрезах рукавов, пенилось манжетами. Что же это получается? Дженарро сначала зачем-то раздел своего господина, нанес эти ужасные раны, а потом снова… одел? Зачем? Следы преступления так не скрыть. Все это представлялось безмерно глупым… или странным. Да и не было похоже, что одевали уже недвижимое тело. Джулия снова расправляла рубашку на груди, полагая, что в крови не заметила дыр, но ткань была совершенно цела. Как можно нанести такие раны, не повредив одежды? Впрочем, какая разница, если Фацио умирал, а Джулия не могла ничем ему помочь?

Безвольные ноги застыли от холода камней. На плечи будто давила неподъемная ноша. Джулия не понимала, сколько времени прошло, казалось, она сидела в этом подземелье вечность и с каждой минутой слабела. Что это за силы? Чей умысел? Казалось, еще немного, и она будет лежать рядом со своим женихом бездыханной. И они будут как несчастные влюбленные из старинных легенд. Только в этой легенде невозможно никакой любви.

Джулия вновь тронула смуглую щеку — она все еще была теплой. Необыкновенное красивое лицо, которое, казалось, теперь принадлежало прекрасной статуе. Только сейчас Джулия и могла без стеснения смотреть в это лицо. Густые изогнутые ресницы чертили под глазами длинные тени, которые, казалось, дрогнули. Насмешка огня в фонаре… И вновь стало невыносимо. Джулия опять разрыдалась, уткнувшись в ладони. Она уже не понимала, что чувствовала. Просто было так больно, что сердце рвалось на части.

Вдруг она охнула, содрогнулась всем телом, ощущая на запястье железную хватку. В ужасе отстранилась и увидела полыхающие гневом черные глаза:

— Что ты здесь делаешь?

И отлегло от сердца, будто оно стало легким облачком — жив!

Глава 43

Фацио выглядел безумным. Он не мог поднять корпус, лишь оторвал от пола затылок. Но его рука явно не принадлежала умирающему. Казалось, еще немного, и кость попросту треснет под железными пальцами.

— Что ты здесь делаешь? — шелестящий звук с трудом сорвался с его губ.

Джулия не знала, что ответить. Она ясно понимала, что пробралась туда, куда ей ходить было запрещено. Но объясняться было слишком долго. Явно не теперь. Она лишь качала головой, с удивлением чувствуя, что угроза в тоне Фацио не слишком пугала — внутри все ликовало от того, что он очнулся — это было чудом. Пусть бранится.

Фацио не дождался ответа. Тяжело опустил голову на пол, разжал хватку, будто опомнился. Его пальцы скользнули по руке Джулии, задержались на кисти. Горячие. Раскаленные. Должно быть, у него начинался жар. Он прикрыл лихорадочно горящие глаза, раненая грудь тяжело вздымалась. Джулия, наконец, опомнилась:

— Нужно позвать Мерригара! Я сейчас! Потерпите немного!

Она подскочила в порыве радостного забытья, и с удивлением обнаружила, что смогла беспрепятственно подняться на ноги. Больше ничего не держало… кроме руки Фацио, вцепившейся в подол.

— Никакого Мерригара!

Он рывком потянул, и Джулия снова опустилась на колени.

— Почему? Он же дворцовый лекарь.

Фацио сцепил зубы, процедил:

— Никакого Мерригара. Никого! Ты слышишь меня?

Джулия лишь кивала, но совсем ничего не понимала. Фацио вновь прикрыл глаза, тяжело вздохнул. Она склонилась над ним, инстинктивно касаясь щеки:

— Но вы ранены, сеньор. Серьезно ранены. Кто вам поможет? Вас нужно перенести в покои, обработать раны. Вы простынете на этих камнях.

Он снова нашарил ее руку, сжал:

— Ты поможешь. Раз уж… — он вновь тяжело, шумно выдохнул, скривившись от боли, — ты здесь. Может… так надо.

Джулия опешила, подалась назад:

— Но я не…

Она хотела сказать, что совсем ничего не понимает в медицине, она не лекарь. Да и чтобы помочь Фацио подняться, ее жалких сил никогда не хватит. Но лишь кивнула:

— Хорошо. Что я должна сделать?

Голова Фацио вновь запрокинулась. Он облизал губы:

— Найди Дженарро — он должен быть где-то здесь. Рядом. Помоги ему. Надеюсь, он жив. Иди же!

— А как же вы?

— Я подожду. Теперь подожду. Найди его. Иди же!

Джулия кивнула, поднялась. Отошла на пару шагов и обернулась, глядя как Фацио снова устало закрыл глаза. Она даже не раздумывала — задрала подол, развязала тесемку и стащила одну из нижних льняных юбок. Свернула рулоном, вернулась и подложила Фацио под голову. Он ничего не сказал, даже глаз не открыл. Джулия лишь на мгновение задержалась, убедившись, что он дышит, взяла фонарь, и пошла по галерее, осматриваясь.

Впрочем, в фонаре не было никакой нужды, ровный голубой свет по-прежнему заливал пространство. Джулия пошла промеж колонн, но поиски были недолгими — Дженарро лежал ничком неподалеку от своего господина, у лестницы. Распластался во весь рост, руки безвольно вытянуты вдоль тела. На нем не было видимых повреждений, но на полу, под правым боком, натекла багровая лужа. Джулия зажала рот ладонью, стараясь совладать с собой, поставила фонарь, опустилась на колени и тронула камердинера за плечо:

— Дженарро…. — Толкала сначала слабо, потом сильнее и сильнее: — Дженарро!

Тот не подавал признаков жизни. Отозвался Фацио:

— Что с ним?

Джулия закачала головой:

— Не знаю, сеньор. Кажется, он не дышит. И здесь лужа крови.

Было слышно, как Фацио сцедил выдох сквозь зубы:

— Пощупай вену на шее.

Джулия с трудом перевернула на спину неподъемное тело. Оно походило на огромный мешок с песком. Голова Дженарро запрокинулась, словно нарочно выставляя крепкую короткую шею с рыжеватой порослью напоказ. Джулия прижала пальцы, замерла, даже задержала дыхание, чтобы не пропустить биение пульса. Почувствовала слабое, едва различимое колебание.

Она широко улыбнулась, с облегчением выдохнула: